Чжан Юэжань - Кокон [litres]

Когда в глазах прояснилось, Шаша уже не каталась по полу, только корчилась в судорогах, расширенные зрачки уперты в пустоту. Духовка тикала, как бомба с часовым механизмом. По кухне сладким газом плыл запах кекса. Я выглянул на улицу через кухонное окно, обдумывая свои дальнейшие действия. Унести окурки и пустые банки из-под пива, вытереть следы на полу. И еще протереть пульт.

Шаша вдруг дернулась и переползла чуть ближе ко мне. Я решил, что брежу, и отступил на два шага. Она полежала немного и снова зашевелилась. Перевернулась на живот, проползла еще полметра. Немного отдохнула и двинулась дальше, мимо меня, извиваясь в судорогах, как выброшенная на берег рыба. Казалось, Шашу толкает вперед какая-то неведомая сила, в конце концов она пересекла гостиную и доползла до сундука. Приподнялась и схватила один из пузырьков. Дрожа, открутила крышку, опрокинула в себя лекарство. И легла на спину. Судороги постепенно затихли. Тяжело дыша, она медленно перевернулась на бок, подняла голову и посмотрела на меня. Выпученные глаза в запавших глазницах горели, словно вечный огонь на площади. На минуту я застыл от ужаса, потом схватил пальто и выбежал из квартиры.

Метель не прекращалась, ветер лупил по щекам. На нетвердых ногах я брел, хватая ртом воздух. Снег обжигал горло, ее взгляд раз за разом раскатывал сердце катком, точно раскаленный утюг. Я пришел к тете, закрылся в своей комнате и рухнул на кровать. Потом спрятался с головой под одеяло и провалился в кошмары. Многослойные кошмары, из одного выскакивал другой, из другого третий. Помню только, что видел Башню мертвецов. Бассейн с формалином, в нем лицом вниз плавает женщина. Я тянусь к ней, но женщину относит в сторону, дальше и дальше, как листик на ветру. Я слышу ехидный смех, он звучит все громче, колотится в барабанные перепонки. Ха-ха. Ха-ха-ха. Потолок вращается, бесконечно широкий потолок, нет, это вращается небо, но откуда на нем трещина? Я сел в постели. Еще не рассвело, но в комнату проникал слабый свет, морозно-белый, словно отраженный от снега. Я долго смотрел в окно, из которого лился этот свет, пока не убедил себя, что Шаша не умерла. Слез с кровати, зашел в туалет и взглянул на свое отражение в зеркале. За ночь отросла щетина. Вернулся в комнату, закурил. Иссохшая комната медленно наполнялась светом. С сосулек за окном падали капли. Я шагнул к подоконнику, задрал голову и увидел солнце – яркое, огромное, идеально круглое.

В офис я приехал после обеда, все меня ждали. Невольно посмотрел в угол, где сидела Шаша, – никого, и на столе пусто.

Все совещание я таращился в бумаги. Иероглифы скакали перед глазами, подсказывая разные варианты прочтения. Но я не мог уловить их смысл. Взял ручку и проткнул верхний лист бумаги, как будто хотел поймать острогой шуструю рыбу. А рыбы только множились и расплывались в разные стороны. Я бросил ручку на стол, подчиненные разом вскинули головы. Подбежала секретарша, поставила на место упавший стакан, промокнула лужу на столе. Я сказал: мне нужно еще раз обдумать то, о чем мы сегодня говорили. Совещание окончено.

