Михаил Рицнер - Гудбай, Россия

31 августа 1981 года. В эту ночь спать почти не пришлось. В три часа ночи за мной пришла машина, и мы поехали в аэропорт встречать гостей, приглашенных на открытие института. Самолет, естественно, опоздал и приземлился около шести утра. Вскоре появились знакомые лица: Кир Гринберг, Боб Альтшулер, В. M. Гиндилис, Е. К. Гинтер, А. Б. Смулевич, Г. С. Маринчева, М. Г. Блюмина, Ааво Микельсаар, М. Е. Вартанян, Н. П. Бочков и другие. Всего приехало 90 генетиков и 30 психиатров страны.

При их встрече в аэропорту произошел такой курьез. Все томичи были в черных костюмах, при полном «параде». Я же, не будучи знаком с томским дресс-кодом, приехал одетым в джинсовый костюм, купленный когда-то в Болгарии, чем произвел на А. И. Потапова сильное впечатление, подобно красной тряпке на корриде. Потапов возмущенно кричал, что я «не уважаю уважаемых гостей», и потребовал от меня не приближаться к ним. Я не понимал, в чем дело, тем более что гости были одеты как и я, а не как встречающие их томичи! Что правда, то правда: чинопочитание мне не привили в детстве, тем более в виде «дресс-кода». Да и с таким уничижительным чинопочитанием мне встречаться не приходилось. А. И. Потапов надолго запомнил мою «выходку», вспоминал ее через несколько лет, однако как курьез.

Весь следующий день гости знакомились с институтом. Вечер мы с Киром Гринбергом и Виктором Гиндилисом провели у Толи Полищука дома в академгородке: застолье, разговоры, анекдоты и песни. Домой всех развезли на машинах, давно не спал так крепко. Вся последующая неделя была занята торжествами по поводу открытия нашего института и заседаниями Всесоюзного совещания по медицинской генетике. Успели открыть и клиники института, асфальт положили за два часа до митинга! Открытие нашего института прошло очень торжественно, по-советски. Кто должен был выступить — выступил, все нужные фразы произнесли, участники — дружно похлопали. Театр коммунистических постановок.

Институт расположился в двух корпусах: клиническом и экспериментальном, или лабораторном. В экспериментальном корпусе расположились лаборатории:

• лаборатория клинической генетики (к. м. н. М. С. Рицнер);

• лаборатории патоморфологии мозга (к. м. н. Д. П. Дремов);

• лаборатория иммунологии и медленных вирусов (проф. О. А. Васильева);

• лаборатория психологии (к. п. н. Г. В. Залевский);

• отделение эпидемиологии (проф. Е. Д. Красик);

На базе клиники работали четыре научных отделения:

• отделение пограничных состояний (д. м. н. В. Я. Семке);

• отделение эндогенных расстройств (к. м. н. Г. В. Логвинович);

• отделение аффективных состояний (к. м. н. B. C. Бриченко);

• отделение наркологии (к. м. н. Ю. И. Прядухин).

Были еще два отдела: профилактической психиатрии (к. м. н. Б. С. Положий) и отдел координации научных исследований (к. м. н. П. П. Балашов).

После всплеска приветствий и эмоций при открытии института наступили будни. Продолжались они с небольшими перерывами около полутора лет . Мои основные заботы касались программы исследований лаборатории, поиска сотрудников и личных бытовых проблем. Письма жене и детям отражают мои занятия в тот период.

22 сентября 1981 года. А. И. Потапов требует утвердить программу исследований в АМН СССР. Я вписал в нее генетическую эпидемиологию эпилепсии и шизофрении. В. М. Гиндилис был «за», М. Е. Вартанян «против», так как эпилепсия не входит в тематику головного центра в Москве. Я настаивал, так как «эпилепсия» более удобный признак для изучения генетики, чем «шизофрения».

9 октября 1981 года. Сегодня идет снег. Он падает крупными хлопьями, его много, без ветра, температура 10–15 градусов. Много сугробов. Какая красота! В лаборатории никого. Мои будущие сотрудники уехали в Москву на 4–7 месяцев для завершения дипломных работ. Давно так много не читал. Пишу заказную статью для «Вестника АМН СССР». На днях должен начать работать заместитель по науке д. м. н. Валентин Яковлевич Семке (1936–2013). Это хорошая новость, потому что Потапов малодоступен, а вопросов много.

Валентин Яковлевич Семке приехал из Барнаула в 1982 году и назначен заместителем директора по науке. Он защитил докторскую диссертацию (1981) на тему «Клинический и нейрофизиологический аспекты изучения истерии». С 1986 года он директор института, в 1994 году был избран академиком РАМН. Валентин Яковлевич, каким я его знал в 80-е годы, был, безусловно, скромным человеком, очень осторожным в словах и поступках. Часто это выглядело как нерешительность и неосведомленность, особенно в первые годы его работы. Такая стратегия адаптации в томских «научных джунглях» была вполне оправданна.

Он был выше среднего роста, плотного телосложения, на приветливом лице доминировали выразительные и несколько удивленные глаза, обходительная улыбка. Раздражался редко, был чрезвычайно дисциплинированным по характеру, ему очень трудно было отменить проведение намеченного мероприятия даже тогда, когда для этого были веские причины. В целом Валентин Яковлевич производил впечатление хорошо организованного и работоспособного человека, каким он и оказался. Как врач и ученый Валентин Яковлевич был мало кому известен в среде психиатров страны. Главная тема его исследований — «истерия» — была далека от фокуса научных разработок, волнующих советскую и мировую психиатрию.

Собственной концепции научной программы института у него не было, поэтому Валентин Яковлевич старался вникнуть в то, что мы, завлабы, ему приносили. К сожалению, ему это не удавалось. Психиатру-клиницисту из Барнаула было трудно понять проблемы биологической психиатрии, но он очень старался. Валентину Яковлевичу, да и институту в целом, повезло на ученого секретаря — Ирину Куприянову (ныне д. м. н. и профессор). Молодая, красивая и умная, Ирина лихо сглаживала все «острые углы», помогая ему войти в томскую медицинскую элиту без больших потерь.

Ирина Евгеньевна КУПРИЯНОВА — д. м. н., профессор, ведущий научный сотрудник отделения пограничных состояний Томского НИИ психического здоровья. Закончила Томский медицинский институт (1974) по специальности «лечебное дело», работала в Томской областной клинической психиатрической больнице (1974–1977) и на кафедре психиатрии (1977–1982). С 1982 года — ученый секретарь НИИ психического здоровья, с 2002 года — руководитель отделения профилактической психиатрии, с 2014 года — ведущий научный сотрудник отделения пограничных состояний. В 2002 году защитила диссертацию на соискание ученой степени доктора медицинских наук «Невротические расстройства: клинические и патофизиологические аспекты». Ирина излучает эмпатию и доброжелательность таким образом, что перед ними никто не может устоять. Имея развитый интеллект, она по-женски умело им пользовалась, не обижая окружающих ее ученых мужей. Я оценил ее редкие качества с момента нашего знакомства, и мы прекрасно понимали друг друга.