Михаил Гиголашвили - Кока

– Вот-вот, – недовольно буркнул Расписной. – А лучше вообще бросить. Кроме тебя никто уже махру не шабит! Что, сталинское время?

– Кроме курева ничего в жизни не осталось! – серьёзно отозвался Беспал, скинул ботинки, влез на нары и, выкинув в решётку носок, начал не спеша спускать его, потом привязал нить к прутьям, спрыгнул с нар и стал что-то отмечать в своём блокноте, предварительно постучав кружкой по батарее – три коротких, один длинный.

Расписной взял вязанье – что-то чёрное – и заработал спицами. Вязал он быстро, молча, споро, иногда вытягивая и распрямляя нити. Видно, занят этим давно. Савва лежал как лежал, повернувшись к стене.

Кока лёг на свой матрас у стены. Блаженство! После ночей на голом дереве матрас показался пухом. Подушка – роскошью. А одеяло – верхом счастья! Но возник вопрос: “Они перед сном раздеваются?”

Вдруг Беспал громко испустил газы. Расписной укоризненно посмотрел из-под очков:

– И как ноги не оторвало?!

– Капуста затрахала, каждый день уже пять лет хаваю! Хлеб непропечённый… – Беспал спрятал блокнот, обернулся к Коке. – Ты по жизни кто?

– Человек, сам по себе, – ответил Кока и присовокупил, как учил Черняшка: – Раб божий, обшит кожей.

Расписной довольно кивнул:

– Хорошо ответил.

Беспал разочарованно протянул:

– А, честный фраер… И без бабла…

– Были деньги. При аресте всё отобрали. От следака откупиться нечем!

Расписной возразил:

– А следакам не след давать! Только прямо судье! Не то следаки бабки скассируют, а ничего не сотворят! – И глазами показал на Савву. – Вон, они хату продали, чтобы его выкупить, прокурор со следаком лавэ взяли, а статью не поменяли: как шёл по расстрельной, до упора, так и идёт!

– Говорят, новый кодекс готовят, без вышки, – показал Кока свою осведомлённость.

– Да, говорят… Только они, ежели захотят, любого замочат. Им кодексы не указ! Выведут во дворик и шлёпнут при попытке к бегству, хотя куда из базка бежать?.. И не надо никакого суда и приговора!..

А Кока разглядел, что на шее у Расписного вытатуирован ошейник с надписью “РАБ СССР”.

– Тебе много ещё сидеть? – не выдержал он.

– Кому? Мне? Долго, – ответил Расписной. – Мы все тут надолго присели.

Неугомонный Беспал, снуя туда-сюда по пятачку пространства, сказал, что недурно бы чифиря забодяжить за знакомство.

Расписной разрешил:

– Давай!

Беспал всыпал в банку-литровку пачку чая, залил водой, включил кипятильник в висящую розетку, а кружку поставил на пол – до столика шнур не дотягивал.

– От параши отодвинь подальше, – заметил Расписной и спросил Коку: знает ли он, что такое адмиральский чифирь? Нет? Берётся стакан коньяка и стакан чифиря, отпивается чифирь, доливается коньяк, отпивается дальше – дальше подливается коньяк, и так до тех пор, пока оба стакана не будут пусты.

Разговор шёл интересный, но отвлекал какой-то постоянный шорох.

– Что это шуршит? – машинально спросил Кока.

– А это мой брательник тут с нами чалится, время коротает. – Расписной снял с полки большую пластиковую банку, где поводил усами жук типа тараканьего, но величиной с детскую ладонь.

– Что это? – Таких огромных тараканов Кока ещё не видел. Зверь какой-то!

– Крытник. Царь тараканов. Кликуха – Граф! Мне по наследству от кента достался, царство ему небесное! – гордо объяснил Расписной и открыл пластиковую крышку с дырами для воздуха.

Тараканище неторопливо вылез на столик и замер, ощупывая всё кругом раскидистыми усами. Его матово-чёрный панцирь отливал медью. Усы непрестанно шевелились. Полон достоинства. Медлителен, задумчив, мрачен, загадочен, словно рыцарь в чёрной кольчуге и шлеме.

Расписной покрошил хлеб. Крытник стал не спеша его поедать, помогая себе лапками и поднимая усы, когда Расписной вскрикивал:

– Граф! Граф! Видишь, он знает своё имя! Усами приветствует! Граф!

И сказал, что “таракан” – по-чувашски “убегающий”, а его крытник никуда не бежит, он умён, никогда не ползает без дела, а если ползёт, то мелкими перебежками, замирая, как разведчик. Иногда прогулку туда-сюда, как зэк в базке, устраивает. Если приклеить хлеб к двери – найдёт и сожрёт. И неприхотлив, поглощает всё: зубную пасту, мыло, кусочки бумаги, опилки, табак. Прожорливый донельзя, даже своими фекалиями не брезгует.

– Так что и банку особо мыть не надо. Сполоснул – и готово! – Расписной с любовью погладил крытника, тот стал перебирать лапками, словно готовясь взлететь. – Если ему в банку бросить муху или обычного кукарачу, он их тут же сожрёт! Каннибал браток! – А Кока некстати вспомнил, что у таракана миллион нейронов в голове – сколько же будет у этого головастого зверя?

Расписной уверен, что крытник не только знает своё имя, но и узнаёт его, своего хозяина.

– Да и как не узнавать? Глаза-то у него есть! Изо дня в день видит через стекло, кто собирает для него крошки, водит гулять, поит водой и чифирём! Поэтому он послушен, ему не в жилу по свисту лезть обратно в банку, он знает, что там его ждёт куш. – Что и было показано: Расписной кинул в банку кусок рафинада и громко свистнул. Граф настороженно поднял усищи, развернул корпус и устремился в банку, где принялся катать лакомый кусочек, хрустеть им.

Савва, парень с деревенским лицом, белесыми волосами “под горшок” и бесцветными глазами, сполз с нар помочиться (что опять покоробило – Кока ещё не привык к параше в метре от себя).

Чифирь тем временем сварился. Беспал тряпкой поднял банку с пола на столик. Разлили в три кружки – Савва отказался кивком, а Расписной тихо сказал:

– Ночами не спит, днём кемарит.

Горько-кислый чифирь Коке не понравился. Забилось сердце, разболелась и так гудящая голова, зашаталось давление.

“Тут брата Фальке нет, чтоб давление измерить”, – в который раз с болью вспомнил Кока свою милую немецкую психушку.

Сокамерники спорили, как лучше варить чифирь. Расписной говорил тихо (вид у него, несмотря на тату, был вполне мирный):

– Можно чифирюгу выварить до чёрной массы, высушить, залить потом кипятком – и готово! Не надо каждый раз возиться. А если выварить в спирте – совсем ништяк! – Но Беспал возражал, что от такого мурыжева чифирь теряет в силе, и свежесваренный всегда лучше заготовки.

– Не учи учёного, лучше сам знаешь чего, – заключил Расписной, но Беспал не успокоился, спросил у Коки:

– Ты чего думаешь? Какой чифирь лучше?

Кока пожал плечами – у него нет на этот счёт своего мнения, а говорить, что чифирь ему не понравился, он не стал – против понятий, наверно. Заметив книги на полу под “телевизором”, спросил:

– Можно книги посмотреть? Тут есть библиотека?

– Библиотека-то есть, только книги не ты выбираешь, а они – тебя. Что в камеру вкинут – то и мусоль. А так да, есть.