Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 1. Детство. Юношеские опыты

Отчего бы это? Когда сконфуженъ, Богъ знаетъ, откуда берутся столы и полосушки, о которые спотыкаешься. Будь дома я одинъ, я способенъ сд ѣлать 1000 самыхъ замысловатыхъ прыжковъ посреди разставленныхъ кеглей, не зац ѣпивъ ни одну и ни разу не споткнувшись.

————

Вся эта сторона называлась угломъ наказаній . Въ этотъ же уголъ, около печки, ставили насъ на кол ѣни, и въ настоящую минуту стоялъ Володя. Когда я взошелъ, онъ оглянулся на Карла Ивановича, но тотъ не поднялъ глазъ; по этому случаю Володя с ѣлъ на свои пятки и, сд ѣлавъ мн ѣпресм ѣшную гримасу, схватился за носъ, чтобы не расхохотаться, но не удержался и фыркнулъ. «Wollen sie still stehen», [112] [Стойте смирно,] сказалъ Карлъ Ивановичъ и вышелъ въ спальню од ѣваться.

Посл ѣдняя ст ѣна занята была 3-мя окошками. Въ середин ѣкомнаты стоялъ столъ, покрытой оборванной черной клеенкой, изъ-подъ которой видн ѣлись изр ѣзанные перочинными ножами края. Кругомъ жесткіе деревянные табуреты безъ спинокъ.

Когда Карлъ Ивановичъ вышелъ, я подошелъ къ Волод ѣи сказалъ: «за что?» — «А, глупости», отв ѣчалъ онъ мн ѣ, «за то, что легъ на окошко Акима смотр ѣть, (Акимъ дурачекъ садовникъ) да и не видалъ, что онъ тутъ разставилъ сушить свои глупыя коробочки, я и раздавилъ одну — право нечаянно».— «Какую?» спросилъ я. Онъ не усп ѣлъ отв ѣтить, потому что въ это время взошелъ Карлъ Ивановичъ въ синемъ сертук ѣи зеленыхъ панталонахъ, но только показалъ мн ѣсвоими черными, веселыми глазами на уголъ за печкой и опять поднялъ плечи и чуть не фыркнулъ. Я взглянулъ: лучшее произведенiе Карла Ивановича: футляръ съ перегородочкой, которому не доставало только коемокъ, чтобы быть поднесену maman, для котораго Карлъ Ивановичъ нарочно заказывалъ болвана и надъ которымъ трудился съ особенной любовью, лежалъ скомканный на полу и въ самомъ жалкомъ положеніи. Я понялъ, что долженъ былъ перенести Карлъ Ивановичъ, чтобы дойти до этого, и пожал ѣлъ о немъ душевно, но я не см ѣлъ ут ѣшать его такъ же, какъ онъ ут ѣшалъ меня за ¼ часа тому назадъ. Я съ презр ѣніемъ посмотр ѣлъ на Володю; мой взглядъ выражалъ: «и ты можешь см ѣяться!» Карлъ Ивановичъ остановился передъ дверью и на верхней притолк ѣсталъ писать цифры и буквы м ѣломъ — онъ велъ календарь надъ этой дверью, но, такъ какъ на верхнемъ карниз ѣне выходилъ ц ѣлый м ѣсяцъ, то онъ въ изв ѣстные дни стиралъ и писалъ новые знаки. Въ это время я выглянулъ въ окошко.

Въ замочную дыру я увидалъ, что Николай сидитъ у окна и, опустивъ глаза, шьетъ сапоги; а противъ него Карлъ Ивановичь и, держа табакерку въ рук ѣ, говоритъ съ жаромъ.

Карлъ Ивановичь говорилъ по-н ѣмецки довольно хорошо и просто, но по-русски на каждомъ слов ѣд ѣлалъ кучу ошибокъ и им ѣлъ, кажется, претензію на краснор ѣчіе; онъ такъ растягивалъ слова и произносилъ ихъ съ такими жалобными интонаціями, что, хотя это могло показаться см ѣшнымъ, для меня р ѣчь его всегда была особенно трогательна. Онъ говорилъ съ т ѣми же удареніями, съ которыми Профессоръ говоритъ съ кафедры или съ которыми читаются вслухъ чувствительные стихи; это было что-то въ род ѣп ѣнія, печальнаго и однообразнаго.

Изъ всего этаго я понялъ то, что онъ ненавид ѣлъ Марью Ивановну и считалъ ее виновницей вс ѣхъ непріятностей, которыя съ нимъ случались, не любилъ папа, очень любилъ maman и насъ и желалъ уб ѣдить Николая, а можетъ быть только самого себя, что, какъ не грустно ему будетъ съ нами разстаться, онъ «будетъ ум ѣть» перенести этотъ ударъ судьбы съ достоинствомъ и спокойствіемъ.

