Милош Крно - Утренний ветер

Рудо посмотрел на рисунок. На нем он был изображен встающим из гроба. Под рисунком стояла надпись:

«Я воскрес из мертвых, но это мое личное дело. Поэтому мне не стыдно».

— Почему не стыдно, — пробормотал Рудо. — Можешь вывесить, я это вполне заслужил.

— Оставь себе на память, — сказал Штефан. — Мы с ребятами так решили.

— А как Индра?

— Уехала. Рассказала, что ты давно ей не писал и что поэтому она сама хотела расстаться с тобой. Это обстоятельство несколько смягчает твой поступок. Иначе бы тебе несдобровать…

Рудо глубоко вздохнул и пожал Штефану руку. Потом немного помолчал, пристально посмотрел комсоргу в глаза и тихо спросил:

— Так вывешивать не будешь?

— Говорю тебе, что нет.

— И даже если я тебе что-то скажу, касающееся нас обоих?

Штефан выжидающе молчал, а Рудо все не отваживался начать такой серьезный разговор. Но оба знали, о чем пойдет речь. К счастью, тут появилась крановщица Вильма, и напряжение исчезло. Уходя вместе с девушкой, Штефан бросил:

— Пусть решит Мариенка.

Вечером Штефан отправился к Мариенке, но в тот день в буфете работала ее сменщица. Он выпил пива и возвращался в «Рабочую гостиницу» по тропинке, идущей около шоссе.

«Чудно, подумал он, — Рудо признался! Но кого она выберет — это дело Мариенки, только ее. Едва ли ей может понравиться Рудо — легкомысленный, своенравный. Правда, сейчас он несколько изменился к лучшему. Но эта постыдная история с письмом! А Мариенка все ж хорошая девушка. Нет, напрасно Рудо надеется, не выйдет у него с ней ничего».

Он подошел к «Рабочей гостинице» и сел на скамейку под фонарем. Тоненькие березки, посаженные весной, дрожали от ветра, и Штефан заслушался шелестом сухих листьев. Со стороны шоссе послышались шаги и голоса. Штефан повернулся. Мимо него прошли два паренька, а затем показалась женская фигура. Штефану, сидящему в свете фонаря, было плохо видно, поэтому он не сразу сообразил, кто идет.

— Мариенка! — крикнул он, узнав ее.

Она остановилась и подошла к скамейке. Застегнув все пуговки на белом капроновом плаще, она подала руку Штефану:

— Ты здесь?

Она села около него, и он крепко обнял ее.

— А я искал тебя, — ответил он. — Думал, что ты сегодня работаешь.

— Моя смена завтра… Послушай, — вздрогнула она, — тебе здесь не холодно сидеть?

Он засмеялся и поцеловал ее в щеку.

— С тобой вообще мне не может быть холодно.

Подсев к ней еще ближе, он наклонил ее голову к себе на грудь. Он ощущал ее легкое дыхание, чувствовал душистый запах ее волос и целовал ее в губы.

— Штефан, Штефан, — шептала она, — не узнаю тебя. Нас могут увидеть.

— Кто?

— Ну, скажем, Вильма, — сказала она с ревнивыми нотками в голосе. — Вчера она мне призналась, что хоть сейчас вышла бы за тебя замуж.

Он хотел ее снова поцеловать, но она выскользнула у него из рук.

— Не надо, Штефан. Наши отношения раньше были лучше и чище.

— Мариенка, — он схватил ее за руку, — скажи, почему ты сегодня такая?.. Такая безразличная ко мне, как та луна.

Он смотрел на полную луну, которая поднимаясь из-за гор, будто бы перевалилась через гигантскую черную стену. Мариенкины пальцы в широкой теплой руке Штефана оставались холодными.

— Почему безразличная? — засмеялась она.

— Конечно, — настаивал он. — Скажи, я тебе не…

— Не болтай глупостей. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Но как бы тебе это объяснить, — запнулась она и высвободила руку: — Ты добрый товарищ. Ты такой уравновешенный, сознательный, активный…

«Если бы Штефан мог быть несчастным, с какой бы охотой я его утешила», — подумала при этом Мариенка и, поправив воротничок плаща, добавила:

— Иногда мне кажется, что я тебе не нужна. Ты все знаешь, ты во всем уверен, ты сильный. Что тебе от нашего знакомства?

Штефан не почувствовал, какая буря пронеслась в сердце Мариенки. Для чего нужны ему ее помощь и ласка и что другое может она Штефану дать? Ему не нужно разглаживать морщинки на лице, его не надо поддерживать. Он сам уверен в себе, очень уверен.

— Послушай, — сказал он, — то, что вырастает из дружбы, бывает прекраснее. А у нас это складывается именно так.

— Думаешь?

Мариенка оперлась на плечо Штефана, руки засунула в карманы.

— Мне говорили о Рудо, — сказала она через минуту (и Штефан тотчас настороженно взглянул на нее), — будто он написал какой-то девушке, что умер. Ужасный человек!

Штефан облегченно вздохнул.

— А мне пришлось утешать эту девушку, — вспомнил он. — Просто Рудо хотел от нее избавиться, потому что нашел другую…

— Пойдем, холодно, — вздрогнула она.

Мариенка поднялась со скамейки. Она достала расческу, причесала волосы, отряхнула плащ. Штефан взял ее под руку, и они уже собрались пойти, как показалась группа строителей, идущих в «Рабочую гостиницу». Мариенка остановилась как вкопанная: под ярко освещенным окном шел Рудо.

Мариенка сжала руку Штефана и шепнула:

— Не обижайся, там Рудо…

Она бросилась по асфальтированному тротуару к нему. Рудо повернулся. Штефан видел, как у Мариенки, стоящей под освещенным окном, пылало лицо.

Он повернулся и, сгорбившись, побрел по шоссе. Сердце его защемило.

«Да! Бывает!» — сокрушенно вздохнул он.

— Штефан! Штефан! — услышал он вдруг голос Мариенки, повернулся и увидел, что девушка бежит к нему.

Штефан в нерешительности остановился, а она бросилась ему на шею. Ее светлые улыбающиеся глаза были полны слез.

— Я знаю, что ты хороший, — шептала она, — но я не могу, не могу. Слышишь, Штефан? Я его люблю!.. Не сердись на меня, прошу тебя…

Она крепко обняла его за широкие плечи и вдруг быстро отскочила и побежала к гостинице. Штефану ничего не оставалось, как только смотреть ей вслед. У него было такое чувство, словно кто-то ночью поднес к нему горящий факел, на мгновение осветив путь, и тут же удалился с огнем, оставив его одного во тьме. Значит, она его не любила!

Штефан шел по шоссе, и сильные, мускулистые ноги его подламывались в коленях. Дорога уводила его в темноту, все дальше от освещенных окон «Рабочей гостиницы». Он шел не оглядываясь, но если бы повернулся, то увидел бы прижавшихся друг к другу Рудо и Мариенку.

Неважно, что в этот пасмурный день с березок уже слетали первые листья. Сердце Рудо переполняла радость. Даже май не дал бы ему больше света и тепла, чем эта наполненная счастьем сентябрьская суббота. Танцуя с Рудо, Мариенка смеялась, а он вел ее легко и вдохновенно, не отрывая от нее веселых глаз. Думал он и о своих товарищах: как они здорово придумали! Устроили вечер молодых строителей в «Рабочей гостинице»! Он спрашивал уже двоих, кому пришла в голову такая сверхгениальная мысль, и каждый непременно отвечал: «Нам».