Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 1. Детство. Юношеские опыты

— Ну такъ по ѣдемъ въ Калиновой, а оттуда дуброву и эти мелочи захватимъ.

— Какъ вамъ будетъ угодно-съ.

Р ѣшено было въ Калиновой, и мы по ѣхали. — Турокъ открывалъ шествіе, за нимъ пестрымъ кружкомъ б ѣжали сомкнутыя гончія. Жалко было смотр ѣть, какая участь постигала ту неосторожную, которой вздумывалось отстать: ей надо было за шею перетянуть свою подругу и, сверхъ того, одинъ изъ выжлятниковъ, исполняя свою обязанность, не пропускалъ этаго случая, чтобы ударить ее арапникомъ, крикнувъ «въ кучку».

Разровнялись. По сторонамъ ѣхали борзятники на славныхъ низовыхъ горбоносыхъ, съ хорошимъ ходомъ лошадяхъ, — вс ѣкрасивые люди, со вс ѣми охотничьими досп ѣхами. Р ѣдко можно [39] вид ѣть красив ѣе групу, составленную изъ челов ѣка и животныхъ, какъ охотника на лошади, за которой рыщутъ борзыя собаки, особенно, когда онъ имъ бросаетъ прикормку. Очень красиво!

Подъ ѣхавъ къ Калиновому, мы нашли линейку уже тамъ и, сверхъ всякаго ожиданія, еще тележку въ одну лошадь, на середин ѣкоторой сид ѣлъ буфетчикъ и держалъ что-то въ салфетк ѣмежду ногъ; съ одной стороны торчалъ самоваръ, и еще были кое какія привлекательные узелки. Нельзя было ошибиться — это былъ сюрпризъ: чай на чистомъ воздух ѣ, мороженое и фрукты. Радость наша была неописанная. — Чай въ чайной не доставлялъ никакого удовольствія; изъ буфета — очень малое; на балкон ѣбыло очень пріятно, но на воздух ѣ, тамъ, гд ѣникогда не пьютъ чай, гд ѣ-нибудь подъ березой, это было верхъ наслажденія. — Турокъ сл ѣзъ съ лошади и, выслушавъ подробное наставленіе съ величайшимъ вниманіемъ, какъ ровняться и куда выходить, наставленіе, которое, впрочемъ, ему было совс ѣмъ не нужно — онъ всегда д ѣлалъ по-своему — разомкнулъ собакъ, с ѣлъ опять на лошадь и, потихоньку посвистывая, скрылся за молодыми березками. — Разомкнутые гончіе прежде всего выразили маханьями хвостовъ свое удовольствіе, потомъ встряхнулись, сд ѣлали все это и еще больше того около, неизвестно почему избранныхъ ими, кустиковъ, что д ѣлаютъ солдаты, когда имъ говорятъ «оправься», и принялись серьезно за д ѣло. Намъ дали по собак ѣ, которую мы должны были держать на платк ѣ, сл ѣзли съ лошади и разослали по разнымъ м ѣстамъ. Меня послали довольно далеко. Я бросился опрометью туда. То собака меня тащила, то упиралась, я торопился и дикимъ голосомъ кричалъ у... у... наконецъ, запыхавшись, доб ѣжалъ и ус ѣлся въ трав ѣ. Настала минута ожиданья. — Разум ѣется, воображеніе мое ушло далеко впередъ д ѣйствительности. Уже я пятаго зайца самъ затравливалъ и даже одну лисицу, какъ отозвалась одна гончая. [40] Тутъ р ѣшительно я пришелъ въ неописанное волненіе. Глаза выкатились у меня изо лбу, потъ катился градомъ, и капли его, хотя и щекотали меня, сб ѣгая по подбородку, я не вытиралъ ихъ, я не переводилъ дыханія и съ безсмысленной улыбкой смотр ѣлъ то на л ѣсъ, то на собаку. Мн ѣказалось, что р ѣшается моя участь, и что минуты р ѣшительн ѣе этой въ жизни быть не можетъ. Но положеніе это было слишкомъ неестественно, оно не могло продолжатся. Гончіе все гоняли; зайца не было, я сталъ смотр ѣть по сторонамъ. Подл ѣсамаго меня муравей тащилъ огромную соломину и, хотя она ц ѣплялась безпрестанно, онъ продолжалъ тащить, поворачиваясь съ боку на бокъ. Его постоянство и сила обратили мое особое вниманіе, тутъ же на б ѣду мою прил ѣтела бабочка. Въ ней ничего не было особеннаго, — желтая с б ѣ[лымъ] — но она такъ ми[ло] покружилась надъ длинн[ымъ] б ѣлымъ цв ѣточк[омъ], потомъ ус ѣлась и только изр ѣдка взмахивала жолтыми крылышками, наконецъ совс ѣмъ замерла. Видно было, что ей пріятно, очень пріятно: солнушко ее пригр ѣло. Въ это время Жиранъ рванулся. Не знаю, что́ сд ѣлалось съ бабочкой, я оглянулся и увид ѣлъ.... на опушк ѣ, одно ухо приложилъ, другое поднялъ, перепрыгиваетъ заяцъ. Вс ѣмои планы выдержать изчезли, я спустилъ собаку и закричалъ голосомъ, неистовое выраженіе котораго нельзя передать.

