Анатолий Чмыхало - Седьмая беда атамана
- Название:Седьмая беда атамана
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Аура
- Год:1994
- Город:Красноярск
- ISBN:5-7303-0219-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Чмыхало - Седьмая беда атамана краткое содержание
Достоверное изображение событий, острое, динамичное развитие сюжета, таинственность, которой окутана любовная интрига, сочность языка — все это составляет отличительные черты творческой манеры автора.
Издание романа приуроченно к 70-летию известного писателя.
Седьмая беда атамана - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Я понимаю.
И все же Григорий ничего не понимал. Надоело ему воевать в мировую и в гражданскую, да и не завоевал он себе ничего. На шумных митингах и собраниях обещали ему богатство, а жрать-то до сих пор нечего. Словами сыт не будешь. А убьют Григория, жена сразу помрет с голоду, никто ей не поможет. Все говорят: потерпи, скоро, мол, справедливый раздел земли и скота будет. Но, видно, далеко кулику до Петрова дня. Колотишься, бьешься, а с сумой не разминешься.
Григорий задумался и так стоял некоторое время, глядя неподвижными глазами на плывущий по легкой зыби паром и на сизый простор за рекою. Он ждал от Дмитрия еще каких-то слов, но тот молчал, тоже думал, как поступить Григорию в этом случае. В конце концов не выдержал Григорий — заскреб ногою песок и грустно сказал:
— Будет ли прибыль кому от моей безвременной кончины? А Иван не промажет. И хитер он, хитрее лисы. Может, вон из кустов подглядывает.
— Ложись в могилу живой! — все еще с раздражением сказал Дмитрий.
Григорий встрепенулся и сделал вид, что не расслышал ядовитый комбатов совет. Он насупил брови и так стоял, как будто что-то вспоминая, и сказал, усмехнувшись:
— Я стрелок. На двадцать шагов в муху вмажу!
Он швыркнул крупным носом, по-военному четко повернулся и пошел на бугор, прочь от реки. Пройдя несколько шагов, остановился. Он хотел что-то сказать Дмитрию, но, видно, осмыслив только что состоявшийся разговор, лишь махнул рукой. Теперь он не спешил и двигался вроде бы уверенно, подняв лохматую голову.
Но Дмитрий, наблюдая за ним, знал, что Григорий оказался в незавидном положении: он не обретет покоя до тех пор, пока не будет покончено с бандою Ивана Соловьева. Бандитам терять нечего, их руки уже в крови, они не станут сдерживать себя — одним убитым больше, одним меньше — не все ли равно.
Григорий ровным шагом прошел по песчаному бугру и скрылся за ближней к переправе избушкой. Только тогда комбат медленно повел коня к дощатому припаромку, испытывая острое чувство вины перед Григорием за то, что, занятый малозначительными отрядными делами, до сих пор не выследил Соловьева. Завтра же он плюнет на все свои хозяйственные заботы и приступит к планомерному поиску банды.
А Григорий с этого дня отошел от общественной суеты, на станичной сходке вдруг промолчал, что было на него непохоже, и хотя как и раньше не снимал шапку перед Автамоном, ссор с Пословиным уже не заводил. Эти перемены не ускользнули от неусыпного внимания Автамона, он стал подбирать Григорию работу полегче, а платил ему побольше, чем другим, однажды подсел к нему, когда тот на крыльце починял хомут, и напрямки предложил:
— Бери, Гриша, пяток овец. Рука у меня легкая, забогатеешь.
Думал, что батрак обрадуется скотине. Но овец Григорий не взял — решил не предавать станичную бедноту. В нем нисколько не избыла жгучая ненависть к мироедам, но он теперь ни при каких обстоятельствах не выказывал ее. Понимая, что банде долго не просуществовать, он, затаившись, ждал соловьевского конца. Когда же кто-то ночью у околицы выстрелил, приняв шелохнувшийся куст за бандита, Григорий стремглав бросился прятаться в картошку, долго пролежал там голым животом на росной земле, вслушиваясь в долетавшие до него подозрительные звуки, а утром явился к Дмитрию белый, с красными от бессонницы глазами и чуть не плача попросил:
— Ны. Нету мочи. Дай винтаря, комбат.
