Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

— Мне лучше, спасибо.

Я не имею права заплакать. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Я хочу кое-что тебе подарить. — Я подхожу к комоду. Мои пальцы дрожат, когда я протягиваю Магде шкатулку с драгоценностями. Это будет еще один секрет.

— Завтра мы отправляемся в путешествие. В Америку.

Мой отец, вероятно, объявит об этом завтра утром, но я всегда считала Магду членом нашей семьи. Она берет меня за руку, ее пальцы дрожат. Она, конечно, сразу все поняла.

— Нас не будет некоторое время. — Я изо всех сил пытаюсь сдержать слезы. — И я не знаю, когда мы вернемся. Я бы хотела, чтобы это было у тебя.

Магда качает головой, на глазах у нее выступают слезы.

— Я не могу.

Я пытаюсь изобразить на лице улыбку и сдержать эмоции, которые грозят вырваться наружу.

— Я хочу этого. — Я делаю глубокий вдох. — Я хочу, чтобы ты взяла эту шкатулку и вернулась к своей семье. Они ведь живут в Санта-Кларе? Если наступят трудные времена, я хочу, чтобы ты воспользовалась содержимым этой шкатулки. Это поможет тебе и твоим близким. Может, наступит день, когда Фидель и его люди придут сюда и захватят этот дом и все содержимое. Если так случится, я хочу быть уверена в том, что ты в безопасности. Я хочу быть уверена в том, что у тебя есть возможность жить так, как ты хочешь.

— Ни в коем случае.

— Пожалуйста. Пожалуйста, возьми ее. Если ты этого не сделаешь, я буду переживать и беспокоиться о тебе все то время, пока буду в Америке. Пожалуйста.

Слезы текут по ее щекам.

— Здесь слишком много.

— Нет, того, что здесь, недостаточно.

Я готова заплатить любую цену за все те ночи, когда она укачивала меня, пока я болела, когда она вытирала мои слезы и держала меня за руку. Но невозможно оценить те девятнадцать лет, что она меня любила, была рядом со мной и заменяла мне мать.

Я обнимаю ее, прижимая к себе точно так же, как она сама делала много раз. Я чувствую, как дрожат ее плечи, и сердце мое разрывается от боли.

— Я люблю тебя, — шепчу я.

— Я тоже тебя люблю, — говорит она. — И однажды я буду держать твоего ребенка на руках, как держала тебя, когда ты была маленькой девочкой.

Мне будет невыносимо тяжело с ней расстаться.

— Нужна твоя помощь, — говорю я по телефону.

— Что случилось?

Думаю, если я скажу Анне, что мне нужно закопать труп на заднем дворе, она без лишних вопросов принесет лопату.

— Ты можешь прийти?

— Конечно.

Через полчаса я встречаю ее на заднем дворе около огромной пальмы, под которой мы играли все детство. Мы обе одеты в ночные рубашки и халаты. Мы не в первый раз встречаемся вот так — ночью, тайком, но раньше мы секретничали о мальчишках, которые нам нравились. Сегодня я хочу попросить Анну взять на хранение шкатулку, которая хранит мой величайший секрет.

— Что-то случилось?

— Мы завтра уезжаем, — шепчу я. — Едем в Соединенные Штаты.

Больше ничего не говорю, так как некоторые слова слишком больно отзываются внутри.

— Я не знаю, когда мы вернемся.

Слезы выступают у нее на глазах.

— Элиза…

Я сглатываю.

— Мы не можем остаться.

Она кивает, сжимая лацкан халата побелевшими пальцами. Все уже знают, что случилось с нашим братом.

— Я не удивлена. Вы не единственные, кто решил уехать.

— А твои родители? — спрашиваю я.

Анна качает головой.

— Они хотят подождать, посмотреть, что будет происходить в ближайшие месяцы.

Я не могу винить их за это. Очень трудно все бросить и уехать в никуда, не зная, что будет ожидать после возвращения домой.

— Я буду скучать по тебе.

— Я тоже буду скучать.

Она обнимает меня, и мне больно. Здесь мой дом. Как я могу уехать?

Анна отпускает меня, и я вытираю слезы, текущие по щекам. Ее взгляд скользит по лопатке, которую я стащила из коллекции столовых приборов матери. Мой план не блещет оригинальностью. Два часа назад я наблюдала из окна своей спальни, как отец посреди ночи пробрался на задний двор и закопал какие-то вещи. Но за такое короткое время я не успела придумать ничего лучше.

— Так что мы будем делать? — спрашивает Анна с грустной улыбкой на лице. — Копать землю в поисках зарытых сокровищ?

Именно этим мы занимались, когда были младше — воображали себя пиратами и выкапывали дорогие цветы моей матери. Наверное, любовь к таким шалостям передалась мне от корсара.

— Нет, я хочу закопать вот это.

Я показываю ей шкатулку, которую стащила из отцовского кабинета и куда положила самое дорогое, что у меня было, — мои воспоминания и все, что осталось у меня от Пабло.

— Если что-нибудь случится, ты достанешь ее ради меня? Я не знаю, куда еще я могу ее спрятать, и не хочу, чтобы кто-нибудь ее нашел. Ты присмотришь за ней?

Конечно, я могла бы просто отдать шкатулку на хранение Анне, но кто знает, где окажется ее семья и как ветры перемен повлияют на их жизнь. Если безумие этой революции и научило меня чему-нибудь, так это тому, что будущее предсказать невозможно. Так что я предпочитаю полагаться на нечто постоянное — землю под нашими ногами. Кубе все равно, чья кровь прольется на ее почву и чьи сапоги будут топтать ее траву. Заблуждаются те, кто считает, что контролируют Кубу. Наша земля живет своей собственной жизнью и революции ее мало заботят.

— Конечно, — отвечает Анна.

Она берет один из инструментов, и смех срывается с ее губ.

— Это одна из сервировочных лопаток твоей матери, не так ли?

— Так и есть.

Я сама едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться над безумием происходящего. Две гаванские дебютантки в халатах, используя лучшее столовое серебро, копаются в грязи на заднем дворе нашего дома. Но именно сейчас для столового серебра нет лучшего применения. Этот год переполнен трагедиями и абсурдом.

Пока мы копаем, мы тихо переговариваемся, и рев океана заглушает наши голоса. Мы разговариваем так, как могут разговаривать только лучшие друзья — друзья на всю жизнь. Мне очень повезло, что в свое время корсар решил построить свой дом именно на этой улице, где в один прекрасный день я познакомилась с Анной, и мы стали близки как сестры.

Когда мы выкопали приличных размеров яму, я положила туда деревянную шкатулку и рукой прикоснулась к животу. Вернусь ли я сюда? Привезу ли я сюда своего ребенка, чтобы вместе с ним выкопать этот клад? Может быть, я превращу это в игру, где мы будем искать зарытые сокровища?

Я засыпаю шкатулку прохладной землей, собирая ее горстями. Земля попадает под ногти. Когда-нибудь я привезу сюда нашего ребенка. Я покажу ему письма, которые мы с его отцом писали друг другу. Покажу кольцо, которое он надел мне на палец. Я поделюсь с ним нашей историей любви. А пока земля будет хранить мои тайны. Она будет хранить мои воспоминания, будет хранить кусочек моей Гаваны.