Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

Возвратясь в отечество графом, Валицкий купил несколько тысяч душ в Гродненской и Виленской губерниях и между прочим богатое поместье Иезиоры под Гродно [620]. Он проживал то в Гродне, то в Вильне, а по восшествии на престол императора Александра переехал на житье в Петербург, где имел много знакомств по прежним связям за границей. Он сперва нанимал весь нижний этаж (rez-de-chaussée) в доме графини Браницкой (ныне князя Юсупова, на Мойке) [621], а потом купил собственный дом (в Большой Морской, на углу Почтамтского переулка, ныне дом г-на Норда) [622], потому только, что прежняя его квартира была не на солнце. Комнаты графа Валицкого меблированы были с величайшим вкусом и великолепием. По возвращении Крузенштерна из путешествия вокруг света привезенные товары на кораблях «Надежде» и «Неве» продавались с аукциона в правлении Российско-американской компании (бывшей тогда в Гороховой, между Садовою и Семеновским мостом), и вся знать съезжалась туда ежедневно покупать или любоваться произведениями Китая и Японии. Граф Валицкий купил лучшие вещи: китайские шелковые обои на несколько больших комнат, множество китайских и японских ваз и разных фарфоровых вещей, которыми были уставлены карнизы сперва в его квартире, а потом в его доме. Кроме того, он имел богатое собрание картин лучших мастеров. Но что составляло истинное богатство, это множество драгоценных камней и различных галантерейных вещей, которые находились в ящиках за стеклом в его кабинете. Коллекция его золотых эмалированных табакерок почиталась по справедливости первою в Европе, и между ими находились известные в целом свете двенадцать эмалированных табакерок с живописью знаменитого Петито [623]. Эти табакерки, как всем известно, принадлежали французскому королю: о них было много толков, но известно, что в революцию множество королевских драгоценностей перешли в частные руки. Несколько столовых сервизов графа Валицкого изумляли богатством и изяществом, и к золотому сервизу в коралловых черенках ножей и вилок вставлены были драгоценные каменья. Между редкостями графа Валицкого известен целому свету его сапфир, изменявший свой цвет после захождения солнца и послуживший г-же Жанлис предметом к написанию повести [624]. А кто исчислит коллекцию его шалей, богатейших кружев и т. п.! Хотя бы граф Валицкий и не был так любезен, то самое любопытство заставляло бы навещать его, чтоб видеть его редкости. И потому неудивительно, что все петербургское высшее общество навещало его и что его везде охотно принимали. Все, знавшие Петербург в эту эпоху, верно, помнят графа Валицкого. Едва ли можно было найти столь приятного и занимательного человека в беседе, как он. Знав всех важнейших людей в Европе и быв свидетелем необыкновенных событий, он имел в запасе множество анекдотов и происшествий, которые рассказывал чрезвычайно мило, умея придавать даже серьезным делам лак сатиры. Дамам он рассказывал о Версале, о Трианоне и праздниках Марии Антуанетты [625], о жизни парижского общества пред революцией и т. п. Граф Валицкий обладал, кроме того, двумя весьма важными качествами, которые в свете имеют силу волшебных талисманов, а именно: он умел отлично угощать, по всем правилам изящной роскоши и утонченности, и умел кстати дарить. Люди, которые сроду не брали ни от кого и никаких подарков, иногда не могли отказаться от подарка графа Валицкого. Изящный вкус его служил образцом для самых образованных людей, и они с ним совещались при меблировке дома, при устройстве празднества или бала.

При этих светских добродетелях граф Валицкий был чрезвычайно благотворителен. Он любил помогать несчастным и сыпал деньги во все богоугодные заведения. Виленскому университету подарил он богатейшую коллекцию редких камней и минералов, которая носила прозвание «Коллекции Валицкого»; она ныне находится в Университете Св. Владимира в Киеве [626]. Кроме того, он устроил в Вильне фундуш [627]для осьми бедных воспитанников, т. е. купил дом, в котором эти воспитанники жили на полном его содержании и имели надзирателя. Такой человек уже не принадлежит к толпе!..

При различных догадках об источниках богатства графа Валицкого, мне кажется, я более других приближусь к истине, если скажу, что он приобрел богатство торговлей драгоценными каменьями (bijouterie), картинами, антиками и т. п. Бывая у него в доме во всякое время дня, знав всех его домашних и присматриваясь к ходу дел, я убедился в этом. Все петербургские ювелиры, особенно г. Дюваль, бывали у него весьма часто по утрам и то приносили вещи, то брали из ящиков графа Валицкого. Тремон, о котором я говорил выше, занимался у него этим делом и вел переписку с Парижем, Лондоном, Амстердамом и другими богатыми городами, даже с Константинополем. Чрез тогдашнего банкира барона Раля переводились за границу и получались оттуда огромные суммы денег. Все обнаруживало торговлю, которую граф Валицкий вел чрез других, вел секретно, потому что в то время в общество охотнее принимали хорошего карточного игрока и умного искателя приключений (aventurier), чем купца. Тогда было правилом, что для дворянина – перо и шпага, а для купца – аршин и весы, и два сословия сходились только официально. Тогда аристократия почитала для себя унизительным подряды, торги, откупы, спекуляции, и порядочное дворянство подражало ему. Теперь во Франции денежная аристократия взяла перевес над породою, и разбогатевшие лавочники затерли потомков крестовых рыцарей и детей наполеоновских героев! [628]Франции всегда подражает Северная Европа, и теперь у нас дворянство не только не стыдится торговли, напротив, люди гордятся оборотами, спекуляциями, подрядами и откупами, как предки наши гордились воинскими или гражданскими подвигами. Полезно ли всеобщее водворение торгового духа во всех сословиях общества? Это важный вопрос, предстоящий разрешению моралистов. В старину во многих государствах дворянин лишался прав своих, если занимался каким-нибудь ремеслом . Разве ремесло , доставляющее честное пропитание, ниже торговли? Все это странности ума человеческого, bigarrures de l’esprit humain, которые приобретают важность от духа времени. Если разобрать дело основательно, то трудолюбивому ремесленнику удобнее сохранить чистоту нравов, нежели торговцу, потому что барыши завлекают человека далеко, далеко! Но с духом времени нельзя воевать. Граф Валицкий в наше время мог бы явно торговать алмазами и за это еще более был бы уважаем в свете, а тогда он соглашался на то, чтоб люди верили, будто он приобрел состояние игрою, чтоб только скрыть свою торговлю.

Еще будучи кадетом, я видел в доме графа Валицкого почти всех тогдашних значительных людей, или людей, имевших вес в обществе. В моей детской простоте я думал тогда, что под каждым напудренным тупеем скрывается палата ума и что под каждою звездою на груди живет высокое чувство. С напряжением ума слушал я их речи, досадовал иногда, что не мог отыскать в них премудрости, и приписывал это моей глупости! Впоследствии узнал я смысл французской пословицы «L’habit ne fait pas le moine» [629]и русской поговорки «По платью встречают, а по уму провожают», т. е. узнал, что не все то золото, что блестит, – и разочаровался.