Я решил вздремнуть и улегся грудью на стол. Не знаю, сколько прошло времени, но дверь вдруг скрипнула, и по моим волосам пробежал ветер. Было очень тихо. Только вода продолжала мерно капать со стола. Я обернулся и увидел в дверях Шашу. Ее лицо было наполовину в тени, словно скрытое за железной маской. Мне сразу вспомнилась та собака. Как она тянула голову из канавы. Маска стала медленно приближаться. Клянусь, эту сцену я никогда не забуду, что бы ни случилось дальше. Маска надвигалась на меня сквозь облако густого черного света, неумолимо увеличивалась, черный свет накрывал меня колпаком, не давая пошевелиться. Наконец она подошла ко мне, остановилась, и мое сердце остановилось вместе с ней. Но я по-прежнему слышал тиканье капель – бомба заканчивала обратный отсчет. Я ждал, когда бомба взорвется. И вдруг густой черный свет резко рассеялся. Маска исчезла. Потолочные лампы выхватили ее лицо. Она улыбалась. Не спи так, простудишься. Взмахнула пакетом: принесла тебе вчерашний шифоновый кекс.

Она отодвинула стул, села, достала из пакета шифоновый кекс и отрезала кусочек пластиковым ножом. Протянула мне, а крошки собрала и бросила в рот. Ну как? Шифоновый кекс так трудно готовить! Я сунул в рот кусок целиком, горло склеила мягкая сладость. Шаша спросила: ты починил машину? Нет. Она кивнула и сказала: завтра начинаются курсы, как ты думаешь, я там не усну? Я бездумно покачал головой. Она распахнула глаза: правда? Я очень волнуюсь, так долго ничему не училась. Вздохнув, опустила плечи и спросила: не хочешь запить? Налью тебе воды. Попыталась встать, но я схватил ее за руку и усадил на место. Она замерла на секунду и сразу улыбнулась. Стараясь не смотреть ей в глаза, я пододвинул к себе остатки кекса. Не думала, что тебе так понравится, сказала Шаша. Тогда я испеку еще, шифоновый кекс надо есть сразу, иначе он засохнет. Я судорожно заталкивал в себя сладкое тесто. Она собрала пальцем еще несколько крошек у моего рукава и сказала: пройдет несколько лет, я открою свою кондитерскую, отнесу туда все противни из дома, куплю духовку побольше. Как думаешь, я справлюсь? Справлюсь? Из уголка глаза у меня выкатилась слеза, я потер веки, пытаясь загнать ее обратно. И ответил: справишься. Она широко улыбнулась: ты всегда сможешь зайти и угоститься свежим кексом. А еще там будут печенья, я куплю много формочек, напеку пандочек из теста, это несложно. А глазки будут из какао. Это как снеговички из нашего детства, помнишь? Такие, с колпачками. Я втянул в себя воздух и сказал: иди домой. Она растерянно на меня уставилась: что? Я сказал: очень спать хочется, пойду домой и прилягу. Да, завтра суббота, как раз выспишься, согласилась Шаша. Но сначала не забудь поужинать.

Когда я вышел из офиса, было уже темно, но фонари не горели. Ветер острым клювом впивался в уголки глаз, где еще сохранилась влага. Поднятый ветром снег летал между небом и землей, словно хотел еще раз выпасть и укрыть все собой. Кто-то позади окликнул меня. Я остановился – Шаша подбежала и протянула мне пальто. Удивилась: неужели тебе не холодно? И, как обычно, встала в сторонке, провожая меня взглядом. Машина тронулась, она шагнула следом и помахала мне рукой. Случившееся накануне казалось всего лишь одним из моих кошмаров. Стоит мне в это поверить, и кошмар исчезнет, будто и не было. Но смогу ли я в это поверить?

Я взял отпуск, повалялся несколько дней под пальмами. Белый песок был похож на сахар, распушившийся на солнце, приятно пах сладостями. Я зарывался в него, как под толстое ватное одеяло, которым меня накрывали при простуде. Выступал пот, и одеяло рассыпалось. Я заслонял раскаленное лицо рукой, солнце лилось сквозь пальцы, и под его лучами рука казалась совсем белой, а по краям прозрачной. Официантка из летнего кафе улыбнулась мне и сказала, что играет ее любимая песня. У автомата с напитками незнакомая женщина одолжила мне монетку. Вечером на пляже меня догнал мальчуган: эй, ты сломал мою крепость. Но ничего, я построю новую, поможешь? Я чувствовал, что этот мир как будто стал немного другим. И, кажется, он был ко мне очень добр.