Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

Библейский герой Самсон влюбился в филистимлянку Далилу, которая остригла его, лишив силы, скрывавшейся в волосах, и выдала врагам, ослепившим его (Книга Судей); в греческой мифологии дочь калидонского царя Деянира, пропитав кровью кентавра Несса тунику любившего ее сына Зевса Геракла, нечаянно убила его. В книге было напечатано «Леила», Булгарин по этому поводу писал в «Северной пчеле»: «…как господин корректор типографии К. К. Края мог вместо Делилы поставить Леилу ??!! Что за Леила? Ученик последнего класса гимназии знает, что филистимлянка, остригшая волосы Самсону и предавшая его врагам, называлась Делилою!» (Заметки, выписки и корреспонденция Ф. Б. // Северная пчела. 1850. № 20. 25 янв.)

Булгарин неправильно переводит даты с нового стиля на старый. Восстание началось 17 апреля по новому стилю. Но разница в датировке по старому и новому стилю в XVIII в. составляла 11 дней, т. е. в этот день по старому стилю было 6 апреля, а не 5‐е. Соответственно и верная дата в предыдущем предложении – это не 6‐е, а 7 апреля по старому стилю. Эту же ошибку он повторяет и далее.

Булгарин ошибся: генерал-майор Н. Д. Арсеньев был взят восставшими в плен вместе с 60 офицерами и 600 рядовыми и оставался в плену с 9 апреля по 1 сентября 1794 г. Умер он спустя два года от ран, полученных еще при взятии Измаила.

Речь идет о событиях 9 мая 1794 г. Один из руководителей варшавского восстания 1794 г., Ян Килинский, в своих воспоминаниях передает слова президента городского совета И. В. Закржевского, отказавшегося осудить польских аристократов, которых восставшие считали изменниками: «Хотя народ желает и просит, и приказывает, чтобы первые люди после короля были повешены, я пойти на это не могу, поскольку для этого нужно решение командующего национальными вооруженными силами Тадеуша Костюшко, а до этого нужна хотя бы неделя, чтобы он позволил избрать уголовный суд, который нами создан быть не может». То же решение принял и городской совет Варшавы (см.: Kiliński J. Pamie¸tniki. Warszawa, 1958. S. 107). Однако по решению Килинского был создан суд из числа восставших, приговоривший четверых заключенных, обвиненных в государственной измене (великого гетмана коронного Петра Ожаровского, каштеляна сандомерского Юзефа Анквича, гетмана польного литовского Юзефа Забелло, а также епископа инфлянтского и коадъютора виленского Юзефа Казимира Коссаковского), к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение.

Имеется в виду Игнацы Массальский, который был казнен в Вильне 28 апреля 1794 г.

Фашины – связки хвороста, прутьев, которыми заваливают рвы при штурме.

То есть одним духом, сразу.

По словам Н. И. Греча, этими словами начиналась сатира на великого князя Константина Павловича, которую Булгарин написал, «измученный преследованиями» своего начальника: «Трепещет Стрельна вся, повсюду ужас, страх. / Неужели землетрясенье? / Нет! нет! великий князь ведет нас на ученье» ( Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 673. См. также примеч. 4 на с. 406–407).

Я удержал в памяти несколько куплетов и не из авторского самолюбия, но чтоб показать дух тогдашнего времени, сообщаю здесь начало песни:

П. С. Ширков, заслуженный генерал, пользовался в Кронштадте всеобщим уважением. Четырнадцатилетним юношей он вступил из польской службы ротмистром в Кирасирский военного ордена полк, был участником военных действий, получил тяжелое ранение при штурме Измаила, при подавлении польского восстания вместе с Суворовым штурмовал Прагу (предместье Варшавы); в 1799 г. он уже полковник, а в 1803‐м – генерал-майор, с назначением шефом Первого морского полка и инспектором первых трех морских полков, кавалер орденов Св. Георгия 4‐го класса, Св. Владимира 3‐й степени и Св. Анны 1‐го класса. 29 октября 1811 г. он был отставлен от службы «за неисправности в морских полках». В январе 1816 г. по результатам ревизии генерал-майор П. С. Ширков был обвинен в «умышленном удержании у себя» суммы более 300 тысяч руб. и предан военному суду. Материалы начатого против него дела свидетельствуют, что члены назначенной для расследования и предания его военному суду комиссии во главе с контр-адмиралом К. Г. Михаловским поначалу отказывались верить в виновность Ширкова и просили чиновников-ревизоров «доставить комиссии подробную и ясную ведомость, из коей составился общий счет начета на г. генерал-майора Ширкова означенной суммы всего более трехсот тысяч рублей», с показаниями по каждой полученной им сумме, на что она была употреблена «и по каким резонам не принимается оная на счет законной издержки» (Об инспекторе морских полков генерал-майоре П. С. Ширкове, обвиняемом в растрате // РГАВМФ. Ф. 33. Оп. 2. Д. 624. Л. 27). В марте 1818 г. было получено распоряжение, чтобы по высочайшему повелению суд «произведен был немедленно» (Там же. Д. 627. Л. 1). 14 февраля 1819 г. военный суд вынес решение, по которому Ширков был признан виновным в «удержании и утрате полковых казенных и служительных сумм», по закону его вина требовала сурового наказания «лишением живота», но, учитывая прежние его заслуги, суд ограничился лишением чинов, орденов и знаков отличия и разжалованием в рядовые. Больному Ширкову приговор был объявлен у него на квартире, к нему был приставлен караул (Там же. Л. 7–8). Решение суда не было утверждено, дело вернулось на доследование с целью отыскать и вернуть в казну похищенные Ширковым и его сообщниками суммы. В итоге денег, как и купленных на них имений, у Ширкова не нашлось, в списке «прикосновенных к делу», с которых было принято решение удержать разные суммы в казну, оказалось 119 человек (причем большинство вошедших в него военных были к этому времени или мертвы, или в отставке, платить пришлось чиновникам, принадлежавшим к ведомству, инициировавшему судебное дело против Ширкова, что вызвало волну чиновничьих жалоб в высочайшие инстанции). Под домашним арестом генерал Ширков находился более 7 лет, до высочайшей конфирмации приговора, которая последовала лишь в следующее царствование, 13 октября 1826 г.: прежний приговор в отношении Ширкова был оставлен без изменений, чиновники же, привлеченные по делу, в согласии с царским манифестом от 22 августа 1826 г. были прощены и освобождены от уплаты денег в казну (Там же. Д. 624–630).