Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

СТЕФЕН: Агнец лондонский, что искупает грехи нашего мира.

ЛИНЧ: ( Обнимая Китти на диване, басовито возглашает. ) Dona nobis pacem.

( Сигарета выпадает из пальцев Стефена. Цвейт подымает и швыряет её в камин. )

ЦВЕЙТ: Не надо курить. Вам бы лучше поесть. Чёртов пёс подлизался ко мне. ( Зое. ) Найдется у вас что-нибудь?

ЗОЯ: Он голоден?

СТЕФЕН: ( Протягивает руку к её улыбке и возглашает на мотив кровной клятвы из СУМЕРКОВ БОГОВ. )

ЗОЯ: ( Трагично. ) Гамлет, я омлет твоего отца! ( Она берёт его руку. ) Синеглазый красавчик, дай почитать по твоей руке. ( Указывает на его лоб. ) Нет ума, нет морщин. ( Она считает. ) Два, три, Марс, это храбрость. ( Стефен мотает головой. ) Не балуй.

ЛИНЧ: Он боится грома за горами. Юноша, что не умел трястись и вздрагивать. ( Зое. ) Кто научил тебя хиромантии?

ЗОЯ: ( Оборачивается. ) Не морочь мне яйца, которых нет. ( Стефену. ) Я по твоему лицу вижу. Глаз алмаз. ( Она хмурится, опустив голову. )

ЛИНЧ: ( Смеясь, хлопает Китти по заду, дважды. ) Вот так. Порка по ладони. ( Дважды громко щёлкает линейка, гроб пианолы распахивается, давая выскочить круглой лысеватой голове чертика-в-коробке – отца Долана. )

ОТЕЦ ДОЛАН: Кто-то из мальчиков давно не получал порки? Очки разбились? Шельмец ленивый. По глазам вижу. ( Мягко, благосклонно, ректориально и укоризненно голова Джона Конми подымается из пианолового гроба. )

РЕКТОР ДЖОН КОНМИ: Да будет вам, Отец Долан! Уймитесь. Я уверен, что Стефен очень хороший мальчик.

ЗОЯ: ( Изучая ладонь Стефена. ) Женская рука.

СТЕФЕН: ( Бормочет. ) Валяй. Ври. Держи меня. Ласкай. Для меня Его почерк был всегда неразборчив, мне удавалось только различать оттиск Его преступного большого пальца на тюльке.

ЗОЯ: В какой день ты родился?

СТЕФЕН: В четверг. Сегодня.

ЗОЯ: Дитя четверга далеко пойдёт. ( Она прослеживает линии на его руке. ) Линия судьбы. Влиятельные друзья.

ФЛОРИ: ( Указывая. ) Воображение.

ЗОЯ: Полнолуние. Ты встретишься с… ( Она порывисто осматривает его кисть. ) Я не хочу про плохое. Или тебе охота знать?

ЦВЕЙТ: ( Разводит её пальцы и подставляет свою ладонь. ) Больше вреда, чем пользы. Вот. Мою почитай.

БЕЛЛА: Покажи. ( Она переворачивает руку Цвейта. ) Так я и знала. Узловатые суставы, падок на юбки.

ЗОЯ: ( Вглядываясь в ладонь Цвейта. ) Решёточка, поедешь за море и женишься на деньгах.

ЦВЕЙТ: Завралась.

ЗОЯ: ( Поспешно. ) О, вижу. Короткий мизинец. Подкаблучник. Курям ноги моешь. Не так? ( Чернушка Лиз, здоровенная наседка в очерченом мелом круге, подымается, расправляет крылья и квохчет. )

ЧЕРНУШКА ЛИЗ: Гара. Клоок. Клоок. ( Она соскальзывает со свежеснесённого яйца и вперевалочку отходит. )

ЦВЕЙТ: ( Показывает на свою руку. ) Этот вот рубец от несчастного случая. Упал и порезался, двадцать два года назад. Мне было шестнадцать.

ЗОЯ: Вижу, сказал слепой. Расскажи чего поновее.

СТЕФЕН: Видала? Движется к одной великой цели. Шестнадцать лет назад я, двадцатидвухлетний, сковырнулся, двадцать два года назад он, шестнадцатилетний, упал со своего конька-палочки. ( Он морщится. ) Где-то я ушиб руку. Надо сходить к дантисту. Деньги?

