Виталий Москаленко - Райцентр [сборник]

— Скажите, а там в Москве все такие, как вы?

— Какие?

— Не знаю… Такие… Юркие.

Повисает молчание. Тимур и Лена смотрят на Володю, который присел около мотоцикла и возится с замком. Двое других сидят по другую сторону стола, охмелевшие, ведут беседу. Они неразлучны. Друзья. Длинного зовут Дрын, того, что поменьше, — Лелик.

— Цепь у тебя проскакивает, — говорит Лелик. — Надо подтянуть.

— Надо, — отвечает Дрын, высокий, голенастый, в веснушках.

— Проскакивает, я слышу, — говорит Лелик.

— Проскакивает, — отвечает Дрын.

— А ты ее в бензине промой… Или звенку одну выбей. Растянулась цепь.

— Да ее вообще надо заменить.

— А может, и вообще… заменить. Это мысль.

— А мужа я не люблю… — вдруг тихо говорит Лена. — Я Володю люблю, а он меня нет…

— Может, не надо ее менять? — говорит Дрын.

— Кого?

— Ну эту… цепь…

— А может, и не надо.

— Тимур! Ну иди сюда! Не могу открыть!

Тимур встает и идет к Володе.

— Ну что? — спрашивает он со злостью.

— Да вот… заедает… Давно хотел сломать.

— Так давай сломаем!

— Жалко.

— Да чего там жалко! — Тимур отодвигает Володю, берет двумя руками сиденье и с силой рвет на себя. Внутри что-то лопается, Тимур чуть было не падает с сиденьем на песок. — Вот и все.

— Это проще простого.

— Зато надежнее. Сменишь замок, и все дела. Как делить будем?

— Что?

— Не «что», а «кого». Классная телка.

— Не-е-ет, Тим, не получится. С ней не получится.

— Да ладно! Все получится.

— Нет, Тим. Ей через час дома быть надо. И вообще… Завтра, все завтра. Как у нас по плану: возьмем палатку, двоих девочек… Я уже договорился…

— Это будет завтра. Я сегодня хочу.

Володя не отвечает. Он вталкивает в воду бутылку с водкой. Тимур смотрит бесцветными глазами в сторону моста.

— Ну тогда давай вдвоем, — озорно морщит он нос.

— А? — поднимает голову Володя.

Тимур смотрит сверху вниз на брата с сожалением. Володя смотрит на Тимура. Тимур смеется, потом ерошит пятерней волосы брату:

— Ладно, ладно, пионер. Сколько тебе лет?

— Двадцать один.

— Двадцать один, — повторяет Тимур. — Лады… Значит, завтра?

— Завтра, Тимур.

— Хорошо, тогда, значит, завтра. — Тимур смотрит на мост, меняет тему разговора. — Отсюда он прыгает?

— Кто? Филипыч?

— Да.

— Нет, вот с этого быка.

— Высоко…

— А ты думал. Метров тридцать.

— Не разобьется?

— Он? Никогда.

Тимур поворачивается, идет к столу, останавливается.

— А может, передумаешь? — озорно морщит переносицу Тимур.

— Нет, нет, нет… Понимаешь… Привязалась она ко мне… Хорошо ко мне относится. Это очень важно, понимаешь! А потом мы друзья. Да и не сложилось у нее… Выскочила она, а теперь вот…

— Выскочила…

— Нет, Тим, понимаешь…

— Да все я понимаю! Что ты так раскраснелся?! Я пошутил! По-шу-тил! Юмор пропал?!

— Я просто не понял…

— Надо понимать такие вещи! Какой ты пионер! Ты еще октябренок! Значит, так. Я сейчас прилягу посплю, потом придурок прыгнет — и домой! Все! Устал в поезде… И вообще… устал! — Тимур застывает, глядя опять на мост, на солдата на мосту, на солнце.

