Михаил Гиголашвили - Кока

– Пойдём ко мне? – сказал он с трепетом, хотя понятия не имел, куда.

– Не сегодня, – безмятежно ответила она с блаженной улыбкой. – Когда?.. А давай в четверг? Я уйду с двух последних уроков. Куда прийти?

Кока не знал пока ответа.

– Скажу по телефону. Не боишься?

– Я ничего не боюсь, – ответила она серьёзно. – Ну, пойдём? Мне ещё биологию готовить.

У знакомого француза выпросить ключи от квартиры оказалось нетрудно, благо тот днями работал на мясокомбинате. Кока подмуровал просьбу кусочком афганского гашиша. Француз был согласен на всё: чего ж лучше – ты на работе, а кусочек пахучего тягучего счастья ждёт тебя на столе вместе с запиской в одно слово: “Merci” ?

В ночь перед свиданием Кока мучительно думал о том, что должно произойти в квартире у мясника. Если она девушка, то это значит, он должен взять на себя грех. Помимо всего прочего – опасно! А ну, взбрыкнёт потом, скажет – я не хотела, он меня изнасиловал! Кто знает, что этим малолеткам взбредёт в шальную башку?! Нет, обойти это табу есть много разных способов, и все они известны Коке, к своим годам собравшему немалый опыт в амурных делах, хотя он никогда не жил с женщиной, если не любил её. А если любил, то по полной программе – с ревностью, проверками, сценами, скандалами.

В четверг Люси стояла на заветном углу за десять минут до срока (он наблюдал из-за кустов). Они молча нырнули в подъезд, тихо поднялись в квартиру француза-мясника, бесшумно открыли дверь.

После трёх бокалов и пяти затяжек она пересела ближе. Они стали целоваться, вначале легко, в шутку, а потом всё страстней и жадней. Поцелуи взрослые. На шутливый вопрос “откуда такое умение?” она безмятежно ответила:

– А мы только этим на вечеринках и заняты! – Отчего у Коки отлегло от сердца.

Скоро её рука нашла то, что искала, но Люси тут же призналась:

– Учи меня постепенно, я ничего не знаю! Я… ещё не до конца… – жарко шептала она, а у него в голове прыгали цветные зигзаги и золотые молнии.

Однако быстро выяснилось, что всё она прекрасно умеет, особенно по-французски.

– Глубокий петтинг, – объяснила она. – У нас в школе все этим занимаются. С какого времени? Как на уроке сексуального воспитания объяснили, так все и попробовали. Всем понравилось. Притом я француженка, а секс по-французски сам знаешь что такое… С седьмого-восьмого класса начали. Где? А всюду, где попало! По вечерам в садах, подвалах, подъездах, туалетах на диско… – Она засмеялась. – Так что я – полудева-полуженщина. А ты должен сделать из меня полную женщину!..

Уходя и прихорашиваясь у зеркала, она неожиданно заявила, что ноги у неё длиннее, чем у мамы. И кожа чище. И груди больше, не так ли? Причём глаза её вспыхнули нехорошим блеском. Она ждала ответа, но Кока на провокацию не поддался.

Через некоторое время Франсуаза, чуя неладное, начала шумный разговор: они-де уже десять дней не встречались, не завелась ли у тебя какая-нибудь девица? Кока бросил в ответ: он – не рабская секс-машина, у него своя жизнь и проблемы.

Франсуаза даже грозила:

– Не думай, драгоценный Кока́, что только твой светильник светит!

– Хищница! – огрызался он.

Но как распределить встречи? Обе хотели встречаться дважды в неделю, выходило многовато…

Его тянуло и к матери, и к дочери. Чувства двоились, черты сливались. Если с дочерью было приятно болтать, ласкаться, шутить, нежничать, то с матерью – начинать сразу с дела, в сексе она была крута, резка, умела, строга, сосредоточенна и брезглива, что нравилось тоже весьма брезгливому Коке.

Он любил обеих, но по-разному. А где грань между любовью и сексом – каждый должен знать сам…

Психологиня, начертав сакральную зловещую надпись:

страхи → неврозы → психические расстройства → депрессии → суицид

и подробно объяснив, где страхи зарождаются и куда продвигаются, сказала напоследок, что неврозы – это не что иное, как неспособность психики переносить неопределённость. Кока усмехнулся про себя: у него уж точно невроз, вся его жизнь – одна большая неопределённость.

Психологиня облизала губки, пообещав, по обычаю, в следующий раз рассказать, как бороться с депрессией. И молчаливые пришибленные депрессивцы, так и не услышав ничего о заветном спасении (причины понятны, где выход?), подавали ей по очереди свои картонки, и она холёными красивыми пальцами быстро чиркала подпись, всем улыбаясь, кивая и приглашая приходить (а Кока, протягивая ей лист, думал, что рядом с такой киской любая депрессия пройдёт в две минуты).

После того, как он избавился от ломки, мысли о женщинах всё чаще посещали его. Он боролся с соблазнами, как мог и умел, но это не помогало. Помимо воли он стал засматриваться на врачих и медсестёр. Доктор Хильдегард, обтянутая кожей, вызывала в нём порномысли. Медсестра Мелисса имела огромную грудь, коей касалась Коки каждый раз, когда измеряла давление. И даже смазливая уборщица, гремевшая по утрам ведром и шваброй, была, на его взгляд, очень мила и явно охотлива до секса.

Кроме влюбленной пары с каталкой, особых привязанностей не наблюдалось. Хотя народ так занят своими мыслями и так уродлив, что понятно – не до этого. Пару раз он заметил, как когтистый Стефан уходил с каракатицей в чёрном бархате в лесок возле клиники. Что им там делать? Но пучеглазая каракатица отвратительна! Как можно её трахать? Впрочем, минет слеп, нем и глух…

Ещё пару раз замечал, как каменщик о чем-то сговаривался с Кармен и потом удалялся с ней (Кока следил из окна) в тот же лесок, куда ходил когтистый Стефан с каракатицей. Там, видимо, место для этих дел…

И другая мысль – что надо сделать томографию мозга – нет-нет да и подкрадывалась к нему: очень уж донимал постоянный шум в ушах, стихающий только во сне, а наяву пугающе стабильный. Кока старался не думать об этом, изымать из головы (как советовала психологиня), – но как изымешь, если именно в голове звенит испорченный трансформатор, гудит неисправный неон, жужжит пчела-матриарх, тянет бесконечную ноту невыключенный телевизор?

Он решился напомнить об этом при обходе. Кожаная Хильдегард дежурно повторила, что это, скорее всего, тиннитус, наблюдаемый у десяти процентов жителей земли.

– А от чего он бывает? – забеспокоился Кока.

– Этого никто не знает, есть множество причин. Например, у альпинистов часто бывает. Возьмите в эргокабинете энциклопедию, почитайте. – Она сверилась по журналу и сказала, что томография будет произведена послезавтра. Где? В спецклинике. Вас заберут туда на такси и привезут обратно.

– Это больно? – глупо вырвалось у Коки, что вызвало смех врачей.

– Нет. Не бойтесь! Немного погудит – и всё!

– У меня и так гудит, не страшно, – пошутил Кока, а доктор Кристоф в тапочках доверительно добавил: