Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 1. Детство. Юношеские опыты

Конекъ его былъ блестящія связи, которыя онъ д ѣйствительно им ѣлъ, частью по родству моей матери, частью по своимъ товарищамъ молодости, на которыхъ онъ въ душ ѣсердился за то, что они далеко ушли въ чинахъ, а онъ навсегда остался отставнымъ поручикомъ гвардіи; но эту слабость никто не могъ зам ѣтить въ немъ, исключая такого наблюдателя, какъ я, который постоянно жилъ съ нимъ и старался угадывать его.

Онъ, какъ и вс ѣбывшіе военные, не ум ѣлъ хорошо од ѣваться; въ модныхъ сюртукахъ и фракахъ онъ былъ немного какъ наряженый, но зато домашнее платье онъ ум ѣлъ придумывать и носить прекрасно. Впрочемъ, все шло къ его большому росту, сильному сложенію, лысой голове и самоув ѣреннымъ движеніямъ. Притомъ онъ им ѣлъ особенный даръ и безсознательное влеченіе всегда и во всемъ быть изящнымъ. Онъ былъ очень чувствителенъ и даже слезливъ. Часто, читая вслухъ, когда онъ доходилъ до патетическаго м ѣста, голосъ его начиналъ дрожать, слезы показывались, и онъ оставлялъ книгу, или даже на дурномъ театр ѣонъ не могъ вид ѣть чувствительной сцены, чтобы у него не выступили слезы. Въ этихъ случаяхъ онъ самъ на себя досадовалъ и старался скрыть и подавить свою чувствительность.

Онъ любилъ музыку и по слуху п ѣлъ, акомпанируя себя, романсы пріятеля своего А.....а, Цыганскія п ѣсни и н ѣкоторые мотивы изъ оперъ. Онъ не любилъ ученую музыку и откровенно говорилъ, не обращая вниманія на общее мн ѣніе, что сонаты Бетховена нагоняютъ на него сонъ и скуку, и что онъ ничего не знаетъ лучше, какъ «Не будите меня молоду», какъ ее п ѣвала Семенова, и «Не одна», какъ п ѣвала Танюша.

Онъ былъ челов ѣкъ прошлаго Александровскаго в ѣка и им ѣлъ общій молодежи того в ѣка неуловимый характеръ волокитства, рыцарства, предпріимчивости, самоув ѣренности и разврата. На людей нын ѣшняго в ѣка онъ смотр ѣлъ презрительно. Можетъ быть, этотъ взглядъ происходилъ не изъ гордости, а изъ тайной досады, что въ наше время онъ уже не могъ им ѣть ни того вліянія, ни т ѣхъ усп ѣховъ, которые им ѣлъ въ свое...

Только тотъ, кто не живалъ хозяиномъ въ деревн ѣ, можетъ не знать, сколько непріятностей могутъ над ѣлать ему сос ѣди своимъ сутяжничествомъ и ссорами, пом ѣщики однаго съ нимъ у ѣзда — своими языками, и власти — прижимками и придирками; можетъ не знать, сколько они ему испортятъ крови и какъ отравятъ все счастіе его жизни.

Чтобы избавиться отъ вс ѣхъ этихъ гоненій, которымъ неизб ѣжно подвергается каждый пом ѣщикъ, есть три способа: первый состоитъ въ томъ, чтобы законно, въ отношеніи вс ѣхъ, исполнять обязанности и пользоваться правами пом ѣщика. Этотъ способъ, хотя самый простой и первый, представляющійся разсудку, къ несчастію до сихъ поръ остается на степени умозр ѣнія, потому что невозможно д ѣйствовать законно съ людьми, употребляющими законъ, какъ средство безнаказаннаго беззаконія. Второй способъ состоитъ въ знакомств ѣи пріятельств ѣне только съ лицами, представляющими власти у ѣздныя и Губернскія, но и со вс ѣми пом ѣщиками, съ которыми столкнетъ васъ судьба, или которые пожелаютъ вашего знакомства, и въ мирномъ, полюбовномъ прекращеніи вс ѣхъ возникающихъ столкновений. Этотъ способъ малоупотребителенъ, во-первыхъ, потому, что дружескія связи со вс ѣмъ у ѣздомъ сами по себ ѣуже представляютъ непріятность не меньшую той, которой вы хот ѣли изб ѣгнуть, и, во-вторыхъ, потому, что слишкомъ трудно челов ѣку непривычному ум ѣть держаться, изб ѣгая клеветы и злобы, между вс ѣми непріязненностями, беззаконіями и низостями Губернской жизни, вы не должны забывать ничего, не пренебрегать ник ѣмъ: вы должны стараться, чтобы вс ѣбезъ исключенія были вами довольны. Горе вамъ, ежели вы нажили хоть однаго врага, потому что каждый замарашка, который нынче еще в смиренной поз ѣстоялъ у притолки вашей двери, завтра можетъ над ѣлать вамъ кучу непріятностей.

