Теодор Драйзер - Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Теодор Драйзер - Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Теодор Драйзер
Жанр:

Классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

3.56/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Теодор Драйзер - Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Теодор Драйзер, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

Издание первого романа Теодора Драйзера (1871—1945) было сопряжено с такими сложностями, что это привело его создателя к тяжелой депрессии. Но дальнейшая судьба романа «Сестра Керри» оказалась счастливой: он был переведен на многие иностранные языки, переиздан миллионными тиражами. Новые и новые поколения читателей с удовольствием погружаются в перипетии судьбы Каролины Мибер.

Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Сестра Керри - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Теодор Драйзер

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

A few minutes before twelve, a great box of bread was pushed out, and exactly on the hour a portly, round-faced German took position by it, calling	За несколько минут до двенадцати из магазина вынесли огромную корзину с хлебом, и в полночь, минута в минуту, полный, круглый булочник стал у дверей и крикнул:
"Ready."	- Подходи!
The whole line at once moved forward each taking his loaf in turn and going his separate way.	Очередь тотчас двинулась вперед. Каждый брал булку и уходил.
On this occasion, the ex-manager ate his as he went plodding the dark streets in silence to his bed.	На этот раз Г ерствуд съел свой хлеб еще на ходу, пока, еле волоча ноги, брел по темным улицам к месту своего ночлега.
By January he had about concluded that the game was up with him.	Когда наступил январь, Г ерствуд уже решил было, что все его ставки биты.
Life had always seemed a precious thing, but now constant want and weakened vitality had made the charms of earth rather dull and inconspicuous.	Раньше жизнь была чем-то драгоценным, но постоянная нужда и упадок сил сделали в его глазах земные блага тусклыми и малозначащими.
Several times, when fortune pressed most harshly, he thought he would end his troubles; but with a change of weather, or the arrival of a quarter or a dime, his mood would change, and he would wait.	Несколько раз, когда судьба трепала его особенно жестоко, он уже подумывал, что пора положить всему конец. Но лишь только прояснялась погода или случалось раздобыть десять, а то и двадцать пять центов, настроение Герствуда менялось. Тогда он говорил себе, что еще поживет.
Each day he would find some old paper lying about and look into it, to see if there was any trace of Carrie, but all summer and fall he had looked in vain.	Каждый день Г ерствуд поднимал брошенную кем-нибудь газету и просматривал ее, надеясь узнать что-нибудь о Керри. Но прошли лето и осень, а он все еще не нашел ее следов.
Then he noticed that his eyes were beginning to hurt him, and this ailment rapidly increased until, in the dark chambers of the lodgings he frequented, he did not attempt to read.	Потом он стал замечать, что у него побаливают глаза. Боль быстро усиливалась, и он уже не пытался читать в полутемных комнатах ночлежки.
Bad and irregular eating was weakening every function of his body. The one recourse left him was to doze when a place offered and he could get the money to occupy it.	Плохое питание расшатало весь его организм: оставалось только одно - спать, когда была возможность найти пристанище.
He was beginning to find, in his wretched clothing and meagre state of body, that people took him for a chronic type of bum and beggar.	Из-за жалких отрепьев и ужасной худобы Герствуда уже принимали за профессионального бродягу и нищего.
Police hustled him along, restaurant and lodginghouse keepers turned him out promptly the moment he had his due; pedestrians waved him off.	Полиция преследовала его, владельцы баров и ночлежек гнали прочь, а пешеходы отмахивались от него, как от назойливой мухи.
He found it more and more difficult to get anything from anybody.	Получить милостыню становилось все труднее и труднее.
At last he admitted to himself that the game was up.	Наконец Г ерствуд пришел к убеждению, что игра проиграна.
It was after a long series of appeals to pedestrians, in which he had been refused and refused - every one hastening from contact.	Эта мысль завладела им после того, как прохожие один за другим отказывались ему подать - все от него отшатывались.

"Give me a little something, will you, mister?" he said to the last one.	- Не поможете ли вы мне, сэр? - сделал он последнюю попытку.
"For God's sake, do; I'm starving."	- Я умираю с голоду.
"Aw, get out," said the man, who happened to be a common type himself.	-А ну тебя! Пошел прочь! - ответил прохожий.
"You're no good. I'll give you nawthin'."	- Стану я помогать всякому отребью!
Hurstwood put his hands, red from cold, down in his pockets.	Г ерствуд засунул в карманы покрасневшие от холода руки.
Tears came into his eyes.	Слезы выступили у него на глазах.
"That's right," he said;	"Это верно, - сказал он себе.
"I'm no good now.	- Я теперь отребье!
I was all right.	Когда-то я чего-то стоил.
I had money.	Тогда у меня были деньги.
I'm going to quit this," and, with death in his heart, he started down toward the Bowery.	Что ж, пора это кончать!" И с мыслью о смерти он направился к Бауэри.
People had turned on the gas before and died; why shouldn't he?	"Сколько людей лишали себя жизни, - думал он. -Стоит лишь открыть газ - и все кончено. Что мешает и мне так поступить?"
He remembered a lodginghouse where there were little, close rooms, with gas-jets in them, almost pre-arranged, he thought, for what he wanted to do, which rented for fifteen cents.	Ему вспомнился ночлежный дом, где за пятнадцать центов сдавались отдельные комнатки-клетушки с газовыми рожками. Казалось, они самой судьбой предназначены были для той цели, которую он поставил перед собой.
Then he remembered that he had no fifteen cents.	Но вдруг Герствуд вспомнил, что у него нет пятнадцати центов.
On the way he met a comfortable-looking gentleman, coming, clean-shaven, out of a fine barber shop.	По дороге ему попался упитанный, чисто выбритый джентльмен, который только что вышел из парикмахерской.
"Would you mind giving me a little something?" he asked this man boldly.	- Сэр, будьте так добры, подайте мне что-нибудь, - обратился к нему Герствуд.
The gentleman looked him over and fished for a dime.	Джентльмен оглядел его с головы до ног и стал рыться в кармане в поисках монетки в десять центов.
Nothing but quarters were in his pocket.	Но там оказались только монеты по пятнадцать центов.
"Here," he said, handing him one, to be rid of him. "Be off, now."	- Возьми, - сказал он, чтобы отделаться от попрошайки, - и проваливай!
Hurstwood moved on, wondering.	Герствуд задумчиво продолжал свой путь.
The sight of the large, bright coin pleased him a little.	Вид большой блестящей монеты доставил ему удовольствие.
He remembered that he was hungry and that he could get a bed for ten cents.	Он вспомнил, что с утра ничего не ел, а ночлег можно было найти и за десять центов.

With this, the idea of death passed, for the time being, out of his mind.	Мысль о смерти временно отступила на задний план.
It was only when he could get nothing but insults that death seemed worth while.	Лишь в те дни, когда он не встречал ничего, кроме оскорблений, смерть казалась ему заманчивой.
One day, in the middle of the winter, the sharpest spell of the season set in.	Однажды в середине зимы ударили лютые морозы.
It broke grey and cold in the first day, and on the second snowed.	Первый день был серый и холодный, на второй повалил снег.
Poor luck pursuing him, he had secured but ten cents by nightfall, and this he had spent for food.	Герствуду не везло: ему удалось раздобыть только десять центов, которые он истратил на еду.
At evening he found himself at the Boulevard and Sixty-seventh Street, where he finally turned his face Bowery-ward.	Вечером он очутился на бульваре у Шестьдесят седьмой улицы и оттуда повернул в сторону Бауэри.
Especially fatigued because of the wandering propensity which had seized him in the morning, he now half dragged his wet feet, shuffling the soles upon the sidewalk.	Днем какая-то непонятная жажда скитаний гнала Герствуда все вперед, и он так устал, что теперь едва волочил ноги, шаркая мокрыми подошвами.
An old, thin coat was turned up about his red ears -his cracked derby hat was pulled down until it turned them outward. His hands were in his pockets.	Он поднял воротник старого пиджака, на голове у него был какой-то потрескавшийся котелок, нахлобученный так низко, что оттопыривались красные уши, а руки он засунул глубоко в карманы.
"I'll just go down Broadway," he said to himself.	"Надо сходить на Бродвей!" - почему-то решил он.
When he reached Forty-second Street, the fire signs were already blazing brightly.	Близ Сорок второй улицы уже ярко пылали электрические рекламы.
Crowds were hastening to dine.	Толпы людей спешили в рестораны.
Through bright windows, at every corner, might be seen gay companies in luxuriant restaurants.	Сквозь ярко освещенные окна роскошных кафе видны были веселые компании.
There were coaches and crowded cable cars.	Повсюду мчались экипажи и переполненные вагоны трамвая.
In his weary and hungry state, he should never have come here.	Лучше бы ему, усталому и голодному, не приходить сюда.
The contrast was too sharp.	Слишком уж разителен был контраст.
Even he was recalled keenly to better things.	Даже в его затуманенной памяти встали видения лучших дней.
"What's the use?" he thought.	"К чему тянуть еще? - пронеслось у него в голове.
"It's all up with me.	- Я человек конченый.
I'll quit this."	Довольно!"
People turned to look after him, so uncouth was his shambling figure.	Люди оборачивались и дивились его необычайно жалкому и грязному виду.
Several officers followed him with their eyes, to see that he did not beg of anybody.	Полисмены провожали его взглядами, следя за тем, чтобы он не приставал к прохожим.