Тереза Фаулер - Хорошее соседство [litres]

Нет.

– Ксавьер? – вновь позвал Карл Харрингтон.

– Да. Да, я все слышал.

– Во вторник я подаю отчет. Ты должен принять решение до утра понедельника.

Губы Ксавьера двигались с трудом.

– Я понял.

– Мне пора бежать. Можешь позвонить Эверли? Мне очень жаль, что так вышло, друг.

– Разберемся, – Ксавьер сбросил звонок.

Мы заявляем о праве каждого из нас быть человеком, быть личностью, иметь все права, данные человеку, быть уважаемыми, как любое человеческое существо в этом обществе, на этой земле, в этот день, и мы намерены получить это право любыми необходимыми средствами , – сказал Малкольм Икс [22] Афроамериканский исламский духовный лидер и борец за права темнокожих (1925–1965). .

Ксавьер закрыл книгу, поставил обратно на полку. Подошел к компьютеру, открыл закладку на странице ютуба.

Мы все, независимо от цвета нашей кожи, связаны моральным долгом требовать равного и справедливого обращения со всеми женщинами и мужчинами в соответствии с законом. Когда же структуры закона подводят нас, наш моральный долг обязывает нас использовать все имеющиеся в нашем распоряжении инструменты, чтобы пресечь несправедливость , – сказал Том Алстон-Холт.

Когда Вэлери вернулась домой, Ксавьер вновь сидел за кухонным столом. Он не позвонил Эверли и сделал вид, что Харрингтон не звонил. Он все обдумал. Помощь Харрингтона ему больше не требовалась.

– Ну что, нашла платье? – спросил он. Вэлери поставила сумку на стол.

– Да, но мне правда кажется, лучше будет…

– Ты несколько месяцев собиралась поехать туда, – сказал Ксавьер. – Вот и давай. Нечего со мной нянчиться.

– Что ты будешь делать все выходные?

– Читать. Смотреть всякую чепуху. Все то же самое, как если бы ты была дома. Поезжай туда, ладно? Ты стареешь каждую секунду, в которую трясешься надо мной.

– Зай…

– Да это просто обидно, если хочешь знать. Мне не четыре года.

– Ты прав. Прости. Я уже восемнадцать лет твоя мать, и мне трудно перестроиться. Но ты прав. Я поеду с Крисом. Повеселюсь немного. И к понедельнику вернусь домой. Не скучай.

Ксавьер кивнул, словно обрадовался такому положению дел. Он не радовался, но надеялся, что сможет держаться за свои убеждения с силой, которую ему внушило столько мужчин и женщин, включая его родителей. Он видел лишь одно правильное решение.

Чудовищные две недели, проведенные под микроскопом семьи, превратили Джунипер в бледную тень самой себя. Она с трудом ела, почти не спала. Что теперь с Ксавьером? Как он выдержал допрос? Нашел ли он ее записку? Пытался ли связаться с ней – или решил никогда больше этого не делать? Она представляла, как он внушает себе: забудь ее, от нее одни проблемы. Она представляла, как он ее забывает.

Взрослые – включая Джулию и Лотти, которые пожили с ними две недели, но потом вернулись домой, потому что Лотти нужно было посещать врача, – стали с ней еще строже: ограничили доступ к телефону, контролировали все ее занятия. Чего они так боялись? Думали, что они с Заем планируют удрать, скажем, в Монтану или еще куда-нибудь, где можно навсегда скрыться от посторонних глаз?

Если бы.

Никто не говорил с ней ни о чем, кроме того, как прекрасно отдохнуть на природе, прийти в себя после пережитого стресса. Пешие прогулки. Свежий воздух. Водопады. Птицы. Медведи. «Ты столкнулась с таким кошмаром! Тебе нужно восстановиться!» Однажды мать сказала: «Не говори мне о любви. Он тебя не любит, он просто тебя использовал , Джуни. Что бы с ним ни случилось, он это заслужил».

Так что ей пришлось пойти на обман. Беспроводной интернет здесь не ловил – дом был спрятан в долине в восьми милях от малейших признаков цивилизации. Зато имелся доступ к старому компьютеру в укромном уголке возле кухни, так что ближе к концу первой недели Джунипер среди ночи пробралась вниз, чтобы попытаться выйти в Интернет, но не смогла: компьютер был заблокирован. На следующее утро, спустившись к завтраку, она услышала несколько лекций: об уважении к чужой собственности, о лжи, о необходимости принимать суровые истины, о Ксавьере и о себе. Взрослые хотят как лучше, неужели она не понимает?

– Как лучше будет, если вы мне скажете, где сейчас Ксавьер!

– Скажите ей, – потребовала Лилия, сидевшая за столом и поедавшая сухой завтрак прямо из коробки.

– С ним все в порядке, – сказала Джулия. – Он дома, занимается своими делами.

– Мама! У него неприятности, да?

– Система правосудия делает свое дело.

– Что это значит?

– Да, что? – заинтересовалась Лилия.

– Зайка, – сказал Джунипер дед, – трудно смириться с тем, что в мире очень много гнусных людей, готовых предать другого ради собственной выгоды. Мы понимаем, как ты сейчас себя чувствуешь. Это отвратительная правда. Нам очень жаль, что мы не смогли тебя уберечь.

– Но мы можем уберечь тебя от дальнейших последствий, – добавила Джулия. – И мы это делаем.

– Значит, все это собрание вы устроили, чтобы лишний раз признаться мне в любви, – Джунипер хмыкнула. – Отлично.

– Я тебя люблю, – сказала Лилия.

– Однажды ты скажешь нам спаси… – начала Джулия.

– …Господь, – закончила Джунипер и вышла из кухни. Она была сыта всем этим по горло.

– Точно не хочешь в Долливуд? – спросила Кэти Уитман, бабушка Джунипер, на следующее утро после того, как Джулия и Лотти вернулись домой. – Сходим в аквапарк. Лилия будет рада, если ты составишь нам компанию.

– Нет, спасибо, – ответила Джунипер. Она уже однажды была в аквапарке. Теперь ей отчаянно хотелось побыть одной. Единственный плюс ее пребывания здесь заключался в возможности побродить по лесам и полям в одиночестве.

– А что будешь делать? – спросила Кэти.

– Да как обычно. Помогу дедушке, если надо. Схожу погуляю. Я так и не нашла дикую фиалку, о которой читала в путеводителе.

– Дедушка сегодня идет к стоматологу – удаляет нерв, бедняга. Сходишь с ним, ладно?

– Не вопрос, – ответила Джунипер, хотя эта идея показалась ей донельзя нелепой. А потом ей пришла другая идея. – Вообще не проблема. Посижу, почитаю, пока он там.

– Ну хорошо. Оставим тебе салат с макаронами, и еще я купила виноградную газировку, как ты любишь.

– Спасибо.

Кэти посмотрела на нее с сочувствием.

– Держись, малышка. Скоро все будет нормально.

– Конечно, – ответила Джунипер. Нормального ей хотелось меньше всего.

– Подождешь меня тут, хорошо? – спросил дедушка, когда его пригласили в кабинет врача. Джунипер в ответ показала ему книгу.

– Ну и отлично. Я недолго. Часа полтора, думаю.

Минут пять Джунипер смотрела в книгу, потом поднялась и, прижав руку к животу и нахмурившись, сказала регистратору: