Маргарет Этвуд - Лакомый кусочек [litres]

Ну и, само собой, он бы задумался, стоит ли вообще на ней жениться; он вполне мог предложить отложить свадьбу до тех пор, пока она не вылечится. На его месте она бы именно так и поступила. Она даже представить себе не могла, что же ей делать, если после свадьбы ничего не пройдет и она уже не сможет это скрывать от Питера. Возможно, им придется есть разные блюда.

Она пила кофе и смотрела на нетронутый рисовый пудинг, когда вошла Эйнсли, одетая в поношенное зеленое платье-балахон. В последнее время она больше не напевала и не вязала; вместо этого она много читала, стараясь, по ее словам, пресечь проблему в зародыше. Прежде чем сесть за стол, она выставила обогащенные железом дрожжи, витаминизированные хлопья, проростки пшеницы, апельсиновый сок и бутылку слабительного.

– Эйнсли, – обратилась к ней Мэриен, – как, по-твоему, я нормальная?

– Нормальная не то же самое, что обычная, – загадочно изрекла Эйнсли. – Никто не нормален. – Она раскрыла книгу и углубилась в чтение, подчеркивая что-то на странице красным карандашом.

От Эйнсли в любом случае проку было мало. Еще пару месяцев назад она бы заявила, что у Мэриен что-то не так с сексуальной жизнью, что было бы смешно. Или что дело в некоей детской травме, например в том, что она нашла в салате гусеницу, или познакомилась с Леном, или пожалела цыпленка. Но насколько помнила Мэриен, ничего подобного в ее прошлом не было. Она никогда не ковырялась в еде: ее с детства приучили есть все, что лежит в тарелке, она даже не отказывалась есть оливки, или спаржу, или моллюсков, которые, как говорят, нужно научиться любить. Впрочем, с недавних пор Эйнсли постоянно рассуждала о бихевиоризме. Бихевиористы, уверяла она, могут излечить любое отклонение вроде алкоголизма или гомосексуальности, если, конечно, пациенты сами хотят излечиться, демонстрируя им картинки, вызывающие ассоциации с их недугом, а затем давая им особые таблетки, которые прерывают дыхание.

– Они говорят, что, в чем бы ни была причина поведения, корень проблемы в самом поведении, – наставляла ее Эйнсли. – Конечно, бывают и серьезные сбои. Если причина достаточно глубоко укоренена, пациенты попросту переключаются на новую зависимость, например с алкоголя на наркотики, или совершают самоубийство. Но мне нужно не лечение, а профилактика. Даже если его можно вылечить, если он хочет быть вылеченным, – сумрачно добавила она, – он все равно будет обвинять прежде всего меня за то, что я стала причиной болезни.

«Но бихевиоризм, – подумала Мэриен, – мне не поможет». Как он может повлиять на настолько неблагоприятное состояние? Если бы она была обжорой, тогда другое дело, но где же найти такие картинки, которые вызовут ассоциации с не -поеданием, и потом еще и прервать ей дыхание?

Она мысленно перебрала всех людей, с кем можно было бы об этом поговорить. Офисные девственницы будут заинтригованы и наверняка захотят услышать ее исповедь, но вряд ли сумеют дать конструктивный совет. Кроме того, стоит рассказать одной, как об этом тут же узнают все, и ты даже не поймешь, как это дошло до ушей Питера. У нее были знакомые не только в офисе, но и в других городах, в других странах, и если изложить им ситуацию в письме, то это будет неопровержимый документ. Домовладелица… это самое ужасное. Она поведет себя как ее родня: напугается до смерти и не сможет посочувствовать. Они еще и начнут упрекать Мэриен во всех грехах за разлад естественных функций организма.

И она решила сходить в гости к Кларе и посоветоваться с ней. Надежда была слабой: Клара, понятное дело, не сможет предложить ей какое-то конкретное решение проблемы – но, по крайней мере, она ее выслушает. Мэриен заранее позвонила удостовериться, что подруга будет дома, и ушла с работы пораньше.

Клара сидела в манеже и играла со средней дочуркой. А самая маленькая спала в переносной люльке, стоящей на обеденном столе. Артура нигде не было видно.

– Я так рада, что ты зашла, – сказала Клара. – Джо сегодня в университете. Я сейчас выйду, сделаю нам чай. Элейн не нравится манеж, и я ее приучаю к нему.

– Давай я сама приготовлю чай, – предложила Мэриен. В ее представлении Клара была безнадежным инвалидом и ассоциировалась у нее с едой на подносе, которую приносят лежачим больным. – А ты оставайся тут.

Она не сразу нашла все, что нужно, но в конце концов выставила на поднос чайные чашки, нарезанный лимон и какие-то печенюшки, обнаруженные в корзине для белья, потом принесла поднос в гостиную и поставила на пол. Кларину чашку с чаем она передала ей в манеж.

– Так, – произнесла Клара после того, как Мэриен устроилась на ковре, чтобы сидеть вровень с подругой, – как успехи? Небось вертишься как белка в колесе со всеми свадебными приготовлениями?

Глядя на Элейн, жующую пуговку на маминой блузке, Мэриен немного позавидовала подруге – впервые за последние три года. Все, что должно было произойти в жизни у Клары, уже произошло: она стала той, какой и должна была стать. Не то чтобы Мэриен мечтала поменяться местами с Кларой, ей просто хотелось знать заранее, что ее ожидает, в каком направлении двигаться, чтобы подготовиться. Она боялась проснуться однажды утром и понять, что изменилась, сама того не осознавая.

– Клара, – начала она, – как ты думаешь, я нормальная?

Клара знала ее тысячу лет, и ее мнение что-нибудь да значило. Та задумалась над ее вопросом.

– Да, я бы сказала, что ты – нормальная, – ответила она, вынимая пуговку изо рта малышки. – Я бы даже сказала, что ты ненормально нормальная, если ты понимаешь, о чем я. А что?

Мэриен ободрилась. Именно это она бы и сама про себя сказала. Но если она нормальная, то почему же ее одолели эти симптомы?

– В последнее время со мной происходит кое-что странное, – ответила она. – И я не знаю, что с этим делать.

– Да? И что же? Нет, поросенок, это мамина!

– Я не могу есть некоторые продукты. Мне противно! – Она не поняла, достаточно ли серьезно Клара отнеслась к ее словам.

– Мне знакомо это чувство, – ответила Клара, – я точно так же не могу есть печенье.

– Но я говорю о продуктах, которые раньше могла есть. И не то что бы мне не нравился их вкус, я их в целом не принимаю… – Ей трудно было объяснить.

– Мне кажется, это обычный невроз невесты. Перед свадьбой я целую неделю блевала каждое утро. И Джо тоже, – добавила она. – Это пройдет, вот увидишь. А ты ничего не хочешь узнать про… секс? – Вопрос был задан с нарочитой тактичностью, что, по мнению Мэриен, в устах Клары звучало смехотворно.

– Нет, вообще-то, нет, спасибо, – ответила Мэриен.

Хотя объяснение Клары было не очень-то убедительным, оно ее немного успокоило.

Пластинка снова заиграла с середины. Она открыла глаза. С того места на кровати, где она лежала, можно было разглядеть зеленый пластиковый авианосец в круге света от настольной лампы. У Питера появилось новое хобби: он собирал миниатюрные модели кораблей. Он говорил, что это успокаивает нервы. Она помогала ему собирать этот авианосец, читая вслух инструкцию по сборке и передавая ему детали в нужном порядке.