Фаддей Булгарин - Воспоминания. Мемуарные очерки. Том 1

Энтузиазм кипел только при дворе, в высшем обществе и между гвардейскими офицерами. Прусские гвардейские офицеры, в противоположность армейским, были большею частию люди молодые, из аристократических фамилий не только Пруссии, но всей протестантской Германии и даже из владетельных домов. Военный дух, оживлявший эту блистательную молодежь, принимали за дух всего войска, а мнение аристократических салонов за мнение народное. В этом состояла важная ошибка! Энтузиазм в военной молодежи дошел до высшей степени и наконец превратился в несносное фанфаронство. Перед окнами французского посла в Берлине молодые офицеры острили свои сабли и шпаги под звуки знаменитого «Дессауского марша» [793], игранного во время Росбахской битвы. Ежедневно бросали в дом посланника карикатуры и эпиграммы насчет французов и Наполеона. На театрах и в журналах повторялись ежедневно самые жестокие выходки противу французов и Наполеона, и более всех отличался своей неустрашимостью и запальчивостью знаменитый Коцебу, издававший тогда в Берлине журнал «Der Freimüthige» [794]. Никто не помышлял о том, что и Пруссия, и Европа уже не те, что были при Фридрихе Великом.

Французы, народ воинственный от природы, удобовоспламенимый, легко забывающий величайшие бедствия и неудачи, в эту эпоху был точно такой, каков надобен был величайшему военному гению, какой только был на земле после Цезаря и Александра Великого, Наполеону, для чудных его подвигов. Революционные войны, в которых надлежало победить или умереть, умереть на поле битвы или на эшафоте, образовали превосходных солдат, отличнейших офицеров и искусных полководцев. Наполеон, сообразуясь с веком и обстоятельствами, совершенно пересоздал военное искусство, положив его основанием суворовские правила: быстроту и натиск. Он усилил артиллерию и, так сказать, соединил конницу с пехотою, заставляя их всегда действовать, опираясь одна на другую или подкрепляя друг друга. Умея пользоваться местоположением вследствие особенного дара природы, наделяющей великих полководцев превосходным глазомером и быстротою соображений в самом пылу сражения, Наполеон действовал всегда сжатыми массами, колоннами, не растягивая своей боевой линии и стараясь всегда иметь под рукою всю свою силу. Воспользовавшись изобретением Фридриха Великого, Наполеон довел до совершенства конную артиллерию в своем войске и ввел застрельщиков (tirailleurs), впервые появившихся в американскую войну за независимость колоний, в 1775 году, в войске Вашингтона. Американские застрельщики набираемы были из людей, занимавшихся охотою в лесах и степях Америки, и составляли главную силу войска Соединенных Североамериканских Штатов. Наполеон набирал своих волтижеров (так назывались стрелковые роты во французском войске) из самых ловких рекрут из лесных и горных стран Франции и, приказывая их беспрерывно обучать стрельбе, награждая искуснейших, держал вообще всех их в почете. Своими волтижерами Наполеон прикрывал обыкновенно движение своих масс, как громоносною тучею, подкрепляя стрелковые цепи конницею в поле и колоннами легкой пехоты в местах, где конница не могла действовать. Все переменилось во французском войске со времени Росбахской битвы, и люди, и вооружение, и тактика, и дух войска и народа, – и французы, которые прежде под предводительством своих маркизов бегали от неприятеля, теперь с полною уверенностью в победе, отважно шли навстречу смерти за своими народными героями [795]! Слава побед, блистательные завоевания, гений полководца, многочисленность войска и убеждение в собственном достоинстве, внушенное почти невероятными успехами – все это давало французам значительный перевес над другими народами в эту эпоху. Французское войско, согретое прокламациями Наполеона, выступило в поход против пруссаков с ожесточением и жаждою мести, усиливавшими его мужество, а пруссаки, кажется, не знали или не хотели знать всего этого и толковали только о Росбахе! Они думали встретиться снова с французскими маркизами и с их поварами и парикмахерами, как изображали французское войско в карикатурах, которые англичане вместо военной помощи высылали в Пруссию кипами из Лондона! [796]

Прокламация Пруссии о войне с Франциею, содержащая в себе косвенный упрек в убийстве герцога Ангенского, весьма разгневала Наполеона. Письмо к нему короля Прусского, на двадцати страницах, в котором решительно требовалось, чтоб Наполеон отрекся от плодов всех своих побед и вывел войско из Германии, оскорбило его гордость. Последнего и решительного ответа от Наполеона требовали на 8/20 октября, с пояснением, что этот ответ должно доставить в главную квартиру короля Прусского.

Наполеон получил письмо короля прусского в Бамберге [797]. Скрыв свою досаду, он обратился к начальнику своего главного штаба Бертье (князю Невшательскому) и сказал: «Нам назначают срок поединка на 8 октября. Никогда француз не уклонялся от честной разделки. Но как слышно, что одна прекрасная королева желает быть свидетельницею битв, будем вежливы [798]и пойдем немедленно, без отдыха, в Саксонию!» [799]Французская армия, бывшая уже на походе, двинулась ускоренными маршами навстречу пруссакам.

Наполеон, по своему обычаю, перед решительною минутою еще предложил мир, и, подавив свое огорчение, написал письмо к королю Прусскому [800], и, приглашая к союзу, предоставлял ему не только Ганновер, но и полное влияние в Северной Германии. Письмо это было послано с адъютантом Наполеона Монтескью, которого умышленно удержали на прусских аванпостах и до того медлили, что король получил письмо уже по начатии военных действий.

Герцогу Фердинанду Брауншвейгскому было предоставлено составить план военных действий. В начале сентября был сочинен один план, в конце сентября другой – и оба оказались непригодными, потому что пруссаки наступательными движениями к Франконии не только не удерживали французов, но открывали им путь в сердце Саксонии, в Дрезден, Лейпциг и Наумбург, где собраны были огромные запасы продовольствия и военных снарядов прусской армии и союзников; третий план принят по обстоятельствам, вследствие движений французских войск. Два первые плана были наступательные, и Наполеон своим внезапным и быстрым движением заставил герцога Брауншвейгского избрать план оборонительный, который надлежало выполнять почти в виду неприятеля. Вместо того чтоб, перейдя Турингский лес, первым начать военные действия, пруссаки, удостоверясь только 10 октября, что Наполеон сам действует наступательно, остановились. Главная армия, при которой находился сам король и герцог Брауншвейгский, сосредоточилась у Эрфурта; корпус генерала Рюхеля остановился в Готе; корпус князя Гогенлоэ – близ Гохдорфа, и резерв под начальством принца Евгения Виртембергского – в Галле.