Бус Таркинтон - Суета и смятение

— Кстати, — вмешался Гурней, — а не говорила ли мне миссис Шеридан, что Биббз предупреждал вас, что в Нью-Йорке Эдит выйдет замуж за Лэмхорна?

И Шеридан взорвался — рвал и метал, а жена, закрыв ладонями уши, пустилась в крик. В порыве гнева он колотил по столу израненным кулаком, а врач, после нескольких грозных попыток образумить его, вскочил и схватил больную руку, но Шеридан вывернулся, порвав повязку. И продолжил колошматить по столу так, что тот подпрыгнул.

— Глупец! — пыхтел и задыхался он. — Но раз впервые в жизни у него хватило сметки оказаться правым, значит, пришла пора начать его обучение! — Продолжая сражаться с доктором, он с перекошенным и смертельно бледным лицом рванулся к Биббзу. — Я не Трейси, уж поверь! — хрипло рычал он. — Сдавайся, упрямый осел! Я всегда с тобой справлялся — и сейчас справлюсь!

Биббз был не менее бледен, чем отец, но он помнил «храбрый взгляд» Мэри, который, как он говорил ей, придаст ему сил в борьбе, и не собирался отступать.

— Нет. Вы не справитесь со мной, — сказал он. И, послушный красноречивому кивку Гурнея, быстро покинул библиотеку.

На рассвете следующего дня миссис Шеридан, в пеньюаре, бесшумно отворила дверь спальни мужа и принялась всматриваться в полутьму помещения. В «старом» доме они спали в одной комнате, но в Новом архитектор предпочел разделить супругов, они же не сумели возразить, хотя им обоим виделось в этом непривычном порядке что-то несколько предосудительное.

Шеридан не шевелился, но заговорил, когда она уже начала убирать голову из щели в дверном проеме обратно в коридор.

— Ох, да НЕ СПЛЮ я! Заходи, если хочешь, только дверь закрой.

Жена вошла и села у кровати.

— Я проснулась и сразу подумала об этом, — объяснила она. — И чем больше думала, тем яснее понимала, что это может оказаться правдой и ты лежишь тут без сна и мучаешь себя мыслями… ну, на тебя столько всего обрушилось, но я уверена, ты не собираешься всё испортить еще и с Биббзом, кажется так.

— Ты УВЕРЕНА, значит, — проворчал муж.

— Послушай, он так охотно подчинился тебе и пошел работать в цех, — продолжила она. — Он хороший, добрый мальчик, на самом деле, и иногда я сама вижу, что он довольно умен. Время от времени он говорит очень правильные вещи. Конечно, он часто мелет чепуху, так что я даже рада, что он делает это не при гостях, потому что они бы подумали, что у него не все дома. Но всё-таки вспомни, как он вел себя, когда Джим… когда Джим пострадал. Он быстро сообразил что к чему. Да, он очень сильно болел… нам такое и не снилось… но к несчастью мы не были готовы, не знали, что надо делать… однако он взял всё на себя, и у него получилось; ты должен признать это, папочка. И доктор Гурней говорит, что он очень умный, а ты и сам знаешь, что он хорошо разбирается в людях. Кажется, что он всё время спит, но это лишь оттого, что у него большая практика… В какой-то мере он из тех, чьи глаза всегда открыты. Так вот, вчера он сказал, что Биббз живет как во сне, а если его удастся разбудить, то он многого достигнет… не могу перестать думать об этом. Ты слышал его, папочка; он сказал, деловой хватки в нем будет побольше, чем у Джима и Роскоу вместе взятых… если он проснется, так он сказал. Разве он не это говорил?

— Кажется, всё так, — ответил Шеридан, не проявляя особого интереса. — Гурней дурнее Биббза, но если бы он был в своем уме… если говорил правду… Впрочем, что с того?

— Послушай, папочка. Только представь, что Биббз захочет жениться. Ты знаешь, куда он всё время ходит…

— Господи, да! — Шеридан перевернулся на другой бок и лег лицом к стене, одна только седая шевелюра осталась торчать из-под одеяла. — Иди-ка ты лучше назад спать. Он бегает туда… стоит ей поманить. Иди в постель. Всё это пустое.

