Тэффи Бродессер-Акнер - Флейшман в беде [litres]

Что она здесь делает? В пять утра она уехала в аэропорт.

– Вы нас уже покидаете? – спросил консьерж, когда она выходила. С заднего сиденья машины Лос-Анджелес казался зловещим и ужасным. Здания будто дышали. Пальмы сговаривались ее обмануть. Она никогда не сможет здесь жить. Она даже на время приезжать сюда больше не сможет. Она откопала в сумочке бумагу и ручку и написала себе записку: «НЕ ПЕРЕЕЗЖАЙ В ЛОС-АНДЖЕЛЕС».

Она не помнила, как садилась в самолет, но в бизнес-классе оказался ребенок, черт бы его побрал. Это какое-то безумие, потому что бизнес-класс предназначен для бизнесменов, мужчин и женщин, а младенцы бизнесом не занимаются. Она злобно посмотрела на мать младенца и пошла в туалет. Там она увидела себя в зеркало и поняла, что выглядит как ведьма. Она состроила морду льва своему отражению и зарычала.

Она вернулась домой, в «Золотой». Квартира была такая большая и пустая, что Рэйчел чувствовала себя в ней как призрак. Нужно что-нибудь съесть. Она позвонила в китайский ресторан. И собиралась заказать то же, что всегда, – креветок в соусе из омаров. Но тут на нее внезапно обрушилось воспоминание о соседке по общежитию в Хантер-колледже, страдавшей расстройством пищевого поведения. Эта соседка могла в любое время дня и ночи найти предлог, чтобы поесть мучного. Если они заказывали китайскую еду, соседка изо всех сил старалась ограничиться курицей с овощами на пару, но иногда говорила: «Сдаюсь» – и заказывала говядину ло-мейн. Рэйчел никогда такого не заказывала. Она не сдавалась. Она никогда не сдастся. Но соседкин ло-мейн всегда распространял такой дивный аромат и, кажется, наполнял ее потрясающей радостью жизни. «Ах-х-х-х!» – восклицала она, когда серотониновый гормон, или что там образуется в организме от поедания мучного, начинал фонтанировать у нее в теле.

И Рэйчел заказала ло-мейн, черт с ним. Пошло оно все к черту. К черту ее тело и ее душу. Она сдается! Она будет жрать ло-мейн. Тогда она сможет заснуть. В дверь позвонили, она дала курьеру на чай и начала есть, сидя на купленном недавно ковре, хотя волокна ковра кололи ее сквозь трусы. Она не знала, зачем его купила.

Рэйчел выплюнула ло-мейн обратно в коробку. Он был отвратителен на вкус. Какой идиот заказывает спагетти у китайцев? Может, она просто устала. Она поставила ло-мейн в холодильник.

У нее мелькнула мысль, что следовало бы позвонить детям, но она испугалась. Как она может звонить детям, если не спала? Почему-то ей казалось, что это опасно. Прошла уже неделя. Или две. А может, всего четыре дня – она не знала. Она знала только, что скучает по детям и что не может их увидеть, пока не поспит хотя бы несколько часов. Она завязала глаза колготками. Может, нужно, чтобы было темно. Может, ей все это время было недостаточно темно. Она купила эту квартиру из-за хорошего света, а теперь ей нужна была только темнота.

Черт, вдруг поняла она. Сейчас пятница, три часа дня. Через час у нее занятие на велотренажерах. С Сэмом ничего не вышло. В Лос-Анджелес она не переедет, потому что у нее в сумке оказалась записка – кто-то предупреждает ее, что туда ехать нельзя. Ей нужно поддерживать свое положение в обществе. Нужно час побыть нормальной, чтобы потом опять начать сходить с ума, но медленно и плавно. Чтобы, когда она вернется, все ее друзья оказались на месте.

Она взяла спортивную одежду, переоделась и вышла, но, добравшись до зала велотренажеров, обнаружила, что не записана на занятие. А также что сейчас не четыре часа дня и к тому же не пятница, а почему-то среда.

– Вам нехорошо? – спросила ресепшенистка. Рэйчел посмотрела на других женщин – с выглаженными волосами, ботоксом и фальшивым загаром. Зачем они такое с собой делают? Это слишком. От них требуется слишком много.

Она вышла и через квартал наткнулась на парикмахерскую. В очереди впереди нее оказалась целая семья. Рэйчел поняла, что ее настоящая проблема – регулярный уход за собой. Он требует столько времени, что практически пожирает ее заживо. Она села в кресло. Пуэрториканка-парикмахерша спросила:

– Вас подровнять?

– Нет-нет. Что-нибудь более радикальное. Я хочу выглядеть как Тильда Суинтон.

– А кто он такой?

– Это не он, а она. У вас есть телефон? Вот поищите ее.

Рэйчел смотрела в зеркало перед собой. Там сидела в кресле какая-то женщина, и ее волос кто-то касался каждый раз, когда парикмахерша касалась волос Рэйчел. Удивительно, подумала она.

Она вышла из парикмахерской с мыслью, что наконец-то может дышать. Новая стрижка! Почему она так долго хранила верность своей старой прическе, будто религии? Будто по какой-то таинственной причине очень важно никогда не меняться? Она стала такая легкая, что ей показалось – сейчас ее унесет ветром. Она стояла на Второй улице, пытаясь понять, что делать дальше. Женщина со складным пляжным стулом за спиной шла на запад. Парк. Рэйчел вдруг вспомнила людей в парке, которые спали в тренировочных штанах. Она и Тоби когда-то над ними смеялись. А вдруг эти люди знали что-то, чего не знает она? Она пошла домой и стала рыться в поисках тренировочных штанов, хоть и знала, что у нее их никогда не было.

Она снова вышла из дома, пошла в «Гэп» и, когда на нее никто не смотрел, по старой памяти украла штаны. Она даже в примерочную заходить не стала. Просто зашла в угол, сняла легинсы, сунула в сумочку и надела новые штаны.

Тренировочные штаны! Это что-то. Она всегда презирала людей, которые их носят, но ведь сама ни разу не позволила себе даже примерить их. Оказывается, они как будто окружают ноги теплым объятием. А штанины трутся друг о друга, не позволяя идти слишком быстро. Леггинсы существуют, чтобы не стеснять движений. А кто-нибудь когда-нибудь подумал, что это ощущение, словно двигаешься сквозь глину, гораздо приятнее?

Она пошла в парк, наслаждаясь штанами, обнимающими ноги. И легла прямо на траву. Прикрыла рукой глаза. Что в этом такого безумного? Это прекрасно. Солнце греет. А вдруг получится? Она начала уплывать – вниз, вниз… Она клялась, что почти заснула. Она была уже так близко…

– Рэйчел! Флейшман!

Она отвела руку от глаз и увидела Сынди с Мириам. Они стояли над ней и смеялись.

– Мы так и подумали, что это ты, – сказала Сынди.

– Кое-кто прогулял пилатес, – заметила Мириам. В руке у нее был смузи. Она пригляделась к Рэйчел повнимательнее: – Что у тебя с волосами?

– Это Роберто с тобой сотворил? – засмеялась Сынди.

Рэйчел приподнялась на локтях:

– Я просто… – Она коснулась волос. Она не знала, как закончить фразу.

– Хочешь пойти на сайклинг в «Соул»? Там сегодня тренировка под баттл Бейонсе с Рианной.

– Да-да, я приду. Скоро.

Мириам и Сынди переглянулись.

– Рэйчел, ты в порядке? – спросила Мириам.