( Зоя шепчет Флори. Обе хихикают. Цвейт высвобождает свою руку и лениво пишет на столе, задом-наперёд, выписывая медленные изгибы. )

ФЛОРИ: Что? ( Наёмный экипаж номер триста двадцать четыре, с галантнозадой кобылой, кучер Джемс Бартон, Гармони-Авеню, Доннибрук, прорысил мимо. Ухарь Бойлан и Лениен раскинулись, всколыхиваясь, на сиденьях. Ормондский коридорный уцепился на заднюю ось. Лидия Даус и Мина Кеннеди c грустью выглядывают поверх занавески. )

КОРИДОРНЫЙ: ( Подскакивая, дразнит их большим и остальными корявыми червяко-пальцами. ) Хе, хе, есть у вас рог? ( Бронза подле золота, они перешёптываются. )

ЗОЯ: ( Флори. ) Шепчутся. ( Те снова перешёптываются. )

( Над колодезем экипажа Ухарь Бойлан склоняется, его гребцовская соломка сбита набекрень, во рту зажат красный цветок. Лениен, в яхтсменской кепке и белых туфлях, заискивающе снимает длинный волос с плеча Ухаря Бойлана. )

ЛЕНИЕН: Хо! Что я тут вижу? Ты смахивал паутину в паре пёзд?

БОЙЛАН: ( Пресыщенно усмехается. ) Пощипал индюшку.

ЛЕНИЕН: Хорошая ночная работёнка.

БОЙЛАН: ( Вздев четыре плотных тупокопытных пальца, подмигивает. ) Резвуха муха! Точно по шаблону, или вернём вам ваши денежки. ( Он выставляет указательный палец. ) Во, нюхни-ка.

ЛЕНИЕН: ( Нюхает шаловливо. ) Ах! Рак под майонезом. Ах!

ЗОЯ И ФЛОРИ: ( Всхохатывают разом. ) Ха ха ха ха.

БОЙЛАН: ( Уверенно соскакивает с экипажа и громко окликает, чтоб все слыхали. ) Привет, Цвейт! М-с Цвейт ещё не раздевалась?

ЦВЕЙТ: ( В плюшевой ливрее лакея и брюках до колен, на нём желтоватые чулки, напудренный парик. ) Боюсь, уже, сэр, последние принадлежности…

БОЙЛАН: ( Швыряет ему шесть пенсов. ) На, купишь себе джина и содовой. ( Он ловко вешает свою шляпу на отросток рогов на голове Цвейта. ) Введи-ка меня. По личному дельцу к твоей жене, уразумел?

ЦВЕЙТ: Спасибо, сэр. Да, сэр, мадам Твиди принимает ванну, сэр.

МАРИОН: Он должен чувствовать себя удостоенным высокой чести. ( Со всплеском она вскакивает из воды. ) Рауль, дорогой, иди оботри меня. Я без всего. Только моя новая шляпка и полировочная губка.

БОЙЛАН: ( С весёлой искринкой в глазу. ) Самое оно!

БЕЛЛА: Что это? В чём дело?

( Зоя шепчет ей. )

МАРИОН: И пусть он смотрит! Волхв! Сутенёр! Ещё и прополощет сам себя. Я напишу влиятельной проститутке, или Бартоломоне, бородатой женщине, исполосовать его рубцами в дюйм толщиной, и чтоб принёс мне свидетельство с подписью и печатью.

БЕЛЛА: ( Смётся. ) Хо хо хо хо.

БОЙЛАН: ( Цвейту, через плечо. ) Можешь приставить глаз к замочной скважине и поиграться сам с собой, покуда я её разок-другой пропарю.

ЦВЕЙТ: Спасибо, сэр, будет сделано, сэр. Можно я приведу двух приятелей, засвидетельствовать акт и сделать снимок? ( Он держит банку умащений. ) Вазелинчика, сэр? Апельсиновый цвет?.. Тёплой водички?..

КИТТИ: ( С дивана. ) Скажи нам, Флори. Скажи нам. Что.

( Флори шепчет ей. Шепотливые ласкословеса бормочут, губочмякая смачно, маковично поплёскивая. )

МИНА КЕННЕДИ: ( Воздев глаза. ) О, это должно быть как аромат гераний и прелестных персиков! О, он просто идолопоклонствует каждому её закоулочку! Слиплись! Покрываются поцелуями!

ЛИДИЯ ДАУС: ( Раскрыв рот. ) Ням-ням. О, он носит её по комнате, делая это! Скачка на палке. Да их слыхать от Парижа и аж до Нью-Йорка. Словно полон рот земляники со сливками.