— ПОЧЕМУ пустое? — возмутилась она. — Мне виднее… что-то там есть! Погоди, увидишь своими глазами. На свете только одно может разбудить самого отъявленного соню, да так, что он ПОДПРЫГНЕТ… и всё равно, кто там спит и как крепко. Подпрыгнет, лишь только ему втемяшится в голову выбрать девушку, успокоиться, обзавестись домом и детишками. И вот ТОГДА, думается мне, он начнет искать деньги! Сам убедишься. Я такое сто раз видала, а после этого неважно, лунатик ты или нет, какие там у тебя понятия и не в монастырь ли ты собирался, всё едино: оно случается и всё меняет, и идут они прямиком в коммерсанты. Ладно, я никогда не понимала, что там у Биббза в голове творится, хотя в пасторы его не тянуло… мысли вечно где-то вдали у него витают, а объяснений от него не дождешься… но я знаю, это точно опустит его на землю. Я вижу, пока он жениться не собрался, иначе не стал бы нести ту чушь про девять долларов в неделю на прожитье. Но оно БЛИЗКО, папочка, скоро он сам ПРЫГАТЬ станет за тем, что ты ему предложишь. Скоро-скоро! И вот что я тебе еще скажу: он захочет и зарплату, и акции, какие только дашь, а потом и этого ему мало будет. У него такая девушка, ради которой молодой муж из кожи вон лезть станет! Красавица, и платья ей к лицу; помяни мое слово, парой нарядов она не ограничится. Знаю, нынче у нее их негусто, поэтому она за любую перемену в жизни схватится. На днях видала я в окне кухни, как она рукава закатывает, а Джексон вчера мне сказал, что их кухарка две недели назад уволилась, а они новую и не нанимают. Говорит, они с матерью давно сами по дому хлопочут, а теперь еще и готовить своими руками принялись. Конечно, Биббзу это невдомек, если она молчит, но сдается мне, скоро она ему скажет; она далеко не простушка, а Биббз витает в облаках и сам ничего ни за что не заметит. Они ни разу его к столу не приглашали, а он и ухом не ведет: такой он у нас бесхитростный. Вот я и подумала… знаешь, по-моему, после ухода Джима мы ни разу не произносили ее имя вслух, но мне кажется, что если…

С полустоном-полузевком Шеридан выпростал руки из-под одеяла.

— Не на ту лошадку ставишь! Иди-ка ты спать, мамочка!

— Почему не на ту? — сердито спросила она. — В чем это я ошиблась?

— Потому не на ту. Всё это пустое.

— Спорим, — сказала она, поднимаясь, — спорим, утром он пойдет с ней в церковь? Так спорим?

— Отправляйся к себе в кровать, — приказал он. — Я ЗНАЮ, о чем говорю. Пустое всё это.

Она озадаченно покачала головой.

— Думаешь, раз Джим… проводил с ней столько времени, всё это будет выглядеть неправильно?

— Нет. Это вообще ни при чем.

— Тогда… ты знаешь о ней что-то такое, что мне не говоришь?

— Да, знаю, — буркнул он. — Давай, иди. Может, посплю немного. А то всю ночь глаз не сомкнул!

— Ладно… — Она, расстроенная, пошла к двери. — Я подумала, может… хотя… — Она кашлянула, прочищая горло. — Ох, папочка, я собиралась тебе еще кое-что сказать. Совсем забыла, что вчера вечером, как только мы телеграмму получили, я говорила с Роскоу по телефону… Короче, Сибил хочет прийти к нам сегодня днем. Роскоу говорит, у нее есть что сказать нам. Это будет ее первый выход с тех пор, как она начала вставать, и мне кажется, она желает извиниться перед нами за то, что произошло. В конце недели они уедут, и, по-моему, ей хочется чувствовать, что она сделала всё, что могла, для примирения с нами. По крайней мере, так Роскоу говорит. Я ему еще раз позвонила насчет Эдит, и он сказал, что Сибил из-за свадьбы не расстроится, потому что она этого ожидала; была уверена, всё так и будет; к тому же, мне кажется, она настолько сильно болела, что выкинула все глупости из головы. Вот я и подумала, что не стоит грубить ей, папочка… По-моему, она и так настрадалась… поэтому не надо нам ее мучить, ради Роскоу. Ты уж с ней повежливее, хорошо, папочка?