Винтовки для Григория в батальоне не нашлось, но Дмитрий поставил неподалеку от его избушки тайный караул. Это была существенная мера, Григорий достойно оценил ее. Он стал вроде бы поспокойнее, опять чего-то загоношился с неуемной беднотой.
Но тут к станичной многолавке, полной народа субботним вечером, была подброшена записка, адресованная теперь уже самому комбату. В ней было криво, с нижнего угла листа на верхний, и не очень-то грамотно нацарапано карандашом:
«Забудь про учительшу, Горохов. А караул твой в конопле у Носкова сымем, так и скажи Гришке. Пусть опасается.
К сему Иван Соловьев»
Глава девятая
В Думе на светлый праздник Покрова женился волостной писарь Сашка, парень высокий, с густыми, расчесанными на пробор волосами и беспокойным, немного шалым взглядом. Не одна девка сохла по нем в этом, да и в других селах — что и говорить, выбор у него был богатый. А женился Сашка на квартирантке — четырнадцатилетней Марейке. По закону, так рано бы ее замуж, но девке самой того страшно захотелось, а Сашка, недаром он писарь, прибавил ей в какой-то бумажке пару годков — вот и вышло все ладом да порядком. Если б кто и захотел оспорить Сашкину хитрость, то не смог бы, так как девка родилась далеко отсюда, родители ее померли один за другим от тифа, осталась лишь одна тетка Настя, которую с трудом и разыскала Марейка.
С полгода назад тетка с племянницей приехали в Думу и определились на квартиру к Сашке, а жил он с матерью в крестовом доме в центре села, дом этот когда-то принадлежал купцу, да в переворот купец бежал, и дом задарма достался волисполкому.
Марейка пуще всего на свете хотела, чтоб свадьба была непременно с бородатым попом, с кольцами, с певческим «Господи, помилуй» — короче говоря, с венчанием по всем правилам. Еще в детстве она была в церкви на чьем-то венчании и ее поразила тогда пышная, удивительно таинственная торжественность обряда, и затем через годы при одном лишь воспоминании об этом Марейкина душа млела и трепетала, как свеча на сквозном, густоструйном ветру. Потому-то и поставила она венчание в церкви первым и самым главным условием свадьбы, а характер у Марейки был своенравный, строптивый, не терпела она, когда ей хоть в чем-нибудь прекословили. И, по-лебединому выгнув свой тонкий стан, грудью поперла на вконец озадаченного Сашку и сердито захлопала зелеными глазами.
Сашка же уперся, как уросливый конь: не хотел он иметь какие-то дела с противной революции церковью, а более того — с попами. Всяк посторонний, услышав перепалку жениха с невестой, мог бы подумать, что вот, мол, Сашка не верит в бога и правильно, что не поступается этим своим принципиальным безверием: порядочный человек, чтоб его уважали, всегда должен держаться только одного берега, нельзя ему жить в согласии с теми и другими.
Но истинная причина Сашкиного упрямства была, к сожалению, совсем в другом, и венчание в церкви зависело не столько от жениха, сколько от самих проклятых попов, которые ни за что в жизни не допустили бы этого. Если вокруг Сашкиного имени ходили в селе нехорошие, а порою противоречивые слухи и было их много, хочешь верь, хочешь — нет, то строптивый думский поп со всем своим причтом знал точно, что Сашка не так давно безуспешно пытался обокрасть каменную церковь Параскевы Пятницы в большом и богатом селе Шарыпово, что он ночью уже влез бочком в церковь, выломав тяжелую решетку окна, но церковный сторож случайно приметил огонек, мелькнувший внутри святого храма — то Сашка зажег спичку, — и поднялся тогда такой невообразимый переполох, что враз проснулось все село.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: