Ирвин Шоу - Две недели в другом городе

– Кто к нам пожаловал, – тихо сказал Брезач. – Что случилось? Вам не понравилось мое письмо?

Он не встал.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказал Джек.

– Хорошо, – произнес Брезач. – Говорите. Закурив, он протянул измятую пачку сигарет мужчине в свитере. Джека он не угостил.

– Я думаю, лучше нам поговорить наедине, – сказал Джек, покосившись на человека в свитере, который зажигал сигарету, сложив ладони так, словно он находился на сильном ветру.

Можете говорить при Максе, – заявил Брезач. На своей территории он казался самоуверенным, бесцеремонным, саркастичным.

– У меня нет от него секретов. Макс, это мистер Эндрус. Я рассказывал тебе о нем.

– Рад познакомиться, – произнес Макс, кивнув головой. Роберт много о вас рассказывал.

В его голосе не было иронии или упрека.

Макс живет здесь, – пояснил Брезач. – Он перебрался сюда, когда тут неожиданно освободилась половина кровати. Вы же не станете прогонять человека из его собственного дома, Эндрус?

– Роберт, – сказал Макс, – я вполне могу покурить в коридоре, пока…

– Нет, останьтесь, – громко произнес Брезач. Ну, – он враждебно поглядел на Джека, – как обстоят дела у сорокалетних?

Джек подошел к стулу, стоявшему возле Брезача, и сел.

– Когда ты перестанешь шутить, – сказал он, – мы с тобой побеседуем.

– С тех пор как Макс перебрался сюда, произнес Брезач, – здесь не смолкает счастливый смех. Макс – венгр, а всем известно, что венгры– веселый народ. Мы копим на скрипку, чтобы веселиться под музыку. Он бросил все свои скрипки в Будапеште, когда в город въехали русские танки.

– Брезач, – сказал Джек, – почему ты три дня не был у Гильдермейстера?

– Что?

Брезач нервно передернул плечами и потушил только что зажженную сигарету о стоявшую на столе пепельницу. Вы о чем?

– Я звонил врачу. Это он дал мне твой адрес. Он о тебе беспокоится.

Да? – равнодушным тоном произнес Брезач. А я беспокоюсь о нем. В Италии слишком мало шизанутых, чтобы психиатр не умер с голода. Я обещал ему купить билет до Штатов, когда мой отец оставит мне наследство. На Пятой авеню он будет процветать.

Почему ты не ходил к нему последние три дня? – повторил свой вопрос Джек, внимательно разглядывая парня.

– А вы тут при чем? – сказал Брезач. – Видите – я занят. Перевожу книгу в шестьсот страниц с итальянского. Мой итальянский хромает. Обещал управиться за месяц. Оставьте меня в покое.

– Где Вероника? – спокойно спросил Джек. – Что ты с ней сделал?

– Я? – сказал Брезач. – О чем вы говорите?

– Где она?

Джек встал. Он испытал желание схватить сардонически ухмыляющегося парня за тонкое горло и выдавить из Брезача правду. В этот момент он впервые понял полицейских, выколачивающих показания из арестованных.

– Откуда мне знать, где она? – сказал Брезач. – Я не видел ее с того дня, как она ушла отсюда.

– Почему ты отказался от визитов к Гильдермейстеру?

– Вам-то какое до этого дело?

Уголок его рта дернулся в нервном тике.

– Если хотите знать, старик меня утомил. Он начал разыгрывать из себя бога. Мне это надоело. Я понял, что пора дать отдых моей бедной психике.

Он внезапно вскочил на ноги и распахнул окно настежь.

Тут дышать нечем, – сказал он. – Сплошной дым. Он посмотрел на крыши.

– Попытайтесь найти человека в этом городе, – со злостью добавил Брезач, поворачиваясь к Джеку. – Если с ней случилось нечто плохое, вы за это заплатите. Клянусь вам. Тогда уж вы не спасетесь.

– Роберт, – произнес Макс.

– Я пытался забыть эту историю, – прокричал Роберт, обращаясь к Джеку. – Я искал какой-то выход, старался выбросить ее из головы. Приходите вы, и все начинается снова. Что вам от меня надо?

Или Брезач – самый талантливый актер в мире, подумал Джек, или он действительно не имеет никакого отношения к исчезновению Вероники. Джек немного успокоился, насилие уже казалось ему маловероятным; но куда же пропала девушка? Теперь к чувству ответственности за Веронику, которое испытывал Джек, примешивалось раздражение. Если она жива, почему не дает о себе знать? Разве что… Бывшие любовники – не единственная опасность, подстерегающая девушек в Риме. Нельзя забывать о похищениях, убийствах или более прозаичных вещах – дорожных происшествиях, внезапных болезнях. Если Вероника лежит сейчас без сознания в больнице, у властей нет оснований уведомлять об этом Джека или Брезача. Джек не мог покинуть город, не разыскав девушку.

– Я задал вам вопрос, – закричал Брезач. – Что вам от меня надо?

– Я хочу, чтобы ты помог мне найти ее, – сказал Джек. Брезач уставился на него с мрачным видом. Затем рассмеялся.

Смех его напоминал сдавленный кашель.

– Господи, – сказал он, – вот это поворот. Почему вы полагаете, что я стану помогать вам?

– Потому что, – ответил Джек, – если мы не найдем ее, ты потеряешь шанс вернуть Веронику.

Рот Брезача снова дернулся в тике. Его холодные безумные глаза смотрели на Джека. Сейчас Джек осознал, как близок был в первый вечер Брезач к тому, чтобы воспользоваться ножом, как мало нужно парню, чтобы то состояние вернулось.

– О'кей, – хрипло выдавил из себя Брезач. – О'кей, жалкий, хитрый негодяй, я вам помогу.

– Хорошо, – спокойно произнес Джек. – Ты знаешь ее друзей. Давай обзвоним их.

Брезач устало опустился на стул. Энергия, похоже, выплескивалась из него неравномерно, периодически.

– Я уже звонил им всем, – произнес он. – По десять раз. Они не знают, где она. Или знают, но не говорят.

– А как насчет родных? – сказал Джек. – Ты говорил, они живут во Флоренции и она их навещает по уикендам.

– Там у нее мать и сестра с мужем, – сказал Брезач. – Но сейчас не уикенд.

– У тебя есть телефон ее матери?

– У нее нет телефона, – ответил Брезач. – И я бы не стал ей звонить.

– Тогда пошлем телеграмму, – предложил Джек. – А потом займемся звонками.

Они отправились в маленький отель, расположенный неподалеку, чтобы послать телеграмму. Макс их сопровождал. Джека уже радовало его присутствие; венгр служил буфером между Брезачем и Эндрусом. Роберт накинул свое пальто с капюшоном на рубашку, а Макс лишь обмотал шею красным шерстяным шарфом и надел бледно-зеленую фетровую шляпу. Клерк, сидевший за конторкой, обслуживал двух швейцарских туристов в черных кожаных пальто; времени на составление телеграммы было предостаточно.

– Если Вероника находится там или если родные держат с ней связь, – сказал Брезач, – мы не получим ответа на телеграмму, посланную от моего имени. Они меня не любят, для них я – грязный варвар, имевший виды на Веронику; они обрадуются крушению моих планов. Если подпишете вы…

Он задумчиво посмотрел на Джека.

– Как, по-вашему, Вероника могла что-нибудь сказать о вас своим родным?