Денис Гоголев - Два года ада, или Как выжить в армии

Фикса к нам подошел и предложил пачку патронов за двести рублей. Расчет в 2008 году был такой, что пачка сигарет «Мальборо» стоила пять-шесть рублей. Месячная зарплата контрактника составляла девятьсот рублей. От такой наглости Фиксы мы были в ярости. Я этого урода с железным зубом впереди мечтал оторвать прямо перед дембелем и выходом его из ворот. Мечтал это не один я, а все сослуживцы моего призыва. Все ждали с нетерпением его увольнения, чтобы набить ему морду и выбить ему зубы. Мне было противно с сержантом Бессоновым покупать у него патроны, и мы отказались.

Мы начали искать другие выходы и спрашивать у разных контрактников. По разным слухам говорили, что в каждой второй семье в Дагестане есть боевое оружие, но спрашивая у каждого знакомого контрактника, нам никто с патронами помочь не мог. Один местный солдат срочной службы нам пообещал за тридцать рублей найти, но у него чего-то не срослось.

Прошли еще сутки, и командир нас опять вызвал. Фикса, как всегда, присутствовал при разговоре и поддакивал командиру. Было видно, что командир нам никак не хотел помогать, а только угрожал, что нас посадят, дав нам еще сутки. Многие нам сочувствовали и тоже верили нашим словам, что Фикса — урод, украл в КХО патроны. Если бы у нас было недели две, то, конечно, поехав на стрельбы, можно было урвать по несколько патронов у каждого солдата. Ну стрелял бы солдат не десять раз, а восемь. Выстрелы никто не считает. Многие тырили себе на стрельбах, делая из патронов нагрудные амулеты, а мне это было незачем в то время.

Командир роты не был заинтересован все уладить, подождав некоторое время, и без проблем решить эту проблему. В какой-то момент, начав писать эту книгу и вспоминая эту злополучную ситуацию, все взвешивая, я начал подозревать командира роты в сговоре. Когда Фикса украл патроны, то он постоянно терся с командиром роты и, не стесняясь, при нем нам предлагал купить. Также аргументом служит еще и тот момент, что командир, бухая с сержантами, предлагал вымогать деньги у солдат через неуставные взаимоотношения, и, может быть, все эти напряги нашей роты найти определенную сумму в указанный срок и исходили от командира роты, а сержанты только выполняли грязную работу, занимаясь избиением.

Не нашли мы с сержантом по горю нигде патроны, и нам пришлось, заняв денег, купить у Фиксы. Я еще раз убедился, что это украл патроны он из КХО. Патроны были чистые, новые и без царапин, только распакованные из пачки. Конечно, Фикса дал нам патроны врассыпную, отмазываясь, что это его личные, и мы, конечно, это унижение проглотили.

Наступала весна, стало теплеть, хоть и морозов на Кавказе практически не бывает. Я писал письма своему товарищу по двору, который служил в Подмосковье по блату, а он показывал мои письма своим сослуживцам, которые от моей службы просто охреневали и сочувствовали. Завидовали они мне только в одном, что зима в Дагестане не минус тридцать.

Наши старослужащие ждали 27 марта, приказа на дембель. Солдаты моего призыва тоже ждали этого дня с нетерпением, когда они закончат подкладывать подписанную сигарету с числом, сколько осталось до приказа. Хорошую сигарету достать было не большой проблемой, но старший сержант Фикса не курил, и он напряг всех, чтобы каждый день лежала под подушкой шоколадка. Солдатам приходилось изворачиваться, чтобы достать деньги и купить шоколадку. Меня это не касалось, и я в эти движения, подкладывание подписанной сигареты дедушке под подушку, особо не вникал.

Как-то первый раз за службу мне представилась возможность погулять по городу официально, но, правда, с контрактником. Убежал из части солдат, и нескольких контрактников с солдатами отправили искать беглеца. Мне представилась возможность взять с собой бойца. Просились солдаты моего призыва, но я всем отказал, взяв с собой молодого, который по дороге мог хоть сигарет у прохожих настрелять. От своего призыва толку было бы мало, а молодому что ни прикажешь, он все сделает. Ходили мы с контрактником по заданному маршруту.

Контрактник жил недалеко от нашего маршрута, и он нас позвал пообедать к себе домой. Мне было неловко идти в гости с сапогами и вонючими портянками, но контрактник настоял. Я его раньше даже не знал, так как он был из другой роты.

Мы пришли к нему в квартиру. Разуваясь, я портянки засунул поглубже в мысы, чтобы не воняло. Посадил он нас в большой комнате, а его жена стала нам готовить поесть. Было видно по квартире, что они жили бедновато. Жена его принесла целую большую сковородку жареных яиц с хлебом из пяти-шести штук, и мы начали с жадностью уплетать глазунью. На гражданке в нелегкое время в девяностые годы, съесть три яйца на завтрак для моей семьи было роскошью. Только два максимум, а тут контрактник потратил из семейного бюджета на каких-то солдат столько яиц. Попив чаю с булками, мне ему неудобно было смотреть в лицо. Мне было стыдно, что я обожрал его семью, а когда он предложил на улице, остановившись возле палатки, попить пива, то я пытался найти любую отмазку, что будет от нас запах и нам нельзя, а он взял и купил нам по бутылке.

Я пил пиво. Стыдясь из своего малого возраста, кроме спасибо, я больше не смог ему ничего сказать. Когда я слышу от кого-то, что чурки, даги — уроды и козлы, то мне охота закрыть рот этим людям. В семье не без урода в каждой нации, и добрых людей и хороших в Дагестане на порядок больше, чем плохих. Пожили бы вы там, которые кричите везде, что чурки понаехали.

Я сильно не вникал в сегодняшние будни республики Дагестан, но, по слухам, все не намного изменилось, чем тогда, в 1998 году. Работы там как не было, так и нет, если дагестанцы едут работать в Москву за мизерные деньги. У меня в роте служил один местный контрактник, который устроился в часть, отдав двенадцать тысяч рублей взяткой, чтобы служить в части. Получалось, что целый год этот контрактник работал бесплатно. И это в неспокойном регионе, где постоянно воюют, и за свою жизнь он не мог быть уверен, что завтра на каком-нибудь выезде его не подорвут.

Ладно, что-то я удалился от своей службы. В роте со своими ненавистниками я старался не конфликтовать, но нравиться я, конечно, всем не мог. С писарем младшим сержантом Войновым я нашел общий язык, и от него даже для меня была польза. В штабе он мог и конверты достать, и по разным штабным мелочам я к нему обращался.

Как-то сержанту Войнову было дано поручение в выходной день собирать телеграммами всех офицеров и контрактников в срочном порядке. В каждую квартиру по указанному адресу надо было позвонить и отдать телеграмму, чтобы в срочном порядке офицеры и контрактники прибыли в часть в связи с напряженным положением в регионе. Сержант Войнов взял меня в помощь с несколькими молодыми, за что я ему был благодарен. Он раздобыл фотоаппарат с пленкой, и мы ходили по адресам, не забывая фотографироваться у разных достопримечательностей города Махачкалы. Когда солдат отдавал на адресе телеграмму, то ему постоянно давали какие-нибудь сладости. Нажравшись разных сладостей и использовав всю пленку в фотоаппарате, раздав все телеграммы, мы возвращались в часть. Молодому солдату дали нести целый пакет разных вкусностей, чтобы угостить других ребят в части, но когда мы к ней подошли, то в пакете оставалось несколько конфеток и печенок. Сержант Войнов дал втык молодому за то, что он сожрал целый пакет печенья и конфет. И куда в него столько влезло, было не понятно. Угостить никого не удалось.