Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

По щеке Луиса скатывается слеза.

— Времена меняются. Возможно, за пределами Кубы ты сможешь сделать больше, чем если останешься. — Ее глаза наполняются слезами. — Ты всегда будешь моим сыном. Я всегда буду любить тебя, и мне жаль, что я так редко это тебе говорила. Я горжусь тобой. Очень горжусь. Есть много способов, которыми ты можешь служить своей стране, Луис. Иногда самое смелое, что можно сделать, — это решиться уехать, когда оставаться уже неразумно.

— Мои студенты…

— Справятся и без тебя. Мы все справимся без тебя. А однажды, когда-нибудь, все изменится, и мы снова встретимся.

Ее слова наполнены одновременно решимостью, страхом и сомнениями. Я вижу во взгляде Луиса смирение, и тот человек, который, с самой первой минуты нашей встречи, когда я вышла из здания аэропорта Хосе Марти, казался мне таким уверенным, теперь выглядит потерянным и нуждающимся в поддержке.

— Я буду высылать деньги, — обещает Луис. — И буду писать.

— Я знаю, что так и будет. — Она на мгновение обнимает сына, прежде чем отпустить его. — Мне нужно идти на рынок. Не забудь попрощаться с бабушкой.

Она смотрит в мою сторону, и я готовлюсь к любым словам, которые она мне сейчас скажет.

— Я знаю, как много ты сделала и к кому обращалась. Спасибо тебе.

Я киваю сквозь слезы, застилающие мне глаза.

— Берегите друг друга, — говорит она.

— Обязательно.

Она стоит в дверях, глядя на Луиса, а потом уходит.

Я заканчиваю паковать чемоданы, пока Луис прощается с Кристиной. В сумку, которую не буду сдавать в багаж, я положила записи, переданные мне дедушкой во время нашей встречи на Малеконе, белую розу и письма, которые бабушка хранила в деревянной шкатулке. Они мне пригодятся, когда я буду рассказывать всю эту историю своей семье. Также я кладу туда письмо, которое мой дед написал своему сыну — моему отцу — и попросил меня передать. Я оставляю на столе подарки, которые привезла Анне, и оставшиеся у меня деньги. В дорогу я возьму ровно столько, сколько потребуется, чтобы оплатить наш выезд из страны. Надеюсь, это хоть как-то им поможет.

Раздается стук в дверь.

— Войдите, — кричу я.

Дверь открывается, и заходит Луис.

— Ты готова?

— Да, я готова. Как все прошло с Кристиной?

— Я сказал ей «до свидания».

— С ней все будет в порядке?

— Надеюсь, что так. У нее есть дальние родственники в Ориенте. Может быть, она поедет к ним — она еще не решила. Мои бабушка и мама считают ее своей семьей, и я надеюсь, что она останется здесь с ними.

— С тобой все будет в порядке? — спрашиваю я.

— Надеюсь. — Луис протягивает мне руку. — Бабушка хочет нас проводить. Мой друг Оскар скоро приедет за нами.

Одной рукой он берет сумки, а другой обнимает меня. У подножия лестницы стоит одинокий чемодан.

Пабло посоветовал ему не брать слишком много вещей — чтобы не привлекать лишнее внимание, Луис должен выглядеть как человек, который ненадолго уезжает в романтическое путешествие на Антигуа со своей американской подружкой. Я надеюсь, что службы аэропорта не слишком тщательно проверяют пассажиров, а еще надеюсь, что моему деду удалось обеспечить Луису защиту на день или два. Надежда — это все, что у нас осталось.

Мы направляемся в гостиную Анны, где она, улыбаясь, сидит на потертом шелковом диване, а на столе перед ней стоит прекрасный фарфоровый сервиз.

— Он принадлежал моей маме, — отвечает Анна, видя мое восхищение. — Его привезли сюда на корабле из Испании, и он передавался в семье из поколения в поколение, от матери к дочери.

Мы сидим на стульях напротив нее, пока она наливает кофе и предлагает тарелку с закусками, которые уже успела приготовить. Ее движения наполнены элегантностью, давно забытой и утраченной в этом мире.

Я потягиваю кофе, пока они с Луисом болтают о предстоящем ужине, о соседях, обо всем на свете, кроме того, что должно произойти сегодня.

Раздается стук в дверь, и та идиллия, которую мы создали в этой комнате, сразу рушится. Одно из двух — либо пришла полиция, либо приехал друг Луиса, чтобы отвезти нас в аэропорт.

Луис сжимает мою руку, чтобы успокоить. У меня заходится сердце, когда он, принеся извинения, подходит к двери и здоровается с тем, кто находится по ту сторону. Когда я слышу голос Оскара, мое напряжение немного спадает.

Мы с Анной смотрим друг на друга.

— Ты поступаешь правильно. Вы оба, — говорит она.

— Надеюсь.

— Так и есть. Пришло его время уезжать, пусть даже он не был к этому готов.

— Мы могли бы…

— …вытащить меня отсюда?

Я киваю.

— Это решение запоздало на пятьдесят восемь лет. Куба — мой дом. У меня нет других вариантов — я умру здесь. А вот Луис еще молод. Он заслуживает того, чтобы у него были дети и чтобы они росли в мире, где у них есть будущее. Где они смогут мечтать. Когда-нибудь ты привезешь их сюда и покажешь им, где мы жили. Ты расскажешь им наши истории, чтобы они знали, откуда они пришли. Чтобы знали свои корни.

— Да.

— Я рада, что вы нашли друг друга, — говорит она. — Я рада, что ты приехала. Элиза так гордилась бы тобой. Я молюсь, чтобы она присмотрела за тобой и помогла благополучно закончить это путешествие.

Звук шагов Оскара и Луиса приближается. Они подходят к нам, и мы встаем со своих мест. Руки Анны обнимают меня, она крепко прижимает меня к себе и гладит по волосам.

— Никогда не забывайте, откуда вы родом. За вами стоят многие поколения выживших. Когда будет совсем трудно, помните об этом. Верьте в это и верьте друг в друга.

Мы с Луисом знакомы всего неделю, и слова о доверии длиною в жизнь, возможно, покажутся преждевременными, но разве в этом мире что-то дает абсолютные гарантии? Правительства меняются, режимы падают, альянсы распадаются — от нас ничего не зависит, и кажется, что любовь — это самая понятная и единственная вещь, которой стоит доверять.

Анна отстраняется от меня и улыбается Луису, стоящему в дверях.

— Идти сюда. — Она делает знак своему внуку.

Он подходит, и я вижу, что он еле сдерживается, чтобы не разрыдаться. Анна что-то шепчет, и он кивает, обнимая ее. Она отходит в сторону, глаза блестят от слез, но взгляд полон гордости и любви.

Мы идем в прихожую, где нас ждет Оскар. Анна ступает позади нас. Сумки уже уложены в багажник кабриолета Луиса. На прощание мы целуем Анну и садимся на заднее сиденье автомобиля. Оскар занимает место водителя. Анна смотрит на нас, ее присутствие одновременно успокаивает меня и напоминает о том, что вынужден оставить Луис, уезжая отсюда.

Луис держит меня за руку, и мы оборачиваемся, чтобы посмотреть на Анну, стоящую в дверях дома — того, где прошла вся жизнь Луиса.

Большая машина отъезжает от подъездной дорожки, взбивая гравий, все дальше и дальше увозя нас от Анны, пока дом не становится чуть больше пятнышка позади нас.