Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 1. Детство. Юношеские опыты

— «Послушай, какъ хорошо я прод ѣлалъ фугу».

— Такъ это не фуга, a имитація, говорю я.

— В ѣчно ты споришь, ну какъ же не фуга. Вотъ теб ѣrondo Бетховенской сонаты. Разв ѣэто не фуга. Ну и моя точно то же. Ну имитація, прибавилъ онъ, видя, что я не соглашаюсь, только это разныя названія одному и тому же.

— Н ѣтъ, не одно и то же, потому что у тебя мотивъ им ѣетъ одно основаніе тонику какъ въ тем ѣ, такъ и въ подражаніи, а тамъ сначала мотивъ им ѣетъ основаниемъ тонику, а потомъ доминанту.

— Ну началось — des grands mots vides de sens. [104] [громкие слова без смысла.] Я ничего не понимаю, что́ ты толкуешь. Какое отношеніе им ѣетъ тутъ le ton dominant? [105] [доминанта?]

— Le ton dominant c’est le ton mineur. [106] [доминанта это минорный тон.]

— Ну такъ что жъ?

Я замолчалъ, и Васенька былъ уб ѣжденъ, что я, а не онъ говорилъ слова безъ смысла, и что я виноватъ, что онъ меня не понимаетъ, и что я про доминанту сказалъ только, чтобы пощеголять словцомъ.

Шарлатанство въ чемъ ужасно, что они н ѣкоторые музыкальные термины присвоили въ свой языкъ и понимаютъ ихъ совс ѣмъ навыворотъ, наприм ѣръ фуга у н ѣкоторыхъ значитъ «avec fugue» [107] [с подъемом] и т. д., однимъ словомъ, такъ же переврали, какъ изъ «negligé» [108] [небрежный] вышло «негляже», изъ «promener» [109] [гулять] — «проминать».

Разговоръ шелъ довольно вяло. Ежели бы другой челов ѣкъ, бол ѣе безпечнаго характера, былъ на моемъ м ѣст ѣ, онъ, в ѣрно, ум ѣлъ бы оживить его, но меня не оставляла мысль, которую выразилъ В., что они думаютъ: «зач ѣмъ онъ къ намъ прі ѣхалъ?» Допрашивали меня о томъ, въ какомъ я класс ѣ, [89] на что я отв ѣчалъ, что въ третьемъ курс ѣ; спрашивали, что́ учатъ у насъ. Я сказалъ, что математику. Спрашивали, не у насъ ли учитъ Пр. Мит. Я отв ѣчалъ утвердительно, что онъ читаетъ Дифференцiальное изчисленіе, а Ив. интегральное, а Эт. [?] Физику, а Н. Астрономію. «Но кто же математику то читаетъ?» спросила хозяйка. По этому вопросу я заключилъ, что она весьма ученая дама, но не нашелъ отв ѣта. Притомъ же мн ѣказалось, что надо бы дать разговору другой оборотъ, а то онъ похожъ сталъ на книжку съ вопросами и отв ѣтами, и в ѣрно по моей вин ѣ, думалъ я. Но что́ спросить у людей, которыхъ въ первый разъ вижу? Я попробовалъ говорить о город ѣи его удовольствіяхъ, но, хотя и говорилъ, перем ѣшивая разсказъ о жителяхъ довольно остроумными зам ѣчаніями, я зам ѣчалъ въ глазахъ слушателей выраженіе учтиваго вниманія. Вм ѣст ѣсъ т ѣмъ, разъ при ѣхавши, я хот ѣлъ оставить о себ ѣхорошее мн ѣніе и въ молчаніи придумывалъ ч ѣмъ бы блеснуть, и, хотя много въ это короткое время проб ѣжало блестящихъ мыслей въ моей голов ѣ, я упускалъ время сказать ихъ. Мн ѣужасно досадно было вид ѣть, что они чувствуютъ, что пора бы и ѣхать мн ѣдомой и что я не очень пріятный молодой челов ѣкъ, и досадно было, что приличія не позволяютъ сказать имъ прямо: «вы не думайте, что я всегда такой дуракъ, я, напротивъ, очень не глупъ и хорошій челов ѣкъ; это только я съ перваго раза не знаю, что́ говорить, а то я бываю любезенъ, очень любезенъ». Зач ѣмъ они говорятъ со мною такъ, какъ съ мальчикомъ и жалкимъ мальчикомъ; они в ѣрно думаютъ, что я смущаюсь отъ мысли о моемъ положеніи. Эта мысль всегда мн ѣпридавала энергіи. «А, впрочемъ, пускай ихъ думаютъ, что́ хотятъ, мн ѣчто за д ѣло», и я взялся за шапку. Но въ это время въ комнату взошла Л. А. (она ходила гулять съ сестрой), и за ними зд ѣшній молодой челов ѣкъ. Л. А. съ д ѣтскимъ удивленіемъ посмотр ѣла на меня, когда ей сказали, кто я, и сейчасъ, снимая шляпку, назвала меня «mon cousin» и стала что-то разсказывать, какъ давно знакомому челов ѣку. Доброта ли это или глупость, не знаю, но я ее полюбилъ за это.

