Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

( Он скачет на палочке-лошадке, подпрыгивая в седле. ) Дама едет шагом-шагом, кучер едет рысью-рысью, джентельмен гонит галопом-галопом-галопом-галопом.

ФЛОРИ: ( Дергает Белло. ) Дай-ка и мне на нём. Хватит с тебя. Я первая в очереди.

ЗОЯ: ( Оттаскивая Флори. ) Нет – я. Я. Ты ещё не кончила с ним, сосалка?

ЦВЕЙТ: ( Задыхаясь. ) Не могу.

БЕЛЛО: Ну, я ещё не. Погоди. ( Он сдерживает дыханье. ) Проклятье. Погоди. Сейчас рванёт. ( Он вытаскивает пробку у себя сзади, потом, скорчив рожу, громко пердит. ) Получай! ( Затыкает себя снова. ) Так-то, к лешему, шестнадцать и три четверти.

ЦВЕЙТ: ( В испарине. ) Не мужским. ( Он принюхивается. ) Женщина.

БЕЛЛО: ( Подымается. ) И впредь чтоб ни ветерка: ни горячего, ни холодного. Твоё желание исполнилось. Отныне ты обезмужчинен и всецело моя тварь подхомутная. Влазь-ка в своё смирительное платье. Мужской прикид придётся сбросить, усёк, Рубинчик Коенский? Натягивай короткий шёлк, роскошно шелестящий, через голову и плечи, да поскорее.

ЦВЕЙТ: ( Ёжится. ) Хозяйка сказала – шёлк! О, в обтяжечку, в облипочку! Можно мне потрогать ногтиком?

БЕЛЛО: ( Указывает на шлюх. ) Такими же как они станешь и ты: припариченная, прокипячённая, надухобрызганная, подприпудренная, с гладкобритыми подмышками. Тебя обмеряют впритык. Безжалостно зашнуруют в тископодобные корсеты лебяжьенежного кутиллэ, с прокладками из китового уса, до ромбовидно стиснутой поясницы, полностью сходя на нет, и твоя фигура—пышнее, чем без шнуровки—будет охвачена тугой сетью одежд, плюс две унции нижних юбок, как минимум, да к ним кружева и висюльки со штампом моего, конечно, дома – чудесное бельё созданное для Алисы и чудные духи для Алисы. Алисе тесно станет: туго-претуго. Марта с Марией озябли бы в таких тонюсеньких наляжечниках, но шершаво деликатная подвязка вокруг твоих голых колен тебе напомнит…

ЦВЕЙТ: ( Очаровательная субретка с горчичными волосами, щеки нарумянены, с великоватыми мужскими руками и крупным носом над порочным ртом. ) Я примерял её вещи всего только раз, небольшая шалость, на Холлес-Стрит. Когда нам приходилось туго, то я и стирал, чтоб съэкономить на прачечной. А свои рубахи я откатывал ради чистой экономии.

БЕЛЛО: ( Хмыкает. ) Маленький помощничек, что так умиляет маменьку, ага! И, зашторив окна, в своём кокетливом домино показывал зеркалу свои оголённые ляжки и вымя козла в разным позах случки, ага? Хо! Хо! Лопнешь со смеху! А то подержанное чёрное платье для театра, что м-с Мириам Дендред продала тебе в отеле Шелборн, а заодно и короткие рейтузы, треснувшие по швам при самом недавнем её изнасиловании, а?

ЦВЕЙТ: Мириам, Брюнетка Полусветка.

БЕЛЛО: ( Раскатисто хохочет. ) Христос всемогущий, попробуй тут не лопнуть со смеху! Ты стал милашкой Мириам, когда состриг волосы у себя на чёрном ходе и раскинулся, балдея, в той тряпке поперек кровати, словно сама м-с Дандрейд, которую вот-вот натянет лейтенант Смити-Смити, м-р Филип Августус Блоквел, член парламента, сеньор Лачи Даремо, дебелый тенор, синеглазый Берт, юноша-лифтер, Генри Флорей или Гордон Беннет-левша, Шеридан, квартерон Крез, университетский гребец из восьмерки старой Троицы, Понто, её красавец дог-ньюфаундленд, или Бобс, вдовствующая герцогиня Маноргамильтон. ( Он вновь хохочет. ) Исусе, тут и сиамский кот усохнет со смеху!

