Джеймс Купер - На суше и на море. Сатанстое (сборник)

Придя к дому этого почтенного холостяка, Гурт вошел первый, не постучав в двери; весь маленький клуб, состоявший из двенадцати человек, был в сборе. Все это были по большей части голландцы, с виду сдержанные, миролюбивые и флегматичные, но весьма буйные и шумливые, когда разойдутся; а об олбанийцах я не раз слышал, как о больших затейниках и шалунах.

Нас встретили очень сердечно и радушно; все именовали мистера Вордэна «преподобием» и, по-видимому, намеревались держать себя скромно и прилично. Ван-Брюнт был человек лет сорока пяти, коренастый, плечистый, с красным лицом и довольно свободным обращением, вследствие постоянного вращения в тесном товарищеском кругу молодежи.

– Не находите ли вы, господа, что стоять и смотреть друг другу в глаза – занятие довольно скучное, и притом возбуждающее жажду? А поэтому, мне кажется, нам следует прежде всего выпить по стакану доброго пунша! Это освежает горло и мысли! Ну-ка, Гурт, пуншевая чаша как раз у вас за спиной! – начал хозяин.

Гурт тут же наполнил стаканы и угостил всех превосходным пуншем, который мне показался, однако, очень крепким. Но Гурт, выпив один стакан, налил себе другой и не задумываясь выпил и его. Громадная пуншевая чаша живо опустела, и Гурт опрокинул ее дном вверх, чтобы не было сомнений. Присутствующие, полагая, что мистер Вордэн не понимает голландского языка, разговаривали преимущественно по-английски; вскоре принесли другую чашу пунша, и после второго и третьего, а для некоторых и четвертого стакана разговор стал еще оживленнее. Больше всех пил Гурт, но вино не производило на него ни малейшего действия.

Все были веселы и в прекрасном расположении духа, когда в дверях появился негр с растерянной физиономией и знаками позвал хозяина. Вслед за хозяином исчез и Гурт, но он вернулся очень быстро и, отозвав в сторону еще трех членов клуба, стал с ними о чем-то озабоченно совещаться. До меня доносились из их разговора только бессвязные отдельные слова: «У старого Койлера… вот ужин, достойный богов!.. Утки, дичь, паштет… все нас знают – это не выгорит!.. Вот бы его преподобие!.. Чужие! Как быть?»

Из того, что я уловил, я понял, что нашему ужину грозит какая-то беда… Главную роль в совещании играл, несомненно, Гурт; все его слушали и в большинстве поддакивали ему. Наконец он выступил вперед и обратился к нам с такой речью:

– Господа, я должен сказать, что у нас в Олбани среди молодежи в обычае многое, что, вероятно, не принято у вас в столице. Так, у нас в обычае делать хищнические набеги на птичники и курятники соседей и поужинать за их счет! Не знаю, как вы на это смотрите, господа, но что касается меня, то выкраденная таким образом птица, утки, гуси, индюшки и куры мне кажутся намного вкуснее и сочнее приобретенной на базаре. Но на этот раз у нас был изготовлен самым законным путем приобретенный ужин, который, однако, благодаря той же теории вдруг бесследно исчез из кухни, став наживой какой-нибудь другой предприимчивой компании.

– Как так? Похищен целый ужин? – встревожился не на шутку мистер Вордэн.

– Да, весь, до последней крохи! Не осталось ни крылышка, ни ребрышка, даже ни одной картофелины; унесли все до последней корки хлеба!

– Кто же? Кто мог на это отважиться?

– Пока это еще покрыто мраком неизвестности; все было сделано так ловко, так тонко, что никто ничего не видал. Кто-то под окнами крикнул: «Пожар!», наши слуги выбежали посмотреть, где горит, и в этот момент наш ужин исчез.

– Боже мой, какое несчастье! Какое злодейство!

– Нет, ваше преподобие. Это просто шалость, забавная проделка кого-нибудь из наших друзей, вздумавших угоститься за наш счет, и если вы не поможете нам вернуть наш ужин, то они и съедят его за наше здоровье, а мы останемся ни с чем!

– Я могу помочь вам, говорите вы? Да я готов сделать что угодно, чтобы вернуть ваш ужин!

– Вот видите ли, наш ужин находится в двух шагах отсюда, и ничего не может быть легче, как вернуть его. Необходимо только выманить из кухни старую Доротею и задержать ее хотя бы всего пять минут. Нас она всех в лицо знает и сразу заподозрит, в чем дело. Но вы, мистер Вордэн, чужой человек да еще духовное лицо, а она такая богомолка и без ума от духовенства. Если вы поговорите с ней несколько минут, то это все, что нам нужно.

– Я весь к вашим услугам, – заявил мистер Вордэн, – мы, по справедливости, вправе отнять то, что взяли у нас!

Решено – сделано. Гурт с несколькими товарищами, захватив большие корзины, накрытые салфетками, задним ходом пробрались в кухню соседнего дома в то время, когда мистер Вордэн в сопровождении меня пошел на улицу к крыльцу, над которым висел зажженный фонарь, судя по которому мы думали, что здесь помещается какая-нибудь гостиница или ресторан. Маленький негритенок выманил старуху Доротею на крыльцо, сказав ей, что ее спрашивает какой-то священник. Увидев священника, старуха рассыпалась в любезностях по его адресу, а мистер Вордэн принялся ласково внушать ей, что воровство есть грех, что это поступок непростительный, противный христианской морали и тому подобное. Напрасно бедная Доротея старалась его уверить, что она никогда ничего не воровала и хозяина своего никогда не обсчитывала, что даже остатки холодного мяса без его личного приказания или разрешения не отдаст бедным. Наконец пронзительный свист возвестил о том, что ужин наш водворен на место; тогда мистер Вордэн простился со своей собеседницей, и мы вместе вернулись к своим друзьям. Гурт подошел к нам и поблагодарил за оказанное содействие, после чего все мы весело сели за стол.

Ужин был приготовлен на славу, и все оказали ему должную честь; в продолжение нескольких минут ничего не было слышно, кроме шума ножей и вилок, затем стали пить за здоровье, провозглашать тосты и в заключение петь песни и рассказывать забавные случаи из своей или чужой жизни.

Гурт спел несколько песенок, частью английских, частью голландских; все ему шумно аплодировали; голос у него был звучный и приятный, и все слушали его с удовольствием.

Когда шум аплодисментов немного затих, Гурт предложил, чтобы каждый из присутствующих произнес тост непременно за даму, и первый пример как старший из присутствующих должен подать его преподобие.

– Непременно за даму, господа? – спросил мистер Вордэн. – Ну что же, если уж такое ваше условие, то я готов! Надеюсь, что вы найдете ее столь же уважаемой, как и я! Пью за нашу общую мать, за святую церковь!

Все приветствовали громкими криками находчивость его преподобия, и затем Ван-Брюнт торжественно объявил, что очередь за мной.

– Господа, я пью за мисс Аннеке Мордаунт, о которой все вы, вероятно, слышали!

– За мисс Аннеке Мордаунт! – сдержанным хором подхватили присутствующие.