Фрэнсис Фицджеральд - Великий Гэтсби - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Фрэнсис Фицджеральд - Великий Гэтсби - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Великий Гэтсби - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Фрэнсис Фицджеральд
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.11/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Фрэнсис Фицджеральд - Великий Гэтсби - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Великий Гэтсби - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Фрэнсис Фицджеральд, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Это – «Великий Гэтсби».

Самый знаменитый из романов Фицджеральда.

Изысканная и удивительно живая история «пути наверх» и «жизни наверху» сильного мужчины, искренне считавшего, что достигший вершин власти и богатства автоматически обретает и счастье. Мужчины, чья утрата иллюзий была медленной – и очень жестокой…

Великий Гэтсби - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Великий Гэтсби - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Фрэнсис Фицджеральд

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He was worried now-there was a quality of nervous despair in Daisy's letters.	На душе у него было тревожно - в письмах Дэзи сквозила нервозность и тоска.
She didn't see why he couldn't come.	Она не понимала, почему он задерживается.
She was feeling the pressure of the world outside, and she wanted to see him and feel his presence beside her and be reassured that she was doing the right thing after all.	Внешний мир наступал на нее со всех сторон; ей нужно было увидеть Гэтсби, почувствовать его рядом, чтобы увериться в том, что она не совершает ошибки.
For Daisy was young and her artificial world was redolent of orchids and pleasant, cheerful snobbery and orchestras which set the rhythm of the year, summing up the sadness and suggestiveness of life in new tunes.	Ведь Дэзи была молода, а в ее искусственном мире цвели орхидеи и господствовал легкий, приятный снобизм, и оркестры каждый год вводили в моду новые ритмы, отражая в мелодиях всю печаль и двусмысленность жизни.
All night the saxophones wailed the hopeless comment of the Beale Street Blues while a hundred pairs of golden and silver slippers shuffled the shining dust.	Под стон саксофонов, ночи напролет выпевавших унылые жалобы "Бийл-стрит блюза", сотни золотых и серебряных туфелек толкли на паркете сверкающую пыль.
At the gray tea hour there were always rooms that throbbed incessantly with this low, sweet fever, while fresh faces drifted here and there like rose petals blown by the sad horns around the floor.	Даже в сизый час чаепитий иные гостиные сотрясал непрерывно этот сладкий несильный озноб, и знакомые лица мелькали то здесь, то там, словно лепестки облетевшей розы, гонимые по полу дыханием тоскующих труб.
Through this twilight universe Daisy began to move again with the season; suddenly she was again keeping half a dozen dates a day with half a dozen men, and drowsing asleep at dawn with the beads and chiffon of an evening dress tangled among dying orchids on the floor beside her bed.	И с началом сезона Дэзи снова втянуло в круговорот этой сумеречной вселенной. Снова она за день успевала побывать на полдюжине свиданий с полудюжиной молодых людей; снова замертво валилась в постель на рассвете, бросив на пол измятое бальное платье вместе с умирающими орхидеями.
And all the time something within her was crying for a decision.	Но все время настойчивый внутренний голос требовал от нее решения.
She wanted her life shaped now, immediately-and the decision must be made by some force-of love, of money, of unquestionable practicality-that was close at hand.	Она хотела устроить свою жизнь сейчас, сегодня; и чтобы решение пришло, нужна была какая-то сила - любви, денег, неоспоримой выгоды, -которую не понадобилось бы искать далеко.
That force took shape in the middle of spring with the arrival of Tom Buchanan.	Такая сила нашлась в разгар весны, когда в Луисвилл приехал Том Бьюкенен.
There was a wholesome bulkiness about his person and his position, and Daisy was flattered.	У него была внушительная фигура и не менее внушительное положение в обществе, и Дэзи это льстило.
Doubtless there was a certain struggle and a certain relief.	Вероятно, все совершилось не без внутренней борьбы, но и не без облегчения.
The letter reached Gatsby while he was still at Oxford.	Письмо Гэтсби получил еще в Оксфорде.
It was dawn now on Long Island and we went about opening the rest of the windows downstairs, filling the house with gray-turning, gold-turning light.	Над Лонг-Айлендом уже брезжило утро. Мы прошли по всем комнатам нижнего этажа, раскрывая окно за окном и впуская серый, но уже золотеющий свет.

