Холли Борн - Как я вам нравлюсь теперь?

– С меня градом льет из тех мест, из которых лить просто не может.

Она сморщила нос.

– Например?

– Под коленками. И из вагины. Я всерьез беспокоюсь, что на юбке останется влажное пятно.

– Мало что может отвлечь меня от мысли о сырных булочках, – заявила Ди, – но тебе это удалось.

Сев на деревянный стул, я взяла в руки картонный треугольник – специальное летнее меню. К нам подошла официантка – не желаем ли выпить.

– Да! Вина. Ты же присоединишься? – спросила я Ди.

Она указала на бутылку газированной минералки.

– Я обезвожена. Так что пока мне этого хватит.

– Аа, – протянула я и повернулась к официантке. – Мм, хорошо. Мне тогда… ммм… большой бокал розе.

Мы углубились в меню, но на самом деле я всегда беру одно и то же – вегетарианскую пиццу «Леджера»: в ней меньше пятисот калорий. Я ждала, пока Ди сделает свой выбор. Она была какая-то другая. По-другому держалась, ее кожа сияла. Я хотела было спросить, что у нее за крем, но ответ, скорее всего, будет таким: «Просто я счастлива, по уши влюблена и постоянно занимаюсь сексом». Увы, это нельзя купить и нанести на лицо, даже Creme de la Mer тут не поможет.

– Что будешь брать? – спросила я. – Неужели я правда отбила у тебя аппетит к булочкам?

– Я закажу их в любом случае.

Официантка принесла вино, и я приложила все усилия, чтобы не осушить бокал сразу. Вместо этого я пыталась пить частыми маленькими глоточками, но все равно глазом моргнуть не успела, а половины как не бывало. Официантка спросила, готовы ли мы сделать заказ, и, приняв его, ушла. Я открыла было рот, чтобы рассказать о встрече в издательстве, как вдруг…

– У меня есть для тебя новость, – сказала Ди. Она дрожала и крутила в руках стакан минералки.

– Даааа? – Я напряженно размышляла, что это может быть. На лицо я нацепила неопределенную полуулыбку. Господи! Поняла: они с Найджелом решили съехаться. Ну да, точно. Надо сделать вид, будто они не торопят события. – Итак?

Она заправила прядь огненных волос за ухо.

– Я беременна, Тор.

…

…

…

Нам принесли булочки. Они, словно ров, окружали замок из чесночного масла. Почувствовав напряжение, официантка поставила блюдо и молча ушла.

– О боже, – сказала я. – Поздравляю!

Ди расплакалась, я потянулась к ней и обняла.

– Что случилось? Ты хорошо себя чувствуешь?

Она кивнула, не отстраняясь, и я продолжала сжимать ее в объятиях, не в силах осознать услышанное. Не верю, не верю, не верю.

– Все хорошо. Я счастлива. Конечно, это все так неожиданно.

Она все говорила, а мою улыбку словно вырезали скальпелем. Ни в коем случае не переставать улыбаться. Она не должна была увидеть мои истинные чувства. В глубине души я провалилась в бездну отчаяния. На той свадьбе у них порвался презерватив, объясняла она. Конечно, она выпила экстренную таблетку, но это не помогло. В школе все приняли новость без проблем, они с Найджелом уже «практически живут вместе», хоть у нее и остался месяц залога по ее квартире.

Теперь все встало на свои места. Вот почему мы все время встречались за чашкой кофе, а не бокалом вина. Вот почему она пополнела, а грудная клетка слегка раздалась. Вот почему ее кожа так сияет. Как я могла пропустить все эти подсказки?

– Какой срок ставят? – выдавила я. Я уже знала, какие вопросы надо задавать, когда твои друзья оказываются по ту сторону. Мне не впервой, я уже знаю этот жаргон.

– Декабрь, – смущенно сказала она. Смущенно – потому что простой подсчет означал одно: прошло уже три месяца. Три месяца. Три месяца, и она молчала.

– Прости, что не сказала раньше. – Мои мысли было легко прочитать. Взяв булочку, Ди обмакнула ее в пиалу с маслом. Масло стекало с нее, и я как завороженная смотрела за тем, как Ди ест булочку, – ведь это беременная Ди ест булочку.

Беременная Ди.

Ди беременна.

Она проглотила кусок и слегка покраснела. Между нами разверзлась пропасть. С каждым днем она будет становиться все шире, потому что Ди перешла на другую сторону. Мы будем видеться и болтать, делая вид, будто между нам нет никакой стены, но это не так. На ее возведение ушло всего несколько минут. Прибежали рабочие и в спешке начали ее строить, пока на кухне кружком раскладывали булочки на тарелке.

– Тор, – сказала она. – Скажу честно, я ужасно боялась тебе признаться.

– Что? Почему ? – Открытый рот, честные глаза.

Она откашлялась.

– Как бы сказать… самое ценное в нашей дружбе – это искренность. Я знаю, как ты к этому относишься и что у вас с Томом сейчас не все клеится…

Я почувствовала боль, как от ожога сигаретой. Как она смеет ! Как она смеет говорить о Томе, когда в ее животе растет общественно одобряемое представление о счастье. Как она смеет наносить мне такой удар сейчас.

– У нас с Томом все хорошо, – до меня донесся мой собственный голос. – Сейчас у нас прекрасный период. Мы все обсудили после того случая со стриптиз-клубом, и все сразу наладилось.

Моя ложь добавила дополнительные кирпичи к стене.

– Ой, ну это здорово! Вдруг ты тоже скоро забеременеешь, и мы будем обе ходить с животом.

Ее ложь – и стена вырастает еще на пару сантиметров.

– Насчет этого не уверена. Но я правда очень рада за тебя, Ди. В шоке, конечно, но очень рада.

Она с улыбкой потрясла головой.

– Было глупо думать, что ты не обрадуешься. Эми уверяла, что все пройдет отлично.

Я жевала булочку, но в этот момент она выпала у меня из рук.

– Эми знает? – небрежным тоном спросила я. Во рту стало сладко. На самом деле мне хотелось закричать «ЭМИ ЗНАЕТ?!». Эми жила с нами на одном этаже в университете, и мы ее вроде как терпеть не могли. Наше общение сошло на нет, когда она завела двоих детей. Эми каждый божий день публиковала новости о своей беременности. Оба раза. Можно подумать, что второй ребенок развивается как-то по-другому. Пропустить это было невозможно: она присылала все это и в наш общегрупповой университетский чат. «Сегодня мой ребеночек размером с горошину». «Сегодня у моего ребеночка появились легкие». «Сегодня ребеночек помахал ручкой в животе».

У нас с Ди шло параллельное обсуждение. «Сегодня я волнуюсь, что мамочка не будет уважать мою частную жизнь после моего рождения». «Сегодня я волнуюсь, что мамочка будет вести прямую трансляцию родов в соцсетях». «Сегодня у меня не получается построить отношения с другими эмбрионами, потому что у меня слишком раздутое эго».

– Она мне очень помогла, – сказала Ди. Она выкинула из головы эти воспоминания, спрятала их куда-то подальше, потому что теперь ее мнение об Эми изменилось, она в ней нуждалась. – У меня был просто ужасный токсикоз, Тор. И хуже всего то, что ты никому не можешь объяснить, почему ты так отвратительно себя чувствуешь. Я страдала всякий раз, как ты звала меня выпить.