Михаил Гиголашвили - Кока

Лудо был согласен:

– Да, это их судьба, фатум. В природе одно правило – выжить. Она богата, но беспощадна. Зато у хищников весёлая жизнь: адреналин, охота, погони, убийства, жратва до упаду, отдых до отвала, а остальным – вечный страх.

Кока в блаженном покое слушал и вставлял какие-то реплики, но мысли о будущем мешали ему расслабиться. Каков его фатум? Как избежать амбы, капута, каюка, крантов и крышки? Что делать? Ехать в Париж? Там отчим. В Тбилиси? Там холод и война. Ещё, чего доброго, в армию заберут, а этого совсем не надо. Из него снайпер – как из дерьма пуля. Дед набивал патроны, а внук – мастырки…

Тем временем психи докурили косяк и упёрлись в вечно-насущную проблему – куда делась Атлантида и атланты? Ёп был уверен, что при великом потопе Атлантида ушла под воду, люди мутировали, отрастили себе жабры и плавники, приспособились жить на дне, и по сю пору в глубинах океана здравствует их цивилизация рептилоидов, оттуда регулярно пеленгуются сигналы, возникают на воде огромные воронки и круги – это у них на дне праздники. А когда взмётывается цунами с бурей – это у них война! Там дома, дворцы, площади из золота, аметистов и изумрудов! Улицы, храмы, лавки, где продаётся морская живность! Товары пересылаются по Гольфстриму! Да что там говорить! Именно атланты показывали Колумбу путь в Америку – сам бы он фиг нашёл Новый Свет! Они сопровождали Франсиско Писарро в его странствиях по океану! Пираты были их помощниками, а кельты – кентами. Рептилоиды и сейчас контролируют Бермудский треугольник и Марианскую впадину, иногда перегораживают Гибралтар или развлекаются тем, что подсвечивают в Индийском океане огромные площади. А первый Ротшильд, великий Амшель Мозес, был посланным из вод на землю узнать, что́ там творится, и все сокровища Ротшильдов – со дна морского.

– Говорят, даже Лох-Несское чудовище – это угорь-каннибал, их посланник!

– Глупости! – возражал Лудо. – Атланты сбежали на Луну! Ты же не будешь отрицать, что обратная стороны Луны плотно заселена? Там озёра, горы, но нет воздуха, поэтому все селениты ходят в скафандрах! От жары днём кожа у них сползает, а за ночь опять нарастает! – Но Ёп думал, что на обратной стороне Луны живёт сатана, а то с чего бы волкам и шакалам выть на луну? И почему оборотни, ведьмы, духи, вся лесная гномистика активизируется в полнолуние? – Сатана – это бытиё в небытии!

Коку после пары добрых затяжек так развезло с непривычки, что он попросился в подвал:

– Устал сегодня. Хочу лечь. Там всё как было?

– Да. Там Арчи ночевал. Иди ложись! Открыто!

По дороге Кока украдкой помочился в тёмном уголке, а в подвале рухнул на старый диван и скоро, чувствуя, как кошка Кесси с коротким мурком вскочила ему в ноги и улеглась на них, как захватчица, начал сладостно дремать под беседы со двора.

Лудо:

– После падения метеорита на Юкатан погибла вся земная и морская жизнь. На её восстановление с нуля ушло пятнадцать миллионов лет. Жизни пришлось зародиться заново. А что будет после атомной войны? Опять зарождение – с амёб и медуз?

Ёп:

– Конечно. Обнаружены живородящие трёхполые черви-нематомы: самцы, самки и гермафродиты. Они могут пережить ядерный удар. Тараканы переживут.

Лудо:

– Жди потом миллионы лет, когда из тараканов люди вылупятся!

Ёп:

– Ты другое мне скажи: по радио сообщили, что до красного светила Бетельгейзе, чья светимость в сто тысяч раз ярче Солнца, лететь надо восемьсот восемьдесят световых лет. Вот кто, интересно, измерил эти года? Какой линейкой?

Лудо:

– А кто вообще измерил время и пространство Вселенной? Откуда мы, мурашки, можем что-то вообще знать? И с чего взяли, что расширяется? И куда? Значит, есть пространства помимо нашего космоса?

Ёп:

– Да мы вообще – пустота, а наш мир иллюзорен. Если посмотреть в электронный микроскоп на любую вещь, то увидим атомы и пустоту, атомы же состоят из кварков и пустоты, а те уже – чистая энергия. Ещё Демокрит сказал: “Есть только атомы и пустота, всё остальное – мнение”, – и был прав. Вот сколько атомов ушло на Гималаи? Никто не знает!

“Аминь… Никто ничего не знает. Хотя, наверно, кому-то всё известно. Кому? А Тому, Кто из невзрачной капли рождает изящную снежинку, всегда разную! Неисповедимы пути Господни!” – всплыла прорезь в сознании…

Засыпая под умиротворяющие мерные всхрапывания Кесси, он представлял себе разные кошачьи глаза: внимательно-брезгливые, отчуждённые, они смотрят внутрь себя, в душу той первой кошке, что ловила мышей в амбарах Вавилона, шуршала в закромах египетских храмов…. Пронзительный взгляд леопарда… быстрые пугливые зырки гепардов… медовые очи тигра… проницательные материнские глаза пумы… спокойно-расчетливый погляд львиц… вдумчивый затаённый прищур ягуара… татарские гневливые глаза льва… весёлые блики шакалов… тухлые скрытные глазки гиен… весёлые раскосые глазёнки лис… тупой зрак бизонов… реснитчатый томный взор жирафа… высокомерное презрительно-величавое око верблюда… буравящие зенки медведя… улыбчивый быстрый взгляд волка… суровый отеческий мудрый зрак орла… тягучие бессмысленные мигалки буйвола… прощелыжные моргалы падальщика… мрачные вежды филина… упрямые гляделки носорога… слепые блюдца совы… пустые бельма стервятников… пронзительно-безумные взгляды кондора…

Поздней осенью 1993 года, после отсидки в немецком дурдоме, Кока вернулся в Тбилиси из Парижа, где в очередной раз поскандалил с отчимом и даже хотел дать ему по его наглой французской харе, но рассудил, что лучше обойтись без мордобоя. Он рискнул улететь по своему паспорту, и, видно, у Интерпола были в тот день более важные дела, чем ловить такую блоху, как Кока.

Если ранняя осень в Тбилиси райски прекрасна, то поздняя – адски отвратна: ветер, дождь, лужи, кучи гниющей жухлой листвы, грязный снежок, слякоть. Вместо солнца – тугой слепой шар. С утра над городом висит свинцовая пелена. Дырявое небо пускает сопли и слюни. Все бегут скорей по домам, а там – ни света, ни газа, ни воды, ни отопления!.. И когда это кончится – неизвестно, в Абхазии – война, Гамсахурдия с соратниками засел в Западной Грузии, прячась от войск Китовани. Власти бессильны, денег и топлива нет, разруха и бардак.

Кока мыкался из угла в угол в холодной, сырой и тёмной квартире. Из еды – гречка, ещё какая-то крупа, сыр, чёрствый хлеб. Всё лежит на балконе – холодильник давно не работает без света. Да он и не нужен – в него нечего класть.