Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 2

Я хотел вот ещё что сказать. Очень жалко, что в кино, — я уже писал об этом в «Советском экране» — Володя сыграл не так много ролей, и каждый раз появление на экране и его самого, и его песен даже было сопряжено с целым рядом огромных трудностей. Всегда это проходило целый ряд всяких инстанций, и люди «абы чего не вышло», решали просто: «лучше не надо», «лучше не надо», «лучше не надо»… И так случалось очень часто. И хотя Володя очень хотел всегда сниматься в кино, и было множество ролей, которые он мечтал сыграть, это… как-то не получалось. Одна из ролей, которую он сыграл и которая его, наверное, удовлетворила во многом, это роль Бруснецова в фильме «Служили два товарища», картина по сценарию Дунского и Фрида, режиссёра, тоже покойного, к сожалению, В. Карелова. Роль, на мой взгляд, очень показательная для Высоцкого. Он играл всегда, в общем, свой характер, характер довольно крутой, очень резкий и неуживчивый… Он, кстати, и в жизни был таким. То есть, если ему человек не нравился, это можно было видеть всегда, он не мог скрыть. Он не мог улыбаться этому человеку, он даже здоровался с ним — не очень… Если его вынуждали обстоятельства быть с этим человеком близко, то я всегда наблюдал, как он начинал вдруг прятать глаза, как у него дёргалась щека… То есть, человек этот сразу понимал, что здесь контакта никакого не будет. И вот на экране он всегда… Знаете, как Жан Габен всегда играл один и тот же характер, но характер настолько народный и в своих проявлениях разный, — но тем не менее это был Жан Габен. Вот то немногое, что Володя сыграл в кино, это — Высоцкий, это один и тот же Володя, но проявления его настолько разнообразны и впечатляющи, что — я не побоюсь этого слова — он создал именно народный характер, даже в тех немногих ролях.

Вот одна из таких ролей — это Бруснецов. Он, кстати, где-то сродни, наверное, Рощину из «Хождения по мукам», но с другим финалом и с другим осмыслением, что ли, своей миссии в Гражданской войне.

Ну вот, примерно и сумбурно, то, что я мог вам рассказать.

Интервью с О.Г.Герасимовым, автором пластинки «Алиса в стране чудес», выпущенной фирмой «Мелодия».

Корреспондент:Олег Георгиевич, Ваша пластинка сразу же стала редкостью в магазинах, её ищут, ходят послушать и переписывают на плёнку, так что творческая удача очевидна. Но, на мой взгляд, довольно большая доля успеха принадлежит Владимиру Семёновичу Высоцкому. Расскажите, пожалуйста, как возникло ваше содружество, кому пришла в голову эта счастливая мысль — пригласить Высоцкого для участия в инсценировке?

О.Г.Эта мысль пришла мне. Дело в том, что когда уже были написаны первые главы, возникла необходимость пригласить поэта. С фирмой «Мелодия» работает довольно много хороших поэтов, весьма профессиональных и талантливых. Но для такой сложной и нетрадиционной для нашей детской литературы вещи, как «Алиса в стране чудес», нужен был поэт, как мне казалось, необычный в такой же степени. И тогда я решил обратиться к Вадимиру Семёновичу, которого знал ещё по школе-студии: он там учился, а я работал педагогом.

Выяснилось, что Высоцкий к тому времени ещё не читал «Алису в стране чудес». Первый наш разговор был очень коротким: он дал согласие работать и попросил дать ему книгу. А когда прочёл её, то твёрдо решил отказаться от этого дела. И, видимо, отказался бы, если бы его не уговорила Марина: незадолго до этого она принимала участие в радиопостановке, где играла роль Алисы — там, в Париже. Она его убедила, и он взялся. Но работа пошла очень тяжело, как, впрочем, и у меня. И тянулось это четыре года ровно: начал я в июле, и закончили мы работу над пластинкой четыре года спустя, тоже в июле. Временами Володя впадал почти в истерическое состояние, как, впрочем, и я, потому что он не мог из-за своего реалистического внутреннего склада перейти к абстрактному математическому ходу мышления Льюиса Кэррола. Там ведь надо найти какой-то внутренний ход, способ игры. И в конце концов он потребовал, чтобы в сценарии я просто указал, где нужна песня и какая именно по содержанию. Так что, видимо, в «Алисе» — единственные песни Высоцкого, написанные им не по чистому вдохновению, а… не то чтобы по заказу, но по творческой необходимости, применительно к определённому материалу, стилю и способу игры. Правда, Володя был далеко не таким человеком, чтобы рабски следовать заданию, и в дальнейшем он во многом отходил от моих заданий, но в первую песню, вот эту: «А? Э? Так-то, дружок…» слова были взяты непосредственно из монолога, откуда их пришлось выбросить, чтобы не повторяться.

Сам я тоже… Четыре месяца не мог начать писать, потому что не знал, как за это взяться. Пока однажды ночью не услышал: на улице подвыпившие люди пели «Катюшу»: «Выходила на берег Катю…», и тут они завернули за угол, и ничего не осталось. Тогда я вскочил и записал: «Что остаётся от песни, когда она спета?» Это и стало ключом к работе.

В общем, был совместный труд: мы часто встречались и обсуждали всё это дело… Хотя, сразу скажу, многие песни оказывались для меня полнейшей неожиданностью, и были, конечно же, гораздо талантливей самого задания. Тут ведь как… Тут и композитор Евгений Геворгян очень много сделал. Ведь песни в «Алисе» — это одни из немногих песен Высоцкого, где и композитор кое-что внёс своё. Надо было гитарный аккомпанемент переводить в старинную английскую музыку и как-то разнообразить его, потому что при большом количестве песен он мог стать однообразным. Вообще, работа эта была в высокой степени совместной, и ещё была она очень трудна, порой даже мучительна. Приходилось даже отказываться от некоторых композиторов и актёров, которые не справлялись с ней… А те, кто работал — и актёры, и звукорежиссёр Шахназарян, и редактор Лозинская — положили, ну, просто титанический труд и терпение на всё это.

А потом начались ещё мучения: никто не мог этого спеть. Очень долго искали исполнителей. Потому что песни Высоцкого рассчитаны на Высоцкого! Как бы ни называли его некоторые хрипуном, но всё-таки у него в голосе две октавы — это, в общем-то, диапазон профессиональный, огромный диапазон. Кроме того, сама ритмика и стилистика весьма сложна, и она во многом отличается от ставшей сейчас традиционной манеры наших домашних певцов петь под гитару. Потому что люди поют весьма неточно, «вползают на ноту». В профессиональной записи это невозможно — начать неточно, а потом влезть на ноту. Некоторые песни у Володи были прямо рассчитаны на его собственное исполнение. Он так и сказал:

— «Песню Попугая» буду петь сам, и «Королевский крокей» тоже…

Но женские песни-то он петь не мог, естественно. И опять мучения: мы перепробовали колоссальное количество исполнительниц: и драматических актрис, и профессиональных певиц, пока не нашли Клару Румянову, которая великолепно это сделала, причём легко, сразу и очень талантливо. В общем, повторяю, работа была и интересна, и мучительна, и нелегка, как, наверное, и всякая хорошая работа.