The shadow of a tree fell abruptly across the dew and ghostly birds began to sing among the blue leaves.	На росистую землю упала тень дерева, призрачные птицы запели в синей листве.
There was a slow, pleasant movement in the air, scarcely a wind, promising a cool, lovely day.	Мягкое дуновение свежести, которое даже не было ветерком, предвещало погожий, нежаркий день.
"I don't think she ever loved him," Gatsby turned around from a window and looked at me challengingly.	- Нет, никогда она его не любила. - Гэтсби отвернулся от только что распахнутого окна и посмотрел на меня с вызовом.
"You must remember, old sport, she was very excited this afternoon.	- Не забывайте, старина, ведь она вчера едва помнила себя от волнения.
He told her those things in a way that frightened her-that made it look as if I was some kind of cheap sharper.	Он ее просто напугал - изобразил все так, словно я какой-то мелкий жулик.
And the result was she hardly knew what she was saying."	Неудивительно, если она сама не знала, что говорит.
He sat down gloomily.	Он сел, мрачно сдвинув брови.
"Of course she might have loved him just for a minute, when they were first married-and loved me more even then, do you see?"	- Может быть, она и любила его какую-то минуту, когда они только что поженились, - но даже тогда меня она любила больше.
Suddenly he came out with a curious remark.	Он помолчал и вдруг разразился очень странным замечанием.
"In any case," he said, "it was just personal."	- Во всяком случае, - сказал он, - это касалось только ее.
What could you make of that, except to suspect some intensity in his conception of the affair that couldn't be measured?	Что тут можно было заключить? Разве только, что в своих отношениях с Дэзи он видел глубину, не поддающуюся измерению.
He came back from France when Tom and Daisy were still on their wedding trip, and made a miserable but irresistible journey to Louisville on the last of his army pay.	Он вернулся в Штаты, когда Том и Дэзи еще совершали свое свадебное путешествие, и остатки армейского жалованья потратил на мучительную, но неотразимо желанную поездку в Луисвилл.
He stayed there a week, walking the streets where their footsteps had clicked together through the November night and revisiting the out-of-the-way places to which they had driven in her white car.	Там он провел неделю, бродил по тем улицам, где в тишине ноябрьского вечера звучали их дружные шаги, скитался за городом в тех местах, куда они любили ездить на ее белой машине.
Just as Daisy's house had always seemed to him more mysterious and gay than other houses, so his idea of the city itself, even though she was gone from it, was pervaded with a melancholy beauty.	Как дом, где жила Дэзи, всегда казался ему таинственней и привлекательней всех других домов, так и ее родной город даже сейчас, без нее, был для него полон грустного очарования.
He left, feeling that if he had searched harder, he might have found her-that he was leaving her behind.	Уезжая, он не мог отделаться от чувства, что, поищи он получше, он бы нашел ее, - что она осталась там, в Луисвилле.
The day-coach-he was penniless now-was hot.	В сидячем вагоне - он едва наскреб на билет -было тесно и душно.
He went out to the open vestibule and sat down on a folding-chair, and the station slid away and the backs of unfamiliar buildings moved by.	Он вышел на площадку, присел на откидной стульчик и смотрел, как уплывает назад вокзал и скользят мимо торцы незнакомых построек.

Then out into the spring fields, where a yellow trolley raced them for a minute with the people in it who might once have seen the pale magic of her face along the casual street.	Потом открылся простор весенних полей; откуда-то вывернулся и побежал было наперегонки с поездом желтый трамвай, набитый людьми, - быть может, этим людям случалось мельком на улице видеть волшебную бледность ее лица.
The track curved and now it was going away from the sun, which, as it sank lower, seemed to spread itself in benediction over the vanishing city where she had drawn her breath.	Дорога сделала поворот; поезд теперь уходил от солнца, а солнце, клонясь к закату, словно бы простиралось в благословении над полускрывшимся городом, воздухом которого дышала она.
He stretched out his hand desperately as if to snatch only a wisp of air, to save a fragment of the spot that she had made lovely for him.	В отчаянии он протянул в окно руку, точно хотел захватить пригоршню воздуха, увезти с собой кусочек этого места, освещенного ее присутствием.
But it was all going by too fast now for his blurred eyes and he knew that he had lost that part of it, the freshest and the best, forever.	Но поезд уже шел полным ходом, все мелькало и расплывалось перед глазами, и он понял, что этот кусок его жизни, самый прекрасный и благоуханный, утрачен навсегда.
It was nine o'clock when we finished breakfast and went out on the porch.	Было уже девять часов, когда мы кончили завтракать и вышли на крыльцо.
The night had made a sharp difference in the weather and there was an autumn flavor in the air.	За ночь погода круто переломилась, и в воздухе веяло осенью.
The gardener, the last one of Gatsby's former servants, came to the foot of the steps.	Садовник, единственный, кто остался в доме из прежней прислуги, подошел и остановился у мраморных ступеней.
"I'm going to drain the pool today, Mr. Gatsby, Leaves'll start falling pretty soon, and then there's always trouble with the pipes."	- Хочу сегодня спустить воду в бассейне, мистер Гэтсби. Того и гляди, начнется листопад, а листья вечно забивают трубы.
"Don't do it to-day," Gatsby answered. He turned to me apologetically. "You know, old sport, I've never used that pool all summer?"	- Нет, подождите еще денек, - возразил Гэтсби и, повернувшись ко мне, сказал, как бы оправдываясь: - Верите ли, старина, я так за все лето и не поплавал ни разу в бассейне.
I looked at my watch and stood up.	Я взглянул на часы и встал.
"Twelve minutes to my train."	- Через двенадцать минут мой поезд.
I didn't want to go to the city.	Мне не хотелось ехать на работу.
I wasn't worth a decent stroke of work, but it was more than that-I didn't want to leave Gatsby.	Я знал, что проку от меня сегодня будет немного, но дело было даже не в этом, - мне не хотелось оставлять Гэтсби.
I missed that train, and then another, before I could get myself away.	Уже и этот поезд ушел, и следующий, а я все медлил.
"I'll call you up," I said finally.	- Я вам позвоню из города, - сказал я наконец.
"Do, old sport."	- Позвоните, старина.
"I'll call you about noon."	- Так около двенадцати.
We walked slowly down the steps.	Мы медленно сошли вниз.