Джованфранческо Страпарола - Приятные ночи

Случилось, что какие-то крестьяне погрузили эти нечистоты в телегу, и вместе с прочим, никем не замеченная, попала в телегу и кукла. Эти нечистоты они вывезли в поле и сложили из них навозную кучу, дабы использовать её где и когда понадобится для удобрения почвы. Вскоре довелось королю Друзьяно развлечения ради отправиться на охоту; почувствовав неодолимое желание разгрузить желудок от излишнего бремени, он сошёл с коня и удовлетворил свою естественную потребность. Не имея, однако, чем утереться, он кликнул слугу и велел ему принести что-нибудь подходящее для его нужд. Направившись к навозной куче, слуга принялся её ворошить в поисках чего-либо пригодного для короля и, случайно наткнувшись на куклу, поднял её и отнёс своему господину. Тот, взяв куклу, без всяких опасений поднёс её к ягодицам, чтобы утереть госпожу "извините меня", и испустил такой вопль, какого никто никогда ещё не слыхал. Ибо, вцепившись пальцами в его ягодицу, кукла начала её так больно щипать, что он стал вопить благим матом.

Услышав ни с чем не сообразные вопли, приближённые тотчас же бросились к королю и, увидев, что он, словно мёртвый, простёрт на земле, ошеломлённые остановились пред ним; поняв, что его мучает кукла, они все как один принялись отрывать её от королевских ягодиц, но их труды были напрасны, и чем больше усилий прилагали они, чтобы её отодрать, тем больше она терзала и мучила короля, и не было никого, кто бы мог справиться с нею и её отцепить. К тому же время от времени она хватала руками также его бубенчики и так их сжимала, что, как говорится, небо показалось ему с овчинку. Изнурённый вконец король, возвратившись во дворец с повисшей на его заду куклой и не находя ни средства, ни способа от неё отделаться, повелел огласить в городе, что, буде отыщется кто-нибудь, безразлично какого звания и сословия, у кого достанет решимости и умения отделить куклу от ягодиц короля, он отдаст ему третью часть своего королевства, а если то будет девица, возьмёт её, какова бы она ни была, своей дорогой и обожаемой супругой и что он торжественно обещает и клянётся своей головой неукоснительно исполнить всё содержащееся в этом его указе. Выслушав королевский указ, многие бросились во дворец в превеликой надежде добиться обещанной награды.

Но никому не была ниспослана милость господня освободить короля от куклы, и как только кто-нибудь к ней приближался, она начинала причинять королю ещё горшие мучения и страдания. Так беспощадно терзаемый, измождённый король, не находя ни в чём облегчения от нестерпимой боли, лежал мертвец-мертвецом. Кассандра и Адамантина, пролившие целые ручьи слёз из-за пропавшей куклы, выслушав королевский указ, пришли во дворец и предстали перед королём. Кассандра, которая была старшей сестрой, начала всячески улещивать куклу, осыпая её такими ласками, нежнее которых и представить себе невозможно. Но кукла, стиснув зубы и сжав кисти рук, стала ещё беспощаднее терзать погружённого в скорбь короля. Тогда Адамантина, стоявшая несколько поодаль, подошла ближе и сказала: "Священное величество, дозвольте также и мне попытать счастья", - и, представ перед куклой, проговорила: "Ах, доченька, оставь, наконец, в покое моего государя, не мучай его", - и, коснувшись её платьица, стала любовно её поглаживать и голубить.

Узнав свою маму, которая обычно так её холила и о ней заботилась, кукла сразу отцепилась от ягодиц короля и, оставив его, вскочила к Адамантине на руки. Увидев это, король оцепенел от изумления и забылся сном - ведь многие и многие дни и ночи из-за тяжких страданий, которые ему непрерывно приходилось ощущать и испытывать, не мог он найти для себя ни покоя, ни отдыха. Оправившись после перенесённых им невероятных мучений и залечив раны от щипков и укусов, король Друзьяно, дабы не нарушить своих клятвенных обещаний, повелел явиться Адамантине и, увидев, что она милая и красивая девушка, в присутствии всего народа объявил, что берёт её в жены; равным образом была достойно выдана замуж и Кассандра, старшая сестра Адамантины, и, торжественно, пышно и роскошно отпраздновав эти события, все они после этого прожили в радости и нерушимом мире ещё долгие-долгие годы. Увидев великолепные свадьбы и той и другой сестры и что всё завершилось счастливо, кукла внезапно исчезла. И что затем с нею сталось, неведомо никому. Но я думаю, что она испарилась, как это всегда случается с призраками.

Сказка Альтерии была доведена до конца; всем она очень понравилась, и слушатели не могли удержаться от смеха и особенно когда вспоминали о том, как благостно облегчалась кукла и как крепко сжимала она зубами королевские ягодицы, а руками - его бубенчики. Но когда смех начал смолкать, Синьора повелела Альтерии соблюсти должный порядок и огласить положенную загадку. И она весело прочла нижеследующие стихи:

По окончании изящной и искусной загадки Синьора, сменившая смех на негодование и явно показывая, что она сердится, учинила Альтерии выговор, заявив, что неуместно, рассказывая высокодобродетельным женщинам, употреблять столь грязные и низменные слова и чтобы в другой раз она остерегалась позволить себе нечто подобное. Но Альтерия, покрывшись лёгким румянцем, встала и, обратив своё очаровательное лицо к Синьоре, проговорила: "Синьора, предложенная мною загадка отнюдь не является непристойной, какой вы её посчитали, и это неопровержимо засвидетельствует вам наше приятное общество, когда поймёт, о чём в ней говорится. Ибо наша загадка ничего иного не означает, как сокола, который поистине благородная и отважная птица и который охотно летит к сокольничему. Он носит свои коротенькие штанишки, и у него на ногах бубенчики. И кто увлекается соколиной охотой, тому он дарит утехи и радость". Выслушав правильное разъяснение хитроумной загадки, которая перед тем была сочтена непристойною, все в один голос немало её похвалили. Отказавшись от дурного мнения об Альтерии, которое у неё уже успело возникнуть, Синьора обратила лицо к Лауретте и подозвала её к себе; послушная её воле, та тотчас предстала пред нею. И так как Лауретте подошла очередь приступить к повествованию, Синьора сказала ей так: "Не потому, что бы я тебя не ценила и не потому, что считаю тебя менее способной, чем остальные твои товарки, сообщить занятную сказку, но дабы доставить нам ещё большее развлечение и удовольствие, я хочу, чтобы в этот вечер ты на свои уста временно наложила печать молчания и обратилась в слух, внимая, как рассказывает другой". На это Лауретта ответила: "Всякое ваше слово - для меня прямое приказание", - и, отвесив должный поклон, пошла занять своё место.