Исаак Ландауэр - Параметры поиска

Зарекшись в этот день экспериментировать, он припарковался у знакомого кафе, где к его услугам всегда было вполне удовлетворительное, особенно по меркам российской провинции, вино, более чем съедобные произведения местного повара, часто живая музыка и достойный ассортимент страждущих повеселиться молодых нетребовательных студенток – иными словами, весьма приличный набор радостей под хорошо знакомой гостеприимной крышей.

Религиозная тема его в тот вечер так и не оставила, потому как очередная новая знакомая, прослышав о милом увлечении зажравшегося москвича, тут же предложила ему совместный поход к здешней celebrity, отцу Алексею, славившегося на всю округу какой-то прямо соломоновой мудростью и совершенной, исключительной святостью. Ни дать ни взять, живое воплощение: «Ну этого, как его», – нетерпеливо мотала головой подруга. – «Ну ты меня понял, в общем». После такой характеристики манкировать богоугодными обязанностями не было никакой возможности, к тому же по завершении процедуры, осенённые, они должны были ехать к нему, что, учитывая только что не кричавшую даже из-под скромного одеяния сексуальность благолепной дамы, легко примирило бы его и с целой заутреней. В городе религия давно стала частью провинциальной светской жизни, и крещение всякого малолетнего оболтуса, рождённого при посредстве законного брака сколько-нибудь уважаемых людей, неизменно собирало всё стадо местной богемы – так они себя называли, путая определение интеллектуальной элиты с теми, кому повезло урвать немного бабла. Колония спешно перенимала опыт центра, как всегда гротескно извращая все его черты. Здесь издавался даже свой ежемесячный журнал с неизменной рубрикой «Наши миллионеры», где с глянцевых страниц гордо взирал на читателя очередной владелец сети автомоек, региональный дилер известной марки или ещё какая знаменитость. Покорители местного форбс-листа делились секретами успеха, напутствовали юных предпринимателей и обязательно, в духе времени, спешили оповестить мир о вопиющей социальной ответственности вверенного бизнеса, благо подкинуть на Новый год конфетные наборы в детский дом не составляло особого труда. Но даже здесь тема бога и его облечённых властью земных представителей занимала особое почётное место. «Длань сия ощущается повсюду», – бравируя заумным словом, вещал хозяин вещевого рынка; «Господу было угодно», – вторил ему народный избранник, бывший рэкетир, заваливший в далёком прошлом двух бизнес-партнеров и получивший за то неожиданно гуманный срок; «Сердце моё возрадовалось при созерцании дела рук своих», – тут уж совершенно восторгался то ли собой, то ли отреставрированной церковью бессменный подрядчик основного дорожного строительства области. В общем, все, так или эдак, но были в тренде, иначе говоря, в обойме, и подчас можно было усомниться – правит ли ещё здесь светская власть или набожный регион давно сделался отдельным теократическим государством. Самый главный массовик-затейник, глава областной епархии, меньше чем за три года своего пребывания у власти поднял церковный КВЧ до высот поистине небесных. Даже в школах повсеместно внедрялись регулярные православные факультативы, присутствие на которых строжайше рекомендовалось всем ученикам независимо от конфессиональной принадлежности. Безбожники и их недалёкие родители на своей грешной шкуре рисковали испытать всю мощь административного ресурса системы образования. Нельзя сказать, чтобы это оказывалось совсем уж бесполезно, вот только уровень малолетней преступности всё так же рос. Вместе со священнослужителями в школьные двери входили и продавцы наркотиков, так что картина разбросанных шприцев на спортивной площадке уже давно перестала вызывать удивление, да и в целом атмосфера в городе была далека от идеалов чистоты и непорочности. Таким образом, неизменно входя в топ-лист наиболее инфраструктурно отсталых регионов Российского государства, область столь же уверенно лидировала по части новообращённых, отреставрированных объектов всеми любимого культа, церковного просветительства и так далее. Оно и понятно: когда все кругом радеют о душе, некогда думать о насущном.

Отец Алексей нашёл в своём плотном графике время для персональной аудиенции, поскольку спутница Николая была из тех заблудших чад, чьё возвращение в лоно лучшего из пастырей казалось ему необходимостью. Он был трезвый прагматик, если можно так сказать об искренне верующем в божественную природу всего сущего, и хорошо понимал, что молодая красивая девушка в скромном одеянии перед иконой поможет делу много больше сотни усердно молящихся старух. Вполне разумный, предприимчивый священник не требовал от неё многого: отношений с прицелом на будущее замужество, умеренности в спиртном да более подходящей нежели «танцовщица» профессии. Сей незамысловатый список был прочитываем ей подобно мантре каждый раз, когда она приходила к нему за советом, поплакаться или даже покаяться в не слишком тяжких грехах. «Нормальный, трезвый подход», – размышлял Николай, представленный как очередной претендент на сердце красавицы, пока настойчивый пастырь, держа её за руку, выслушивал перечень сомнений и хворей. Будущий супруг, с затаённой радостью предчувствуя скорое падение ближнего, ждал, пока в глазах завёрнутого в рясу, но всё-таки мужчины начнёт просвечивать едва заметный огонёк желания, который обязательно появлялся у всякого, кому посчастливилось разговорить его новую пассию. Ничего удивительного или достойного осуждения: попробуйте сохранять невозмутимость, если перед Вами сидит эдакая развращённая невинность, страждущая чего-то «кроме» душа, вынужденная противостоять мощным позывам юного да к тому же ещё и привлекательного тела. Вообще папаша, как он со свойственным образованным людям презрительным снисхождением к религии окрестил отца Алексея, оказался очень ничего: слегка нудноватый, в меру прогрессивный, не слишком требовательный служака, искренне верящий, что несёт заблудшим овцам долгожданное спасение. «Почему нет», – резюмировал Николай, когда подошла его очередь откровенничать.

– Вы верующий? – и в тональности вопроса послышалось давно ушедшее советское, «Вы комсомолец?»

– Не думаю. Крещёый, если это поможет.

– Поможет мне или Вам?

– Надеюсь, что нам обоим, – ему вдруг надоела эта игра в кошки-мышки, и он прямо спросил, – что Вы от меня хотите?

– Абсолютно ничего. Думал, может, у Вас на душе есть что невысказанное.

– Невысказанного навалом. Знаете, я, наверное, лучше пойду, как-то плохо себе представляю нашу дальнейшую беседу. Честно говоря, пришёл только за компанию.

– Любите её?