— Только что я сд ѣлалъ это, въ ту же минуту я сталъ раскаиваться. Заяцъ прис ѣлъ, сд ѣлалъ прыжокъ, и ужъ больше я его не видалъ. — Но каковъ былъ мой стыдъ, когда за гончими, которыя въ голосъ вывели на опушку, вы ѣхалъ Турокъ. Онъ вид ѣлъ мое приключеніе и только сказалъ: «Ахъ, баринъ». Мн ѣбы было легче, ежели бы онъ мн ѣотр ѣзалъ ноги, какъ зайцу, и пов ѣсилъ бы меня на с ѣдло, ч ѣмъ выслушать только эти два слова. Но какъ они были сказаны.

(У меня есть тетушка, довольно дальняя, но я привыкъ ее звать тетушкой. У этой тетушки есть [41] братъ, у брата есть охота. Тетушка особа весьма степенная, пожилыхъ л ѣтъ, у нее свой домъ, своя воспитанница, и кругъ ее знакомыхъ состоитъ изъ лицъ самыхъ почетныхъ въ Губерніи. Вс ѣАрхиреи, которые были въ продолженіе 20 л ѣтъ, что она живетъ въ город ѣ, бывали у нее, и она пользовалась расположеніемъ Преосв ѣщенныхъ. Однимъ словомъ, тетушка особа. У ѣзжая изъ деревни брата своего, куда она при ѣзжала на короткое время, въ ноябр ѣм ѣсяц ѣ, братъ ея предложилъ ей проводить ее верхомъ н ѣсколько верстъ. (Была пороша, самый Михайловъ день 8 ноября.) Только что вы ѣхали за околицу, братецъ ея зам ѣтилъ маликъ, который пошелъ къ гумнамъ. Онъ по ѣхалъ до ѣзжать, расчитывая догнать сестрицу. Заяцъ вскочилъ, охотники стали травить. Заяцъ покосилъ на дорогу. Около дороги были сугробы. Собаки проваливались, русакъ оттянулъ, выбрался на дорожку и былъ таковъ. — Надо зам ѣтить, что это д ѣло происходило возл ѣсамаго возка тетушки. Но каково положеніе братца, когда онъ увидалъ сл ѣдующую картину. Тетушка, подобравъ салопъ, была по кол ѣно въ сн ѣгу. Старый лакей не могъ догнать ее, она падала отъ усталости. Ноги ее въ б ѣлыхъ мохнатыхъ сапогахъ отказывались двигаться. Кучеръ смотр ѣлъ на нее въ тупомъ изумленіи, но, что хуже всего, тетушка въ эту минуту (посл ѣона раскаивалась) не чувствовала всей непристойности своего положенія, а продолжала твердить: «Что жъ, братецъ, я бы рада, но силъ н ѣтъ. Ушелъ?» спрашивала она. —

Второй случай. Въ нашемъ Губернскомъ город ѣжилъ купецъ Подъемщиковъ. Онъ всегда велъ д ѣла съ отцомъ, и отецъ любилъ его за честность и акуратность. Объ охот ѣже онъ отзывался всегда съ презр ѣніемъ. Уговорилъ его разъ отецъ [42] ѣхать на охоту. Посл ѣн ѣкоторыхъ безусп ѣшныхъ отговорокъ онъ вл ѣзъ въ длиннополомъ купеческомъ кафтан ѣи [съ] с ѣденькой бородкой на охотничью лошадь и ѣздилъ все поле съ нами. Поле было неудачно. Ироническая и презрительная полуулыбка не сходила съ его лица. Пришлось, наконецъ, у самыхъ ногъ его лошади затравить б ѣляка. (Травля б ѣляка красив ѣе травли русачей, хотя и не такъ [ 1 неразобр. ] б ѣлякъ безпрестанно увиливается). Я сл ѣдилъ за нимъ во время всей травли, желая знать, какое на него произведетъ впечатл ѣніе. Онъ скакалъ какъ сумашедшій. Я безпрестанно ждалъ, что или упадетъ лошадь, или онъ раздавитъ собакъ. Самъ же онъ едва сид ѣлъ на седл ѣ. Упавъ на переднюю луку, онъ помиралъ со см ѣху. Когда затравили б ѣляка, онъ не сл ѣзъ, а свалился съ лошади и, упавъ на землю, продолжалъ см ѣятся, такъ что уже не слышно было звуковъ, а по конвульсіямъ можно было заключить, что онъ см ѣется. Насилу серьезные лица охотниковъ его успокоили.)