Мршавко Штапич - Плейлист волонтера [litres]

Едем по домам. Борёл, с его характерной, люберецкой харизмой, гнусавя, комментирует историю: «Бля, совсем охуели, уже фээсбэшников травят. Че нам-то делать, Штапич? Скоро можно будет перо, как в девяностые, схватить под рёбра за 100 рублей».

Утром звоню матери и узнаю суть истории: в довольно приличном кафе парня «угостили» – дали рюмку какого-то спиртного от соседнего столика. Он уже собирался уходить и ждал такси. Выпил рюмку, вышел – и память отключилась. Очнулся в больнице. Украли телефон, карточки, деньги и даже ксиву ФСБ.

Поиск закрыт, но забывать о нем было рано. Звонит незнакомый номер.

– Алло, Штапич? Ты координатор отряда этого по поиску пропавших?

– Да.

– Ты искал такого-то?

– Да.

– Так, диктую адрес, приезжай.

– Вы кто?

– Адрес пиши, приезжай, будет твоему отряду счастье.

– Не понял…

– Адрес запиши.

– Хорошо.

Адрес – в самом центре, жилой дом. Дает номер квартиры. Представляется просто – Андреем.

– А можно я с собой человека из отряда возьму?

– Ладно.

– А тема-то какая?

– Приедешь – узнаешь.

Звоню Жоре и объясняю ситуацию.

– Поехали вместе?

– Не, я… не могу… но ты возьми кого-нибудь на всякий.

Кому я мог позвонить?

– Алло, Хрупкий, тут какая-то тема, счастье обещают.

– Поехали.

Богатый дом, пентхаус. Нас встречает чувак, как будто созданный из доктора Гонзо, Большого Лебовски и пары персонажей Пелевина. Он в тапках, с бородой, в халате. «Андрей», жмет руки, «пойдем». Проходим через коридор, оказываемся в кабинете в 50 квадратных метров. Весь кабинет увит проводами, стоят серваки в охлаждающих боксах, компьютеры, 4 огромных монитора висят над столом, обстановку дополняют маленький стол с чаем, кофе, печеньками, пара диванов и роскошное геймерское кресло. На стенках кое-где висят календари – ФСБ, 100 лет такому-то отряду, 50 лет таким-то войскам. На столе стоит пара каких-то наград с орлами, гербами и вензелями.

– Короче, парни. У меня есть для вас подарок.

Открывает экран компьютера.

– Это – ментовский ЗИЦ, зональный информационный центр… тут у нас прописки, телефоны, судимости, имущество, у кого-то налоги, машинки. Кроме того, тут еще – записная книжка: у всех злодеев, кого поймали, переписываются номера телефонов; надо пробить – смотришь, с кем связан. Тут у нас – связи. Дети, ЗАГС, всё такое. Вот сюда добавляем отдельно по соцсетям, очень медленно идет работа, вбиваем считай вручную, но по многим – есть. Как работать. Вставил токен, ввел свой пароль, вуаля. Единственное, чего вам нельзя, – ходить во-о-от в эту базу. Мог бы зашить, но надеюсь на ваше благоразумие. Это контртеррористическая база. Если зайдете – узнаю, у вас все логи хранятся. Всё, спрашивайте.

– А нам это бесплатно?

– Вы ж волонтеры? Вы искали вчера парня, да? Вот вам маленькая благодарность.

– А вы кто?

– Много будешь знать – скоро состаришься.

Раздается звонок в дверь, хозяин встает, берет чемоданчик с пристегнутым к нему наручником, выходит, бросив: «5 минут, чай, кофе, к компу не подходить».

Я наливаю чай. Хрупкий – кофе. Почему-то льет холодную воду в порошок, поэтому кофе не растворяется, а плавает комками на поверхности. Хрупкий мешает его, мешает, но это не помогает, потом догадывается, почему не заваривается, и ищет, куда бы его вылить. Вылить некуда. Хрупкий наливает еще, в другой одноразовый стаканчик, и смешивает холодный и горячий, используя третий стакан – я так понимаю, чтобы выпить всё. Эта пантомима меня даже не веселит. Как-то не по себе в этом кабинете из романа Пелевина.

Возвращается Андрей.

– Ну, вопросы? – оглядев наши тревожные лица, он продолжает: – Да не переживайте, парни. Эта система собрана для конторы, но контролирую ее я. Всё будет нормально. Ноутбуки есть?

Хрупкий кивает, я отвечаю:

– У меня старенький, я не беру его никуда.

– Ну, хочешь, тебе ноутбук возьму, не парься.

– Не, не стоит.

– Да ладно тебе, заедешь на неделе, куплю. Смотрите, как система работает. Давайте кого-нибудь возьмем из вашего отряда.

– Меня! – неожиданно просит Хрупкий.

– Так, Хрупкий, Василий. Какой год?

– 83-й.

– Ты один такой. Так, смотри. Рождение – Магадан, прописка – Алтайский край, телефон. Этот? Ага. Так, родственники. Имущество. Машины нет, прав нет. Кредиты. Ого! Да, не по средствам живешь. Судимость. 158-я? Бывает. А как тебе кредиты-то дают?

Андрей выдает нам токены и пароли. Отныне мы могли добыть гору полезной информации без того, чтобы молить об этом полицию или разыскивать в левых источниках. Напоследок наш благотворитель добавляет: «Советую сначала прогнать всех своих по базе».

– Че, может, пива? – спрашивает Хрупкий, когда мы выходим.

– Можно. Заодно расскажешь. Сидел?

– Да в СИЗО 4 месяца… Потом по этапу. Как приехал, вышел.

– А чем промышлял?

– Да там подстава, работал с людьми, кинули на деньги, я взял свое, они к ментам, всё.

У Жоры наша новая возможность «пробивать» информацию не вызвала особого восторга.

А идея пробивать волонтеров и вовсе попала под полный запрет – благодаря вето Соловьевой, этого этического ориентира всея отряда. Это я без иронии – она правда всегда была безупречна, даже стерильна, хотя ее все время подозревали в разном дерьме – от любовных отношений с Жорой до самопиара за счет отряда. На деле все было не так: Соловьева была предана движухе и реально направляла Жору, который еще не дорос до управления такой постоянно растущей темой. Она ему здорово помогла. Что касается самопиара, то символический капитал ее ничуть не подрос, а в своей профессии, как и все мы, она здорово потеряла. Поэтому ее я всегда побаивался и слушал.

Соловьева настояла на своем, и, поскольку я больше одного раза капитану и ей вслух не перечил, я согласился ничего не предпринимать. Хотя нам было чего и кого опасаться. Отряд регулярно сталкивался с разного рода проходимцами, которые брали деньги, исчезали, а после выяснялось, что за людьми тянулся шлейф подобных поступков.

Под конец разговора в бургерную завалились Ляля и целая команда волонтеров. Выяснилось, что они десантируются в Питер, на поиск ребенка, который «взял» Эдичка, нынешний руководитель движа в Питере. Я тихо спросил у Жоры, знает ли он мнение Сурена об Эдичке? Жора кивнул.

В «десанте» были Гущин, Абрамс, Кукла, Киса и другие. Команда собиралась нормальная. Кукла, как назло, не была настроена поболтать, зато громко вспоминала своего Эдичку.

И у меня зачесались руки – посмотреть, что у нас есть на него. Оказалось – немало: пара уголовных дел, оба раза отскочил, оба раза 159-я, мошенничество, плюс большие долги. Сам он с Дальнего Востока, пару лет как переехал. Плут форменный.