Становится душно. Звуки в воздухе звенят, как в парной, отчетливо и слишком ясно. Слова будто приобретают вес и, вздрагивая, повисают в воздухе, Филипыч сидит возле воды в черных сатиновых трусах, сидит давно, около часа. Вокруг себя он выстроил настоящий город из песка, с улицами, площадями, и этот город похож на тот, откуда его привезли. Филипыч берет мокрый песок и сыплет его. Вода мгновенно уходит, песок застывает. Филипыч опять берет, опять сыплет. Делает это он сосредоточенно, отрешенно.

Тимур лежит возле стола, за которым сидят все, кроме Филипыча. Тому кинули кусок сала с хлебом, и он их мгновенно проглотил.

— Лови! — крикнул Дрын, с силой швырнув сначала сало, потом хлеб.

Филипыч поймал, съел и теперь сидит, ковыряется в песке. Лена укладывает Оленьку спать. Володя, Лелик и Дрын разливают. Володя не пьет, искоса поглядывает, как Лена укладывает дочку. Он под впечатлением разговора с братом, разливает водку, передавая друзьям.

— Прими на грудь, — говорит Дрын своему другу.

— Интересное предложение… Принимаю.

— Ну? — морщится длинный.

— Тепловата.

— Пей… пока дают.

— А я не отказываюсь.

Тимур лежит на животе, голову положил на журнал «Работница». Иногда он открывает глаза, смотрит над песком в сторону леса. Верхняя половина деревьев неподвижная, зелено-голубая. Нижняя медленно плывет в танце, плавится в горячем песке. И над всем этим летают стрижи. Они летают над песком, но отсюда кажется, что над лесом.

«Будет дождь, — думает Тимур. — Будет сильный дождь?»

— У меня все время на правой нагорает. Что делать? — доносится до него.

— Ничего не надо делать. Выбросить ее надо и уменьшить впрыскивание.

— Что уменьшить?

— Впрыскивание. Подачу топлива.

— А может, масло пробивает? Тогда что?

— Надо посмотреть. Может, сальник пора менять. Прими на грудь!

— Принимаю!

— Вес взят?

— Вес взят!

— Надо глянуть, сколько ты заливаешь в бак масла… Какая пропорция?

— Чего?

— Какая пропорция у тебя?

— Где у меня пропорция?

— В баке.

— В мотоцикле, что ли?

— А мы про что? Про фуникулер?

— Какой фуникулер?

— Дубина, я о пропорции говорю… Соотношение масла и бензина! В баке!

Тимур закрывает глаза. Хочется спать.

«Да, надо что-то делать… — думает он. — Сколько можно: говорить, пить, ходить, сидеть! Здесь то же самое: сидеть, ходить, пить… Надо что-то делать… Пустота… Господи, какая пустота…»

Тимур берет на ощупь со стола помидор, прокусывает в нем дырочку, тянет из него холодную кисловатую жидкость.

«И что странно — никаких желаний! Ни-ка-ких…»

Он чувствует, как холодная жидкость проникает к нему в желудок. Высосав весь помидор, он вяло отбрасывает в сторону сморщенный остаток.

«Будет дождь…»

— Уложила? — слышит он осторожный голос Володи. — Пойдем.

— Не засыпает, — отвечает Лена. — И мы никуда больше не пойдем.

— То есть?

— Хватит.

— Не понял.

— Все ты понял…

— А он пошел на обгон… — вклинивается пьяный голос Дрына. — Выскочил на левую сторону и прямо в лобешник самосвалу. Вдребезги. Три часа собирали. Руки с одной стороны полотна, ноги с другой…

— Я что-то не понимаю тебя в последнее время! — кипятился Володя. — Что-то не пойму ничего!

— А что здесь понимать? Что?! Зачем ты его сюда привез?!

— Он с быка прыгать будет.

— Кто?

— Филипыч.

— Я не про него! Я про брата! Зачем ты его привез, а?! О чем вы там около мотоцикла говорили?!

— Так, перекинулись…

— Перекинулись? Видела я, с какой рожей ты оттуда шел! Оленька, закрывай глазки! Часочек поспишь, и поедем домой! Кому я говорю — закрывай глазки! Ты слышишь меня или нет?!..