Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

С этой мыслью девушка положила ладонь на безжизненную кирпичную кладку, улыбнулась и утопила её по предплечье. Рука скрылась в камне, словно это была вода. Лена ничего не почувствовала, постояла ещё секунду и шагнула вперёд. Пройдя сквозь стену, оказалась в больничной палате, что раскинулась в полуподвале. Из-за нехватки мест, для пациентов частенько оборудовали технические помещения, закрывая их на семь замков во время проверок. В комнате стояло шесть кроватей, застеленных жёлтыми от времени простынями. У каждой застолбила себе место небольшая тумба — две распахнуты настежь, являя миру пустоту своего нутра, четыре с прикрытыми дверцами. Девушка окинула помещение взглядом, неспешно пересекла его, залезла на одну из тумбочек и шагнула в противоположную стену.

Оказавшись снова на улице, Лена вновь двинулась вперёд. Внимание привлекло продолговатое одноэтажное строение в глубине больничного двора. Девушка никогда не обращала на своеобразный ангар особого внимания, а потому не знала для чего он предназначен, вплоть до того как не прошла сквозь ворота и не миновала коридор. Только очутившись в просторном длинном помещении, она осознала, что это за место.

Пройдя меж рядов пустующих каталок, остановилась у одной из них, где лежало укрытое светлой простыней тело. Она отбросила ткань, уже зная, что увидит через мгновение. На миг показалось, что пред ней другой человек — чуть полнее, чуть некрасивее, чуть бледнее. Но, это лишь на миг. Перед Леной Юсуповой лежала она сама. Обнаженная, с искорёженной смертью гримасой, где не было и намёка на умиротворение и покой, о котором так мечтала.

— Ну что, подруга, — усмехнулась покойница, глядя на своё мертвое тело, — съездила в Монтре Карло?

Тело не ответило, хотя Лена и не рассчитывала на это. Просто вспомнила, как в тринадцать лет начала мечтать о поездке. Причём, вместо Монте Карло вполне могло быть любое другое место. Просто тогда ей хотелось уехать далеко-далеко из родного городка, как ей тогда казалось, не приносившего ничего кроме разочарования в только начавшуюся жизнь. А Монте Карло — просто название потерянных кем-то сигарет, что Лена нашла в тот тоскливый вечер в подъезде и потом тайком курила, спрятавшись от любопытных глаз, то в школьном туалете, то на межлестничной площадке у последнего этажа. В те дни казалось — кончится школа, начнётся взрослая жизнь, с расстелившейся у ног дорогой, ведущей в Монте Карло, где непременно будет ждать персональное, блистающее неведомо ярким светом будущее.

Лена терпеливо и протяжно разглядывала бездыханное тело, как вдруг ей послышались приглушённые голоса. Они были будто бы вдалеке и, вместе с тем, совсем близко. Девушка подняла к лицу осколок зеркала и глянула в отражение. За её спиной стояли двое. Парень лет двадцати пяти в медицинском халате и мужчина постарше, облачённый в довольно солидный, хорошо подогнанный по слегка тучноватой фигуре, деловой костюм. Лена прищурилась и сосредоточилась. Ей, почему-то, безумно захотелось услышать, о чём именно говорят мужчины. В своём желании, она даже впала в некий транс. Мир вокруг стал будто размытым, а голоса прибавили в децибелах, но, вместе с тем, стали доноситься, словно из пещеры — с сильным эхо.

— Свеженькая совсем, — вполне в деловой манере докладывал медик, — вчера вечером привезли. Экспертизу уже провели. Так, что…

— Сколько? — подал голос мужчина в деловом костюме.

— Ну, за эту… — замешкался в деланном раздумье медик, но вскоре нашёлся, — семь!

— Почему не пять, как всегда? — поинтересовался мужчина.

— Молоденькая, свеженькая. Такие редко бывают, — не растерялся медик.

— По рукам, — кивнул мужчина, достал бумажник, извлёк три купюры.

— Окей, — негромко хлопнул в ладоши медик, — вы сейчас или попозже придёте? — поинтересовался он, пряча в карман одну оранжевую и две зелёные банкноты.

— Сейчас, — кивнул мужчина.

— Хорошо. Тогда оставляю вас, — галантно отступил на шаг медработник. — Если что, я у себя. Звоните.

— Договорились, — кивнул мужчина и сделал жест, недвузначно намекающий, что медик должен удалиться восвояси. Парень поручение тот же час исполнил, и закрыл за собой дверь на ключ.

Лена неотрывно смотрела в свое зеркало, а мир вокруг неспешно плыл, как картина, на которую создатель в гневе вылил бутыль растворителя. Лишь в отражении всё оставалось четким и ясным. Но, вот мужчина за её спиной сделал шаг вперёд и выпал из поля зрения. Покойница подняла взгляд с осколка и увидела широкую спину прямо перед собой, но словно сквозь разогретый донельзя воздух. Она обошла незнакомца по широкой дуге, вгляделась в лицо. Его было не узнать. От того делового человека, что еще минуту назад источал собой сам холод рациональности, не осталось и следа. Глаза налились каким-то бесноватым блеском, язык, будто змеиный, то и дело облизывал полные губы, на которые из под усов стекали капельки пота, несмотря на прохладу морга. Мужчина ещё раз облизнул губы и потянул вниз брезентовую ткань.

Показалось странным, что её тело было укрыто. Ведь, буквально, несколько минут назад она скинула саван, который был вовсе не брезентовым и серо-зелёным, как сейчас, а светлым и похожим на плотную марлю. Но, это несоответствие её сейчас волновало гораздо меньше, чем мужчина, взиравший на мертвое тело. Он обошёл каталку по кругу, не отрывая пальца от стального обода, ещё раз облизнул губы и потянул руку к холодной плоти. Ладонь легла на лодыжку, медленно поползла вверх, проехалась по бритому лобку, миновала плато плоского бледного живота, взобралась на холмик груди.

— Хорошая девочка, — ласково прошептал мужчина и засунул свободную руку в карман брюк, — хорошая.

Лена, обомлев, взирала как этот, приличный, на первый взгляд, человек, мастурбирует, лапая её тело. В голове метались самые разные мысли и эмоции. Её, буквально, раздирало. Хотелось всё сразу — упасть на пол и закатиться от хохота, горько разрыдаться, кричать, провалиться сквозь землю, закрыть глаза и уши, умереть… Неужели вся грязь этого мира достанет её и после смерти? Там где, казалось бы, можно укрыться от всего того, что приносило боль там, по ту сторону?

— Хорошая девочка, — снова подал голос мужчина, вытащив руку из кармана и пытаясь уложить ноги мёртвого тела пошире, но так, чтобы труп, не дай Бог, не упал с каталки. — Сейчас, подожди. Сейчас я тебя приласкаю, — прошептал он в самое ухо покойнице, спуская до колен отутюженные брюки.

Слова некрофила будто отрезвили. Все взбунтовавшиеся разом эмоции исчезли. Все, кроме одной. Злоба на грани сумасшествия заполнила всё естество. Девушка тряхнула головой, откидывая в сторону застилающие взор волосы, уверенно, в один миг, преодолела разделяющее с новым насильником расстояние и с размаху вонзила осколок зеркала мужчине в пах. Тот изменился в лице, посмотрел вниз, согнулся от невыносимой боли и, взревев, упал на колени.