Джеймс Джойс - Улисс [ЛП]

КИТТИ: ( Смеётся. ) Хии хии хии.

ГОЛОС БОЙЛАНА: ( Сладко, хрипло, изутробно. ) Ах! Бохрезкрукбрукарчакрашт!

ГОЛОС МАРИОН: ( Хрипло, сладостно, протискиваясь сквозь её горло. ) О! Хошмыцлуйгопусхнапухак?

ЦВЕЙТ: ( Глаза его дико выпучены, стискивает себя. ) Вынь! Сунь! Вынь! Вдвинь ей! Глубже! Протарань!

БЕЛЛА, ЗОЯ, ФЛОРИ, КИТТИ: Хо хо! Ха ха! Хии хии!

ЛИНЧ: ( Указывая. ) Зеркало верное природе. ( Он смеётся. ) Ху ху ху ху ху ху.

( Стефен и Цвейт глядят в зеркало. Лицо Вильяма Шекспира, безбородое, является там – заострённое параличем лицо, увенчанное отражением ветвистой оленерогой вешалки в прихожей. )

ШЕКСПИР: ( Преисполненным достоинства чревовещанием. ) Громкие хаханьки – знак пустопорожнего ума. ( Цвейту. ) Ты мечтал быть невидимым. Воззри же. ( Он вскукарекивает смехом чёрного каплуна. ) Яго-го! Как мой Вспотелый удавил свою Звездумоню. Ягогого!

ЦВЕЙТ: ( Криво усмехаясь шлюхам. ) Когда же я услышу анекдот?

ЗОЯ: Перед тем как дважды женишься и один раз овдовеешь.

ЦВЕЙТ: Недостатки простительны. Даже великий Наполеон, когда были сделаны посмертные обмеры по коже…

( М-с Дигнам, вдовая женщина, её вздернутый нос и щёки раскраснелись от поминальной говорильни, слёз и тёмного ликёра из заведения Танея, поспешает мимо в своём траурном платье, сбившейся шляпке, она подрумянивается на ходу, пудрит щёки, губы и нос. Лебедиха, подгоняющая свой выводок лебедят. Из-под подола её видны каждодневные штаны её мужа и башмаки с задранными носами, здоровенного восьмого размера. Она несёт страховой полис Шотландские Вдовы и большой зонт-палатку, под которым вслед за ней трусит её выводок. Пэтси, с отстегнувшимся воротничком, припадает на короткую ногу, побалтывая свиной вырезкой. Следом, подскуливая, Фреди; Сузи, со ртом плаксивой кильки; Алиса, тетешкая младенца. Она их поторапливает, высоко взвивая свои ленты. )

ФРЕДДИ: Ах, ма, ты меня юзом тащишь!

СУЗИ: Мама, бульон выкипает.

ШЕКСПИР: ( В паралитической ярости. ) Сы фторым шо порешил первава.

( Лицо Мартина Канинхема, бородатое, сменяет шекспирово безбородое лицо. Зонт-палатка пьяно шатается. Дети бросаются врассыпную. Под зонтом показывается м-с Канинхем в шляпке Весёлой Вдовы и халате-кимоно. Она семенит бочком и перегибается в японском поклоне. )

М-С КАНИНХЕМ: ( Поёт. )

МАРТИН КАНИНХЕМ: ( Непроницаемо воззрясь на неё. ) Великолепно! Самая распродолбаная прошмандовка!

СТЕФЕН: Et exaltabuntur cornua iusti . Царицы слягаются с племенными быками. Вспомните Пасифаю, из-за чьей похоти мой прадреводедушка соорудил первую исповедальню. И не забудьте мадам Гризел Стивенс, а также свинских отпрысков рода Ламбертов. И Ной был пьян от вина. И ковчег его нараспашку.

БЕЛЛА: Только этого тут не хватало. Здесь вам не там.

ЛИНЧ: Не мешай, он недавно из Парижа.

ЗОЯ: ( Подбегает к Стефену и охватывает его. ) Ух, ты! Выдай нам какую-нибудь парлеву. ( Стефен нахлобучивает шляпу на голову и отскакивает к камину, где и стоит, вздёрнув плечи, распростёрши перепончастые руки, с намалёванной улыбкой на лице. )

ЛИНЧ: ( Издаёт барабанную дробь по дивану. ) Ртт Ртт Ртт Ррррррттттттт.