(Выпустить)

<���За что охота съ собаками — это невинное, полезное для здоровія, изящное и завлекательное удовольствіе — находится въ презр ѣніи у большинства какъ городскихъ, такъ и деревенскихъ жителей? «Собакъ гонять», говорятъ городскіе, «зайцевъ гонять», говорятъ деревенскіе. Да что же тутъ дурнаго? Кому это приноситъ вредъ? Говорятъ: «раззоряются, убиваются».

Пом ѣщику гораздо дешевле стоитъ круглой годъ содержать порядочную охоту, ч ѣмъ прожить два ос ѣннихъ м ѣсяца въ столиц ѣ, въ губернскомъ или у ѣздномъ город ѣ, два м ѣсяца, которые онъ отъ скуки непрем ѣнно бы прожилъ тамъ потому, что эти два м ѣсяца пом ѣщику въ деревн ѣд ѣлать совершенно нечего. Убиваются только т ѣ, которые скачутъ какъ безумные; а скачутъ, какъ безумные, на охот ѣтолько не охотники. Скажутъ: «а что же и хорошаго-то въ псовой охот ѣ? Вотъ что.

18.. года, 8 го ноября, въ день св. Михаила, въ восемь часовъ утра, г-жа N, д ѣвица преклонныхъ л ѣтъ и почтенной наружности, у ѣзжала въ крытомъ возочк ѣизъ деревни брата своего г-на N. Она бы у ѣхала еще вчера, но наканун ѣ, съ половины дня, сд ѣлалась оттепель, и пошелъ сильной сн ѣгъ, который пересталъ только за часъ передъ зарей.

Прим ѣчанія охотниковъ насчетъ Михайлина дня оказались в ѣрными — пороша была отличная. Г-нъ N. былъ охотникъ; стремянной подалъ ему лошадь, самъ с ѣлъ на свою, свиснулъ борзыхъ, которыя играли и валялись по молодому сн ѣжку, и онъ вы ѣхалъ всл ѣдъ за возкомъ за околицу. Не про ѣхалъ онъ двадцати сажень, какъ увидалъ направо отъ дороги маликъ (зайчій сл ѣдъ), такъ отчетливо отпечатанный въ пушистомъ сн ѣгу, что видно было м ѣсто каждаго пальца — маликъ пошелъ къ гумнамъ. Г-нъ N. по ѣхалъ по немъ. Вотъ сдвоилъ ... сметка, еще разъ сдвоилъ, еще сметка и напуталъ такихъ узловъ, что Г-нъ N.>, молча переглянулся съ своимъ стремяннымъ; они оба были въ затрудненіи, но стремянный, постоявъ съ минуту и погляд ѣвъ по сторонамъ, слегка свиснулъ и указалъ арапникомъ на маленькую точку въ сн ѣгу — это былъ прыжокъ, вс ѣчетыре лапки вм ѣст ѣ, потомъ еще прыжокъ, но уже отпечатокъ былъ шире, и опять пошелъ прямой сл ѣдъ. Еще сдвойки, и вдругъ какъ изъ земли выросъ, вскочилъ и покатилъ съ серебристой спинкой русакъ.

Собаки стали сп ѣть, онъ покосилъ на дорогу, выбрался на нее и покатилъ прямо къ возку, которой маленькой рысцой ѣхалъ впереди. Г-жа N, услыхавъ, что травятъ сзади, вел ѣла остановиться и вышла изъ крытаго возочка, чтобы лучше вид ѣть охоту. Когда она вышла на дорогу, заяцъ былъ отъ нея не бол ѣе, какъ въ десяти шагахъ. Увидавъ, что заяцъ близко и б ѣжитъ прямо къ ней, г-жа N, позабывъ вс ѣприличія, взвизгнула и, растопыривъ салопъ, с ѣла на самую середину дороги, въ поз ѣнас ѣдки на яйцахъ, предпологая, должно быть, закрыть неопытнаго зайца салопомъ, какъ только онъ подб ѣжитъ къ ней на довольно близкое разстояніе. Но къ несчастию эта хитрость не удалась, потому что русакъ, увидавъ такое странное положеніе г-жи N, можетъ быть, предугадывая ея коварные замыслы, захлопалъ ушами, отс ѣлъ отъ вис ѣвшихъ на немъ собакъ и покатилъ полемъ. Г-жа N, видя въ одно мгновеніе вс ѣсвои планы разрушенными, пронзительно завизжала: «ай-яяй, держи, держи!», и, подобравъ салопъ, кинулась за нимъ. Но подл ѣдороги были сугробы, притомъ же лисій салопъ былъ тяжелъ, и б ѣлые мохнатые сапоги безпрестанно сползали съ ногъ; она не могла б ѣжать бол ѣе и получила такую одышку и такъ изнурилась, что тутъ же упала в сн ѣгу и только могла выговорить эти слова: «Что же, братецъ, я бы и рада, но силъ моихъ н ѣтъ». Ее подняли, усадили въ крытый возочекъ; она не могла говорить отъ усталости, но улыбалась.