[90] Молодой челов ѣкъ, котораго я прежде встр ѣчалъ и зналъ за дурака, былъ недавно представленъ въ ихъ домъ, но, несмотря на это, взошелъ такъ развязно, о погод ѣи о обществ ѣ, о т ѣхъ же самыхъ предметахъ, о которыхъ и я принужденъ былъ говорить, говорилъ съ такимъ жаромъ, что съ нимъ, какъ я зам ѣтилъ, говорили безъ всякаго принужденія. Онъ спорилъ о погод ѣ, доказывалъ что-то, приводилъ прим ѣры изъ прошлаго года, и такъ громко, что изъ другой комнаты непрем ѣнно захот ѣлось бы послушать этотъ занимательный разговоръ.

«Неужели, думалъ я, этимъ преимуществомъ передо мной онъ обязанъ своей глупости, тому, что у него въ голов ѣничего другаго н ѣтъ, а что я не могу говорить о погод ѣи думать о ней; я въ это время обыкновенно думаю о другомъ, поэтому не говорю отъ души.»

Л. А. въ это время, разговаривая со мной о жизни въ этомъ город ѣ, дала мн ѣзам ѣтить, что они знакомы почти со вс ѣмъ зд ѣшнимъ обществомъ. Эта новость для меня была непріятна; мн ѣказалось сначала, что она никого не знаетъ, и что я буду ея ресурсомъ, но теперь я боялся, что она, какъ и многіе другіе предметы моей страсти, пропадетъ для меня въ этомъ св ѣтскомъ кругу, къ которому никогда не могъ привыкнуть. Я представилъ уже себ ѣее на бал ѣГубернатора рука объ руку съ племянницей [ 1 неразобр. ] [110] Фамилия, начинающаяся: Кор противъ нихъ Исленева, который во время отдыха между танцами ходилъ [?] задомъ. Надо сказать, что тогда уже я никакъ не р ѣшился бы подойти къ ней. Эти два лица были для меня хуже всякаго пугала. Я былъ представленъ К., но потомъ какъ-то забылъ ей поклониться, въ другой разъ поклонился, не видала, и я совс ѣмъ пересталъ кланяться, но зато сталъ всегда обходить ее и б ѣгать, что́ и взошло въ привычку. Г-ну Исленеву я разъ поклонился, и, хотя онъ смотр ѣлъ въ мою сторону, не отдалъ мн ѣпоклона. Съ т ѣхъ поръ я не то, чтобы возненавид ѣлъ его, a мн ѣнеловко на него смотр ѣть, и я удаляюсь отъ него. — Чтобы удержать Л. А., которая мн ѣочень понравилась, на сколько можно, я просилъ ее de m’accorder une contredanse [111] [согласиться протанцовать со мной кадриль] на первомъ [91] бал ѣ. Она не представила никакихъ возраженій, но только покрасн ѣла. Я покрасн ѣлъ еще больше и испугался своего поступка. Хотя и не оправившись отъ смущенія, я раскланялся и вышелъ довольно удачно, но въ зал ѣзац ѣпилъ за полосушку и чуть не упалъ. Это увеличило мое смущеніе, и я, уходя, до передней говорилъ несвязныя слова вслухъ. Над ѣвая шинель, я услыхалъ голосъ хозяйки и зат ѣмъ шаги хозяина (я догадался, что она зам ѣтила ему, что надо было меня проводить). Онъ догналъ меня въ передней и просилъ не забывать ихъ, но въ тон ѣего не было радушія, къ которому онъ, судя по лицу, долженъ былъ быть способенъ. Какъ не глупа была мысль, что онъ не желаетъ меня вид ѣть, потому что я какъ будто нам ѣревался волочиться за его свояченицей, она мелькнула въ моей голов ѣ. Эта мысль довела мое смущеніе до такой степени, что хозяину видно было очень тяжело говорить со мною, и что, над ѣвъ шляпу какъ то на бокъ, а шинель почти навыворотъ и споткнувшись еще, я весь въ поту, съ слезами на глазахъ, совершенно неестественно выскочилъ на улицу. Какъ ужасно и сильно я страдалъ въ подобныя минуты, описать невозможно. Это на меня находило днями, и это похожо на бол ѣзнь. Были такія дни, въ которые мал ѣйшая в ѣщь могла меня довести до такого смущенія, отъ котораго я плакалъ.