Михаил Гиголашвили - Кока

– Жертва! – скорбно произносил всякий раз Михо-дзиа, когда видел Колу, Мариам, Рипсимэ или слышал о каком-нибудь несчастье.

И как ни странно, это слово успокаивало детей: раз жертва – значит, не напрасно, не впустую, значит, так надо было. А кому жертва – тоже ясно: Богу, кому же ещё?.. О нём каждый день все говорят, хотя не знают, где он и кто он. А когда дети спрашивали, почему доброму Богу надо, чтобы молодая Мариам попала под трамвай и ей отрезало ноги, Михо-дзиа отвечал, что этого никто точно не знает, но Бог её спас: если бы Мариам не отрезало ноги трамваем, то она выпала бы из поезда и ей бы отрезало голову, так что потерять ноги куда лучше, чем голову! И дети притихали, удивляясь великой божьей доброте и прозорливости…

Утром встретились во дворе, чтобы ехать в пивбар к Сатане. Нукри, как всегда, одет с иголочки, что вызвало у Коки завистливые мысли: как ему удаётся без воды, света и газа быть всё время выбритым и одетым в глаженое?

Нукри сумел вчера достать у курдов в гараже на развилке Давиташвили и Энгельса две канистры бензина, можно поехать в пивбар на его “жигулях”, город почти пуст – без бензина машины не ездят.

В пивбаре, как всегда, накурено, дымно, шумно. Из кухни слышен стук движков, дающих электричество.

Сатану они нашли в глубине – за столом с двумя бритыми наголо типами в татуировках. На столе – жареные хинкали, две бутылки водки, три гранёных сталинских стакана.

Увидев их, Сатана поднялся из-за стола и жестом велел идти за ним к крайнему столику, где со скрежетом и скрипом основательно уселся, повёл мощной головой с рогом клока.

– Херово себя чувствую! Шваркнуться нечем? Ну да, откуда у вас, фраеров… Пробовал чайным стаканом чачи снять, да ничего не вышло, орера! Хуже стало! Нэ всио коту маслэцо! – добавил и по-детски пожаловался: – У меня от этой проклятой водки изжога, печень, геморрой! Лац-луц – и готово! Сидеть не могу! Как вылечить?

Нукри посоветовал:

– Если внутри геморрой – облепиховые свечи помогают. Есть в аптеках. Только какое-то время с алкоголем завязать надо, от него воспаление кишки. Шишки, мешки, бляшки…

Сатана удивился:

– Как завязать с выпивоном? А что делать? Ширки нет, курева нет! Бабки есть – взять нечего! Голый вассер! Эй, Бабуна, морти аш [162] Иди сюда (мегрел.). ! – крикнул он через зал.

Один из его сотрапезников, верзила с длинными разлапистыми руками, качаясь, подошёл к столу.

– Чего?

– Как брата прошу, поезжай в аптеку, купи эти… как их…

– Облепиховые свечи для геморроя, – подсказал Нукри.

Тип, ничего не переспрашивая, молча, как лунатик, стал пробираться к выходу, а Сатана развернулся к ним:

– Ну что, решили за шмалью слетать? А то ширки нет, водку пить нельзя…

– А как конкретно всё это сделать? – наивно спросил Кока.

– Вы что, из детского сада? Не хлебалом щёлкать, а ехать, цеплять, домой канать и кайфовать! На Северный Кавказ слетать – пара пустяков, тьфу дело! – И Сатана смачно плюнул на пол (что заставило соседние столы напрячься). – Я бы сам съездил, но тут мне надо быть, тут… С меня накол и бабки – чего вам ещё? Что, не мужики?

– А сколько брать? – опять по-глупому вырвалось у Коки.

Ухватив клок волос, Сатана рыкнул:

– Что, в магазин пришли? Чем больше – тем лучше! Хрен знает, сколько они за кило попросят.

– Кило? Это же брусок! Как пачка сахара! – побледнел Нукри. – Как такую махину везти?

Сатана жестом потребовал бутылку водки (её поспешно принёс буфетчик с поклоном и вежливым: “Прошу, Сатан-джан! Чача, домашняя, семьдесят градусов!”). Разлил, опрокинул свой стакан, мотнул головой, сыпанул на язык чёрный перец с солью из стаканчиков, что стоят на всех столах.

– Очень просто таранить. Заныкать в сумку, забросать всяким хламом, вонючими носками, грязными трусами. Или урюком обложить, он запах отбивает… И впэриод, с пэсниами! – добавил по-русски.

– Легко сказать, – пробормотал Нукри.

Сатана сурово уставился на него:

– Бздишь? Я миллион раз ездил – и ничего, всегда всё лац-луц! Никто, кроме нас троих, знать не будет, не то сядут на хвост, а нам безбилетных пассажиров не надо! Вот мои пять тысяч баксов! – Он вытащил из куртки пачку стодолларовых банкнот в рваном конверте, бросил на стол.

Коке они показались слишком уж новенькими – “уж не фальшаки ли?”, но Сатана, заметив его взгляд, заверил:

– Бабки из банка, всё путём. Вот ксива, адрес. – Он украдкой положил рядом с деньгами клочок бумаги. – Отзы́в: “Привет от Аслана, он уже выздоровел”. Аслан – это мой кент, вместе зону топтали, ему ещё два года чалиться. Зима и лето – год долой, две Пасхи – и домой! – Сатана кивнул на бумажку. – По этому адресу живут его родичи. Они знают, что приедут за дурью из Тбилиси, Аслан их предупредил, маляву выслал. Ну, а я ему в зону кило подогрева подгоню. Бэри тарань, эзжай в Казань!

– Как кило? – испугался Кока.

– А сколько? За сто грамм тащиться вам? Сейчас осень, урожай, самый сезон, дури у всех много, мацанки полно. Долларов по пятьсот, кумекаю, можно кило взять.

Нукри, побледнев, уточнил:

– На пять тысяч баксов десять кило выходит.

Сатана кивнул:

– Ну. Поделим пополам, пять кило мне, пять – вам. Всё по понятиям, орера: мои накол и бабки, ваши риски. А как вы хотели? – И одним глотком опрокинул в рот полстакана чачи.

Они сидели пришибленные. Десять кило! Это как десять киловых пачек сахара, целый чемодан – и пожизненно… или расстрел…

Сатана внимательно следил за ними.

– Что, мандражите? Ну, не берите десять, возьмите пять, бабки обратно привезёте. Смотрите сами по ходу дела! А меня всегда здесь найдёте. Если меня нет, спросите у Бабуны, что в аптеку почапал, он тут в охране пашет.

– Телефона у них в Пятигорске нет, чтобы позвонить? Может, их там и нет совсем? Уехали куда-нибудь? – попытался уцепиться за соломинку Кока, но Сатана сурово отрезал:

– Какой на хрен телефон? Это где-то под Пятигорском, там телефонов нету. Да куда они денутся? Крестьяне, глехи [163] Крестьяне (груз.). ! Они, как ты, по парижам не шныряют, на жопе сидят и в своём дерьме копаются!

Вот ещё новость – село под Пятигорском! Этого не хватало!

– Можно посмотреть? – С полувопросом Нукри взял клочок, развернул, Кока тоже заглянул: “Село Золотушка, ул. Тихая, 6, Абахов Билал”. Ну и накол! И название какое странное!

– Золотуха, ха-ха-ха! – развеселился Сатана. – Да, Аслан говорил, что живёт в каком-то золоте… А Билал – отец Аслана, он главный комбайнёр.

– А что за народ живёт в этом селе? – опять спросил Нукри.

Сатана завертел клок:

– Кто его знает? Разный. Казаки, может. Этот Аслан – кабардинец. Но мы с ним крепко кентовались, он меня не посмеет подставить! Знает, что на перо посажу за кидняк или подкидон! Весь жбан ему расквашу, спецом в зону поеду и повешу его за яйца на свиданке! Могу дать телефон одного кента в Пятигорске. Рыба кликуха. Со мной чалился. Он вам объяснит, как лучше всего до этой Золотухи доканать (а Кока, не к месту вспомнив, что золотуха – это какая-то заразная болезнь, переспросил тихо у Нукри и получил утвердительный кивок: “И плохая”).