СТЕФЕН: ( Хурдымурдычет, с марионеточными подёргиваниями. ) Тысяча место развлечений, отводить ваш вечер с прекрасный дамочка по продаже перчатки и другой вещи, она наверняка любить отличный модный заведение, очень эксцентрик, где много кокотка в красивый одежда, совсем как принцесса, там танцевать канкан и кейк-уок, где парижеский клоунеры, экстра глюпый, для холостой иностранцы, всё-таки хотя бы они мало говорить английский, но очень много знать дело любви и наслаждений чувство. Очень изысканый господа, для большой удовольствие, побывать на небеса и ад, представление с похоронный свечи, там сорить серебро, представлять каждый вечер. Полный шок, ужасный комедия, религиозный вещи виданный во весь мир. Самый шикарный женщины приходят скромный-скромный, потом раздеваться и кричать громко, когда видеть, как вампир дебошировать монашка, очень свежий, молодой в dessous troublant . ( Он громко прищёлкивает языком. ) Ho la la! Ce pif qu'il a!

ЛИНЧ: Vive la vampire!

ШЛЮХИ: Браво! Парлевуу!

СТЕФЕН: ( Гримасничает, громко смеётся, запрокинув голову и шлёпая сам себя. ) Большой успех смеха! Ангелы – такой нахальный проститутки, а святой апостолы – проклятый бандиты. Куртизан, прелестный красота, блеск алмазы, очень приятно костюмированый. Может, вы хотеть больше, как имеют удовольствие современный развратный старики? ( Он размашисто показывет похабными жестами, на которые Линч и шлюхи отвечают. ) Резиновый женский статуя, подвижный, натуральный величина, подсматривать девственницы, очень голый лесбик, целоваться пять, десять раз. Приходить джентельмены смотреть на зеркало, каждый поза, через специал машина, или когда если желать, ужасно животный акт, сын мясника делать поллюция в тёплый телячий печень, или в омлет на брюхо piece de Shakespeare.

БЕЛЛА: ( Шлёпает себя по брюху, валится на диван, давясь смехом. ) Омлет на… Хо! хо! хо! хо! Омлет на…

СТЕФЕН: ( Раздельно. ) Я люблю вас. Сэр, милый. Поговори свой английского язык для double entante cordiale . О да, mon loup . Сколько стоит? Ватерлоо. Ватерклозет.

( Он вдруг прекращает и вскидывает указательный палец. )

БЕЛЛА: ( Смеётся. ) В омлет…

ШЛЮХИ: ( Ухохатываясь. ) Бис! Бис!

СТЕФЕН: Заметьте. Мне приснилась дыня.

ЗОЯ: Отправляйся заграницу и полюби иностранку.

ЛИНЧ: Вокруг света за женой.

ФЛОРИ: Сны сбываются навыворот.

СТЕФЕН: ( Раскинув руки. ) Это было тут. Улица шлюх. На Серпентайн-Авеню Вельзевул показал мне её, приземистую вдову. Где постелен красный ковер?

ЦВЕЙТ: ( Приближаясь к Стефену. ) Послушайте…

СТЕФЕН: Нет, я летел. Мои недруги где-то внизу подо мной. И будут всегда. ( Он кричит. ) Pater ! Свобода!

ЦВЕЙТ: Да, послушайте же…

СТЕФЕН: Сломить мой дух, он? O merde alors ! ( Он кричит, его ястребиные когти заостряются. ) Хола! Хиллухо!

( Голос Саймона Дедалуса хиллукает в ответ, чуть заспанно, но с готовностью. )

САЙМОН: Всё как надо. ( Испуская подбадривающие крики, он неуверенно ширяет по воздуху, взмывая на крепких массивных коршуновых крыльях. ) Хо, мальчик! Пшатт! В заезде с этими полукровками. Обойдёт на предел слышимости ослиного рёва. Взвейся выше наш флаг! Летящий чёрный орел на золотом поле. Король Ольстера при гербе! Хей хуп! ( Он играет на губах сигнал фанфар. ) Балбал! Барблблбрарблбл! Хэй, мальчик!

( Пальмовые листья и просветы настенных обоев быстро разметываются по стране. Крупный лис, зарывший свою бабку, поднят из логова, резко мчит по полю, яркоглазый, вздыбив шерсть, выискивает барсучью нору под листьями. Свора борзых – следом, предвкушая причитающуюся им требуху, трубно барблбрблающие – обкровавиться б. Охотники Союза Лесников и охотницы распалённо гонятся, горя желанием убить. От Шестой мили, Плоскодома, Камня Девятой мили преследуют загонщики с узловатым дубьем, крючьями, арканами, чабаны с бичами, медвежатники с тамтамами, тореодоры машут шпагами, серые негры – факелами. Толпа вопит про игроков в кости, в напёрсточек, про зернь и чернь. Крики, улюлюканье, хриплоголосые букмекеры в высоких вещунских шапках оглушительно галдят. )