Джон Стейнбек - Неведомому Богу. Луна зашла

— Зачем ждать следующей недели? Давай начнём готовить их уже с завтрашнего дня.

Джозеф попробовал успокоить его.

— На этой неделе жарко. Может быть, на следующей неделе будет попрохладней. Нам надо будет получше кормить их, чтобы они смогли совершить переход. Скажи людям, чтобы заготовили побольше сена.

Томас кивнул.

— Про сено я и не подумал.

Внезапно глаза его заблестели.

— Джозеф, пока кормят коров, съездим через хребет на побережье. Прежде, чем ехать по такой пылище, поищем воды.

Джозеф кивнул.

— Мы так и сделаем. Можем поехать завтра.

Они выехали ночью, чтобы успеть до солнца. Направив лошадей на сумрачный запад, они позволили им самим находить тропу. Земля ещё излучала жар предыдущего дня, на склонах было тихо. Звяканье подков по каменистой тропинке брызгами неясных звуков расходилось в темноте. Перед рассветом, когда они один раз остановились, чтобы дать отдых лошадям, им почудилось, что впереди слышен звон колокольчика.

— Слышишь? — спросил Томас.

— Может быть, там животное, на шее у которого подвешен колокольчик, — сказал Джозеф. — Он не похож на тот, что вешают коровам. Он звучит скорее как тот, который вешают овцам. Когда рассветёт, мы послушаем его.

С появлением солнца началась дневная жара. Утренняя прохлада отсутствовала. Несколько кузнечиков со стрёкотом и треском пронеслось в воздухе. Высокие лавровые деревья распространяли в воздухе пряный аромат, под воздействием жары на стволах выступали капли сладкого густого сока. По мере того, как всадники поднимались по крутому косогору, тропинка становилась всё более каменистой, а поверхность земли — всё более опустошённой. Затвердевшие комки грунта повсюду отражали падавший на них ослепительный свет. Впереди на их пути злобно зашипела змея. Обе лошади резко остановились и попятились. Томас наклонился и выхватил из чехла, пристёгнутого к седлу возле его ноги, карабин. Грянул выстрел, и толстое тело змеи взвилось вокруг её размозженной головы. Лошади, свернув к подножью холма, чтобы передохнуть, закрыли глаза от режущего света. От земли, словно протестовавшей против невыносимого солнца, исходил слабый гул.

— Грустно мне, — сказал Джозеф. — Хотя грустить по такому поводу хотелось бы меньше.

Томас перекинул ногу через луку седла.

— Знаешь, на что похож этот проклятый край? — спросил он. — Он похож на пепел, который покрывает высыпанный шлак.

Они снова услышали звяканье колокольчика.

— Давай посмотрим, что там такое, — сказал Томас. Тропинка извивалась между огромными валунами, обломками когда-то ранее стоявших здесь гор, которыми был усыпан откос.

— Думаю, я слышал колокольчик, когда по вечерам выходил из дома, — сказал Томас. — Тогда я думал, что мне почудилось, но теперь мне вспоминается именно он. Сейчас мы уже почти у вершины.

Тропинка привела к проходу в обломках гранита, и в следующий момент, когда оба всадника поглядели вниз, их глазам предстал совершенно новый мир. Спускающийся вниз обрыв был покрыт гигантскими мамонтовыми деревьями, среди огромных колонноподобных стволов которых росли в диком беспорядке виноградная лоза, стебли крыжовника и подобные клинку листья папоротника высотой в человеческий рост. Возвышенность резко обрывалась, морские волны достигали по высоте вершин холмов. Оба всадника остановили лошадей и с жадностью уставились на зелёный подлесок На холмах бурлила жизнь. Вспорхнула перепёлка, в сторону с дороги прыгнули кролики. Люди видели, как на открытое пространство вышел оленёнок, учуял их запах и убежал прочь. Томас рукавом протёр глаза.

— Здесь вся дичь с нашей стороны, — сказал он. — Хотелось бы перегнать сюда скотину, но никакого ровного места, где бы расположиться коровам, здесь нет.

Он повернулся к брату.

— Джозеф, ты как насчёт того, чтобы через кусты забраться в ложбинку попрохладней и, улегшись рядышком, поспать?

Джозеф продолжал смотреть на всколыхнувшееся море.

— Хотел бы я знать, откуда поступает влага. — Он указал на обширные пустоши, которые спускались к океану.

— Там травы нет, а здесь, в ложбинках, она зеленеет, как в джунглях, — сказал он. — Я видел, как туман попадает в нашу долину. Должно быть, каждый вечер холодный серый туман залегает в горных ложбинах и теряет часть своей влаги. Днём он уходит назад, к морю, а ночью приходит снова, так что лес никогда не простаивает зря, никогда. Наша земля высохла, и ей ничего не поможет. А здесь… Это место вызывает у меня досаду, Томас.

— Я хочу спуститься к воде, — сказал Томас. — Пошли, пошли.

Они начали спускаться с крутого откоса по тропинке, которая вилась среди колоннады мамонтовых деревьев, и ежевика царапала их лица. Преодолев часть пути, они въехали на свободное от леса пространство, где стояли, понурив головы, два навьюченных ослика, перед которыми на земле сидел пожилой белобородый мужчина. Шляпа лежала у него на коленях, а на голове торчком стояли белые мокрые волосы. Он посмотрел на них пронзительно горящими чёрными глазами и высморкался, поочерёдно зажимая каждую ноздрю.

— Я слышал, вы большой путь проделали, — сказал он. И беззвучно рассмеялся. — Надеюсь, вы слышали колокольчик моего ослика. На моего ослика надет настоящий серебряный колокольчик. И иногда я позволяю носить его одному ослику, иногда — другому.

Он с достоинством надел шляпу и по-воробьиному задрал свой крючковатый нос.

— Вы куда направляетесь? К подножью холма?

Отвечать пришлось Томасу, потому что Джозеф с любопытством уставился на человечка, соображая, где мог его видеть раньше.

— Мы собираемся устроить привал на берегу, — объяснил Томас. — Половим рыбу и искупаемся, если море спокойное.

— Мы уже давно слышали ваш колокольчик, — сказал Джозеф. — Где-то я раньше вас видел.

Внезапно он в смущении замолк, так как понял что в действительности до того вообще никогда не видел старика.

— Я живу правее, на плоскогорье, — сказал старик. — Мой дом стоит на высоте в пятьсот футов над уровнем моря, — он выразительно кивнул. — Пойдёмте со мной. Вы увидите, как высоко он находится.

Он смолк, и загадочная дымка сомнения подёрнула его глаза. Взглянув на Томаса, он затем пристально посмотрел на Джозефа.

— Надеюсь, я смогу рассказать вам, — сказал он. — Знаете, почему я живу там, на утёсе? Я немногим об этом рассказываю. Вам я расскажу, потому что вы пришли, чтобы побыть со мной.

Он встал, чувствуя, что так лучше рассказывать о своей тайне.

— Я — последний человек, который видит солнце в западной части мира. Я вижу его совсем недолго, после чего оно уходит к кому-то ещё. В течение двенадцати лет я видел его каждую ночь. Если не было тумана или дождя, я видел закат солнца.