Бус Таркинтон - Суета и смятение

Шеридан стоял и пристально смотрел на Гурнея.

— Какую еще «войну»?

— Вашу войну — с природой. — Доктор одарил своего свирепого противника столь же внушительным взглядом, как и у того. — Кажется, вы не понимаете, что сражаетесь против естественных законов.

— Каких законов?

— Законов природы, — ответил Гурней. — Из-за чего, как вы думаете, вы проиграли схватку с Эдит? Разве это Эдит, сама, победила вас? Не подчинялась ли она, не задавая никаких вопросов, чему-то могущественному, обращенному против вас? ЭДИТ не шла вам наперекор, вы хотели ЕЙ добра, но вы противопоставили себя некой силе, удерживающей ее, вспыхнул пожар — и вы уже на лопатках! Почему вы потеряли Роскоу? Даже железо имеет свойство ломаться, старина; однако вы пошли напролом, а в этой ситуации хоть пугайте, хоть улещивайте — всё едино: где тонко, там и рвется. И здесь вы бессильны! Вернемся к Биббзу. То, что вы предлагаете делать ему, по плечу многим — и Биббзу тоже. Да половины его мозгов достаточно, чтобы стать столь же ловким предпринимателем, как Джим и Роскоу вместе взятые.

— Даже ТАК! — Шеридан ошалело уставился на него.

— Ваш сын, — не теряя самообладания, продолжил врач, — Биббз Шеридан, обладает таким количеством «серого вещества», что заткнет за пояс любого в любом деле… если сумеет проснуться! Лично я не хотел бы прерывать его сон. Но те многие, способные жить по вашей указке, вряд ли смогут вести ту жизнь, какая ПРЕДНАЗНАЧЕНА для Биббза. Он слепо стремится к ней, повинуясь той самой субстанции, что не хочет умирать у него внутри; и неосознанно он чувствует, что вы повергнете ее в прах. Вы решительно гнете свою линию. Скажу вам еще кое-что. Вы сами не понимаете, во что превратились после трагедии, унесшей Джима: вы не смогли ее преодолеть, горе оказалось сильнее вас. Вы сходите с ума от поглощающей вас ярости, направленной против естественного закона жизни, того самого, что отобрал у вас сына. Этот же закон отвечает за сцепление молекул. Этот самый закон отнял у вас Роскоу и придал Эдит уверенности в победе; этот закон сегодня заставляет Биббза отвернуться от вас. ЗАКОН вас сильнее. Мало на вас обрушилось ударов? Но нет, вы желаете хлестнуть закон в ответ, идете против него, мечтаете прогнуть под себя, подчинить себе, скрутить его…

И тут раздался рев, исходящий из вздымающейся груди Шеридана:

— Да! Клянусь Богом, так я и сделаю!

— Аякс тоже бросил вызов молнии [32] Участник Троянской войны Аякс Оилид разгневал Афину, за что та метнула в него молнией. Аякс спасся и, уцепившись за скалу, похвалялся, что он жив вопреки воле богов. Тогда Посейдон расколол трезубцем скалу, Аякс упал в море и погиб. , - сказал Гурней.

— Да слышал я эту дурацкую сказку, — свирепо отрезал Шеридан. — Она для ребятни да черномазых. А не для двадцатого столетия, скажу я вам! «Бросил вызов молнии», да ладно, каков болван! Будь он хоть наполовину нормальным человеком, ему бы это сошло с рук. МЫ напоказ с молниями не сражаемся: мы их запрягаем и заставляем ишачить на нас! Нынче люди такими глупостями не занимаются!

— Ладно, а что скажете о Биббзе? — спросил Гурней. — Будете вести себя как по-настоящему большой человек и…

— Гурней, много вы знаете о больших людях! — Шеридан опять принялся метаться туда-сюда, а доктор угрюмо уселся в кресло. Он метнул перун, когда посчитал, что попадет в яблочко, но мишень и не почувствовала, что в нее стреляли.

— Я хочу сделать несчастного плюгавца большим человеком, — продолжил Шеридан, — а вы вмешиваетесь, умоляя меня позволить бог знает что… ну нет! Подозреваю, вам пришло в голову, что раз у меня объявился ЗЯТЕК, мне и сын станет не нужен! Да, зятем я обзавелся, дармоедом и кутилой!

— Ох, руку назад! — устало произнес Гурней.

На столе стояла бронзовая чернильница. Шеридан засунул правую руку обратно в перевязь, но левой смел чернильницу с поверхности, и та кометой с черным хвостом улетела на середину комнаты. Миссис Шеридан с причитанием кинулась к ней.

— Пусть валяется! — грозно прикрикнул муж. — Оставь!

Жена всхлипнула и повиновалась.

— Да, сэр, — неожиданно тихо и оттого зловеще сказал Шеридан. — Зять у меня расточитель! К кому только состояния в руки ни попадают! Жил-был на свете старик Трейси, вы его помните, доктор, Дж. Р. Трейси, богатый финансист. В семнадцать он начал рассыльным в банке, а в сорок три встал во главе сего учреждения — и просидел в этом кресле сорок лет. В девять утра приходил и в четыре вечера уходил, и так до смерти, а самому девятый десяток пошел. Был ли тот банк надежным? Да одним из лучших! На обед Трейси съедал горсть арахиса и яблоко, но не от скупости: он жил своим делом. Он плевал на удобства и автомобили — он думал лишь о банке. Это было солидное учреждение, там в свое время билось сердце города. И этот старик каждый день проходил мимо курносого короткоштанного мальчишки, что торговал на углу сигаретами. Ни разу в жизни ему слова не бросил. Да о чем им было говорить? Господи! Он в его сторону никогда не смотрел! Да его б плевательницы в банке чистить не пустили бы! Если б тот посмел пройтись у ДВЕРЕЙ банка, его бы тут же прогнали на другую сторону улицы. И всё же вышло так, что весь свой век Трейси гнул спину на этого мальчишку! Он-то думал, что всё ради банка; полагал, что отдает свою жизнь, здоровье, умственные силы делу, ан нет. С самого своего семнадцатилетия до последнего вздоха в восемьдесят три он горбатился на курносого, голоштанного торговца сигаретами. Да Трейси ИМЕНИ ЕГО НЕ ЗНАЛ! Умер, так и не познакомившись, хотя однажды прогнал его со своего крыльца. И на следующей день после смерти финансиста его засидевшаяся в девицах дочь выскочила замуж за этого оборванца — и прощай, банк! А сейчас, — Шеридан опять перешел на крик, — сейчас у меня такой же сигаретный зятек!

Гурней молча показал на рассекающую воздух правую руку, и Шеридан в очередной раз засунул ее в перевязь.

— Этой зимой моему зятьку приглянулась Флорида, — продолжил бизнесмен. — Это хорошо, пускай себя потешит, а то на следующий год вряд ли там побывает. У них двенадцать тысяч на траты, и я слыхал, что в тех краях богатым зятьям есть где их спустить. Когда женушка Роскоу выклянчила такие деньги на крыльцо для нового особняка, Эдит мне и минуты спокойной не давала, требуя столько же для себя. Так что у нее эта сумма, плюс чек, который я выписал ей для поездки на Восток. Но до будущей зимы у них ни гроша не останется, и когда она вернется домой, бросив сигаретчика — ради своего же блага! — она получит еще кое-что. Я не Трейси, и в семье Шериданов такое не пройдет. И не будет никакой благотворительности, пожертвований колледжам, попечительства и прочей чуши, лишь бы моя собственность жила, когда я умру! Эдит вернется, а когда покончит с сигаретчиком, получит причитающуюся ей долю в наследстве, но…