Третій способъ состоитъ въ томъ, чтобы чуждаться отношеній со вс ѣми и платить дань. Дань бываетъ двоякаго рода: дань покорная и дань снисходительная . Дань покорная платится людьми, избравшими третій способъ, но не им ѣющими возможности избавиться отъ произвола властей въ наложеніи дани. Дань снисходительная платится людьми, им ѣющими связи съ высшими Губернскими властями, но для большей безопасности и по заведенному обычаю не отказывающимися отъ дани.

Есть еще одинъ весьма употребительный способъ, но о которомъ по беззаконности его я упоминаю только, какъ объ исключеніи. Онъ состоитъ въ томъ, чтобы пріобр ѣсть по Губерніи или у ѣзду грозную репутацію отъявленнаго сутяги и кляузника.

Папа въ отношеніи властей и сос ѣдей употреблялъ третій способъ, т. е. ни съ к ѣмъ въ у ѣзд ѣне былъ знакомъ и платилъ снисходительную дань . Хотя онъ не любилъ часто ѣздить въ губернскій городъ, но ум ѣлъ устраивать такъ, что вс ѣгубернскіе тузы: Губернаторъ, Губернскій Предводитель, Прокуроръ, хотя разъ въ годъ прі ѣзжали въ Петровское.

Яковъ Михайловъ, разум ѣется, при первой по ѣздк ѣвъ городъ шопотомъ разсказывалъ Исправнику и др., какъ его Превосходительство изволили ночевать и какъ изволили говорить то-то и то-то, поэтому ни Исправникъ, ни Становой не показывали носа въ Петровское и спокойно ожидали снисходительной дани .

Когда власти по какимъ-нибудь необходимо нужнымъ д ѣламъ и прі ѣзжали въ Петровское, то папа приказывалъ Якову угостить ихъ у себя; ежели же и принималъ кого-нибудь изъ нихъ, то такъ холодно, что maman часто говорила ему:

— Какъ теб ѣне сов ѣстно, mon cher, [115] [дорогой,] ихъ такъ мальтретировать?

Но папа отв ѣчалъ:

— Ты не знаешь, мой другъ, что это за народъ: имъ дай вотъ столько, — при этомъ онъ показывалъ мизинецъ, — они захотятъ вотъ столько, — и онъ показывалъ всю руку до плеча.

Съ сос ѣдями обращеніе его было то же самое — съ высоты величія.

— Деревня только т ѣмъ и хороша, — говаривалъ онъ, — что отдыхаешь, а эти господа и зд ѣсь хотятъ мн ѣнадо ѣдать своими глупыми визитами и претензіями.

Нельзя обвинять его за такое обращеніе; въ его время, т. е. л ѣтъ пятнадцать тому назадъ, это было одно средство, чтобы быть спокойнымъ въ деревн ѣ. Теперь все переменилось и многое стало лучше. Одинъ пом ѣщикъ, у котораго я объ этомъ спрашивалъ, отв ѣчалъ мн ѣ:

— И, батюшка, вы не знаете теперь нашихъ У ѣздныхъ и Земскихъ Судовъ. Какой порядокъ, чистота, учтивость, политичность! Посл ѣдній писарь фракъ у себя им ѣетъ. A прі ѣзжайте-ка къ Исправнику — Исправничиха въ выписныхъ платьяхъ и чепцахъ ходитъ, образованн ѣйшая женщина, говоритъ по-Французски, по-Итальянски, по-Испански, что вы хотите? Дочери музыкантши отличныя, піано-рояль, полъ-парке; да на что ужъ лучше, вотъ у насъ въ у ѣзд ѣдва Становыхъ: одинъ изъ Московскаго Университета, другой женатъ на Княжн ѣШедришпанской, ну, чистый Парижанинъ, — такъ вотъ-съ, батюшка, какова у насъ нынче земская полиція.