ЦВЕЙТ: ( Его руки и лицо подёргиваются. ) Это Джеральд обратил меня в страстного любителя корсетов, дав мне женскую роль в школьном спектакле НАОБОРОТ. Все из-за милого Джеральда. У него был пунктик балдеть от корсета своей сестры. Нынче миленький Джеральд пользуется розовым гримом и золотит веки глаз. Культ прекрасного.

БЕЛЛО: ( С порочной ухмылкой. ) Прекрасное! Ну, уморил! Это когда с женской осмотрительностью усаживаешься, подъемля свои раздавшиеся складки, на заяложенный, до зеркальности, трон.

ЦВЕЙТ: В интересах науки. Для сравнения различных радостей доступных всякому из нас. ( Чистосердечно. ) И впрямь, это куда более удобная поза, потому что я частенько обмачиваю…

БЕЛЛО: ( Напористо. ) Не вздумай нарушить субординацию. Опилки для тебя там, в углу. Ты получил строжайшие инструкции, не так ли? Делать это стоя, сэр! Я научу тебя держаться жуликменом! Если замечу хоть пятнышко на твоих пелёнках. Клянусь задницей Доранса, будешь знать, что я мастер муштровки. Грехи твоего прошлого восстают против тебя. Множество. Сотни.

ГРЕХИ ПРОШЛОГО: ( Нестройным хором. ) Он прошёл ритуал неоглашенного брака не менее, чем с одной женщиной под сенью Чёрной Церкви. Непроизносимые вещи говорил он в уме по телефону мисс Дунн, проживающей на д'Оливер-Стрит, выставляя себя бесстыже аппарату в телефонной будке. Словом и делом подбивал он полунощную проститутку выкласть фекальные и прочие субстанции в загаженой уборной возле заброшеного здания. В пяти общественных туалетах им произведены карандашные надписи, предлагающие его партнёршу по браку всем крепкочленным мужчинам. И возле испускающей резкий запах фабрики щелочей не он ли прохаживался, вечер за вечером, мимо занимающихся любовью пар, чтобы убедиться возможно ли, а если да, то насколько и что – увидеть? И разве не валялся он в кровати, жирный боров, возбуждаясь тошнотворной вонью попользованной туалетной бумаги, предоставленной ему мерзкой потаскухой, стимулированной имбирным хлебом и почтовым переводом?

БЕЛЛО: ( Присвистнув. ) Скажи на милость! А что было наипаскуднейшей мерзостью за всю твою преступную карьеру? Вали-ка напрямую. Выблёвывай. Отбрось предрассудки. ( Немые нелюдские обличья прут вперёд, поджмуриваясь, исчезая, бормоча, Цыйвыйийт, Польди Кок, Шнурооок за пенни, карга возле Хэсиди, слепой паренёк, Ларри Носорог, та девушка, женщина, шлюха, другая, та… )

ЦВЕЙТ: Не выспрашивайте у меня. Приятность-Стрит. Я не додумывал дальше, чем вполовину… Клянусь всем, что для меня свято…

БЕЛЛО: ( Безапелляционно. ) Отвечай. Тварь поганая! Мне надо знать. Позабавь-ка чем, да позабористей, выдай срамную или стрёмную историю с привидениями, или стихострочку, ну, не тяни, быстро, тебе говорят! Где? Как? В какое время? Со сколькими? У тебя всего три секунды. Раз. Два. Тр..!

ЦВЕЙТ: ( Покоряясь, белькочет. ) Я гнгнгнусничал в гнгнгнгнусном…

БЕЛЛО: ( Повелительно. ) О, стоп, вонючка! Заткнись! Говори лишь когда к тебе обратятся.

ЦВЕЙТ: ( Кланяется. ) Хозяин! Хозяйка! Мужеукротитель!

БЕЛЛО: ( Сатирически. ) Днём ты будешь замачивать и вытряхивать наше смрадное бельё, и чем мы пользуемся, когда нам, дамам, нездоровится, да швабрить наши сортиры в подоткнутом платьи и с посудной тряпкой подвешенной тебе на хвост. Вид лучше некуда, а? ( Он вдевает кольцо с рубином на цвейтов палец. ) Опаньки! Этим кольцом я обращаю тебя в свою собственность. Говори: спасибо, хозяйка.