Джон Стейнбек - Неведомому Богу. Луна зашла

— Дичь уходит, — объяснил Томас. — Всё, что может двигаться, уходит за хребет на побережье. Поедем туда побыстрее, Джозеф, и посмотрим.

В мае на три дня с моря прилетел ветер, но, когда он перестал дуть, даже и не верилось, что он был. В один из дней во множестве появились облака, а затем стеной пошёл дождь. Джозеф и Томас, мокрые, бегали по округе; вода порадовала их, хотя они и понимали, что уже слишком поздно. На исходе ночи трава поднялась, снова покрыв холмы, начала буйный рост. Скотина снова нагуляла жирок. И однажды утро зажглось солнечным светом, а после обеда погода сделалась необычайно жаркой. Лето пришло рано. За неделю трава увяла и поникла, а через две недели в воздухе снова появилась пыль.

Однажды июньским утром Джозеф оседлал лошадь, поехал в Нуэстра-Сеньора и разыскал там возчика Ромаса. Ромас вышел во двор, где прогуливались домашние птицы, уселся на дышло повозки и всё время, пока шел разговор, поигрывал хлыстом, которым погоняют быков.

— Так это и есть засушливые годы? — мрачно спросил Джозеф.

— По-видимому, так, мистер Уэйн.

— И это — те годы, о которых вы говорили?

— Нынешний — один из самых плохих, которые я видел, мистер Уэйн. Ещё один такой, и семью постигнет горе.

Джозеф нахмурился.

— У меня остался один стог сена. Когда он закончится, чем я буду кормить скотину?

Он снял шляпу и носовым платком вытер пот.

Ромас щёлкнул хлыстом, отчего пыль взметнулась и зашипела, как от взрыва. Затем он положил хлыст на колено и, достав из жилета табак и бумагу, свернул сигарету.

— Если вы сможете сохранить своих коров до будущей зимы, вы сможете спасти их. Если для них нет достаточно сена, вам надо перегнать их, или они помрут с голода. При таком солнце соломы не останется.

— А купить сена я не могу? — спросил Джозеф.

Ромас хмыкнул.

— Через три месяца копна сена будет дороже коровы.

Джозеф сел на дышло рядом с ним и, глядя на землю, зачерпнул пригоршню горячего песка.

— Куда перегоняют стада? — наконец спросил он.

Ромас усмехнулся.

— Для меня такое время — благодатное. Ведь я перегоняю скот. Жара в нынешнем году, доложу я вам, мистер, Уэйн, ударит не только здесь, но и дальше, в долине Салинас. По эту сторону реки Сан-Хоакин мы травы не найдём.

— Но ведь она — на расстоянии более ста миль отсюда.

Ромас снова взял хлыст с колен.

— Да, более ста миль, — сказал он. — И если сена больше не осталось, лучше скорее начинайте собирать стадо, пока у коров ещё остались силы двигаться.

Джозеф встал и направился к своей лошади. Ромас зашагал вслед за ним.

— Я помню, как вы приходили, — тихо сказал Ромас. — Я помню, как я перевозил вам строевой лес. Вы говорили, что засухи больше никогда не будет. Все мы, кто здесь родился и живёт, знаем, что она придёт снова.

— Положим, я продаю всё моё стадо и жду, когда наступят хорошие годы?

В ответ Ромас громко рассмеялся.

— Вы совсем ничего не соображаете. Как выглядит ваше стадо?

— Да неважно, — признал Джозеф.

— Жирное мясо весьма дёшево, мистер Уэйн. В этом году в Нуэстра-Сеньора вы мяса не продадите.

Джозеф отвязал поводья и медленно влез на лошадь.

— Вижу. Так что перегонять коров или потерять их…

— Видимо, так, мистер Уэйн.

— А если я буду перегонять, скольких я потеряю?

Изображая задумчивость, Ромас почесал в затылке.

— Может, половину, может, две трети, а может быть, и всех.

Губы Джозефа сжались, словно его ударили. Он натянул поводья и вонзил шпоры в живот лошади.

— Помните моего парня, Уилли? — спросил Ромас. — Он правил одной упряжкой, когда привозили строевой лес.

— Да, помню. Как он?

— Он умер, — сказал Ромас. И добавил каким-то, словно извиняющимся, голосом: — Он повесился.

— Ой, я не слышал. Извините. Зачем же он так поступил?

Ромас смущённо покачал головой.

— Не знаю, мистер Уэйн. Он всегда был слаб головой.

Он ухмыльнулся, подняв глаза на Джозефа.

— Чтоб неладно было тому отцу, который так скажет.

А потом, словно говоря не с одним собеседником, стал рассматривать пространство, окружавшее Джозефа.

— Простите, что я вам такое рассказываю. Уилли был славный парень. У него всегда всё было не слава богу, мистер Уэйн.

— Извините, Ромас, — сказал Джозеф, а потом добавил:

— Может быть, вы понадобитесь, чтобы перегнать моё стадо.

Тронув шпорой лошадь, Джозеф рысью поскакал на ранчо. Он медленно возвращался домой по берегам мёртвой реки. Покрытые пылью деревья, кора которых потрескалась от солнечного жара, бросали на землю слабую тень. Джозеф вспомнил, как он выезжал в ночную тьму, швырял свою шляпу и подхватывал её арапником, чтобы уловить в потоке времени прекрасное мгновенье. Он вспомнил, как под деревьями зеленел густой кустарник, а трава на холмах склонялась под тяжестью семян, делая склоны похожими на пышные лисьи хвосты. Теперь холмы опустели, теперь они стали частью простиравшейся к югу пустыни, которая пришла, чтобы в будущем поглотить эту землю и безраздельно владеть ей.

Лошадь тяжело дышала от жары, пот капал с гривы на её живот. Поездка была долгой, и нигде по дороге не было воды. Джозефу не хотелось ехать домой, потому что он чувствовал себя в некотором смысле виноватым в тех новостях, которые он вёз. Они привели бы ранчо к развалу, а ему самому грозили быть оставленным на произвол солнца и наступающей пустыни. Он проехал мимо мёртвой коровы с тощими впалыми боками и раздувшимся, готовым лопнуть от образовавшихся в результате гниения газов, животом. Джозеф надвинул на глаза шляпу и повернул голову так, чтобы не видеть до предела опустошенную землю.

Было далеко за полдень, когда он добрался до ранчо. Томас как раз вернулся с гряды. Возбуждённый, с красным, осунувшимся лицом, он подошёл к Джозефу.

— Я обнаружил десять мёртвых коров, — сказал он. — Не знаю, от чего они погибли. Ими занимаются канюки. — Он схватил руку Джозефа и крепко сжал её. — Они из-за хребта. К утру останется только кучка костей.

Джозеф в смущении отвернулся от него.

«В покорении здешних мест я потерпел неудачу, — грустно подумал он. — Сохранить жизнь на моей земле — вне моей власти».

— Томас, — сказал он, — сегодня я ездил в посёлок, чтобы узнать новости.

— И там всё так же? — поинтересовался Томас. — В колодце уровень воды понизился.

— Да, всё так же. Нам надо будет отогнать коров примерно за сотню миль. Возле реки Сан-Хоакин есть пастбища.

— Господи, ну так давай перегонять! — закричал Томас. — Давай уберёмся из этой проклятой долины, к чертям её собачьим! Я не хочу в неё возвращаться. Нет у меня к ней больше никакого доверия.

Джозеф медленно покачал головой.

— Я всё-таки надеюсь, что что-то может произойти. Знаю, это маловероятно. Теперь и сильный дождь не поможет. На следующей неделе начнём перегонять коров.