Мэтт Хейг - Клуб призрачных отцов [litres]

Ссссссссссссс.

Мама нашла ключи, открыла дверь мне и Бабуле и пошла выключать везде свет, а я держал руку Бабули.

Бабуля тоже была сразу двумя людьми. Она была медленно движущимся человеком внутри очень медленно движущегося человека. Так что я шёл к двери самыми маленькими в Книге Рекордов Гиннеса шагами.

Бабуля постанывала, Ии Аа Ии Аа Ии Аа Ии, каждый раз, когда она делала шаг своими ногами или тросточками. Когда мы добрались до задней двери, я выглянул и прикинул, что до машины было около десяти нормальных шагов, а это сто шагов Бабули.

Ии Аа Ии Аа Ии Аа.

Я сказал:

– Мы почти уже у машины, Бабуля.

Она смотрела на машину и смеялась надо мной, будто я сумасшедший, и до машины ещё десять миль, а не десять шагов. Дедушка любил говорить, что, когда ты стареешь, время становится короче, а расстояния – длиннее.

Дядя Алан прошёл мимо нас, поглаживая свой костюм и поправляя подбородки. Мама закрыла дверь, и про-цок-цокала мимо, словно лошадь на двух ногах, а Бабуля сказала ей:

– Глядит-ка, эх, я всех вас задерживаю.

Мама сказала:

– Ты нас не задерживаешь. У нас достаточно времени.

Бабуля сказала:

– Вот если б ты припарковалась чуток поближе.

Мама сказала:

– Если ты подождёшь там, я сдам немного назад.

Бабуля сказала:

– Со мной одни хлопоты, милая.

Мама сказала:

– Никаких хлопот.

Мама села в машину, и отъехала назад и чуть не сбила одну из серебристых ножек Бабули.

Бабуля засмеялась и сказала мне:

– Сдаётся мне, они пытаются прикончить нас, Филип.

Я продолжал держать кости под её кожей, и я не засмеялся. Машина остановилась перед нами, и я открыл дверь для Бабули. Я держал её тросточки, а Дядя Алан спросил:

– Тебе там помощь не нужна?

Бабуля сказала мне:

– Да, новые ноги мне бы не помешали.

Дядя Алан вылез из машины со своей стороны и помог Бабуле сесть в машину, и Бабуля охала:

– A-a… A-a… A-a… Осторожно! A-a… A-a…

Когда её ноги оказались внутри, Дядя Алан взял у меня из рук металлические тросточки и положил их на пол машины перед ней.

Я обошёл машину, забрался с другой стороны и сел рядом с ней, помог ей пристегнуть ремень безопасности, а она сказала:

– Я сама могу, миленький.

Но она не могла.

Дядя Алан спросил:

– Я не слишком далеко отодвинулся, Филип?

Я сказал:

– Нет.

Я подумал, что он старается быть хорошим только в присутствии Мамы, а потом он улыбнулся Маме глазами, как это делают люди по телевизору, когда они влюблены, и от этого меня замутило, будто у меня манка была в глазах.

Мама ехала к ЗАГСу, что на другом конце города, и небо было серым и низким, и мы проехали мимо жёлтых, словно захворавших, домов, и никто не разговаривал. Бабуля смотрела в окно на детей и выдавала: «Сссс», как будто она была надувным матрасом, из которого спускали воздух. Мы проехали мимо магазинов Players Video, JDSports и кафе KFC, уличных кафе с едой на вынос и «Цезарь Паласа». Это не дворец Юлия Цезаря, а ночной клуб, что-то типа театрального кружка, но для тех, кто любит Ночь, а не Театр, и им, должно быть, владел некто по имени Цезарь, но не Юлий. Возможно, владельца звали Дэвид Цезарь, или Брайан Цезарь, или Филип Цезарь.

Мы проехали мимо замковой стены и замкового парка и замковых бездомных без зубов, пивших на скамейке из бутылок в пакетах. Один из них увидел, что я смотрю на него, и его глаза остановились на мне, словно они пытались мне что-то дать, но я не знал, что. Мы миновали Китайский ресторан и Клуб «Пурпурная дверь», куда однажды ходил Папа, а Мама накричала на него, я не знаю почему, и бар «До Дна», и женщину, которая кричит о Боге, и Лэса-Les Miserable, идущего из букмекерской конторы Ladbrokes.Мы ехали за лошадью в вагончике. Это не была какая-то шикарная загородная Мажорская лошадь, это была лошадь Бродяга, свернувшая налево на Тони Лейн, туда, где большие золотистые трейлеры, и там живут Бродяги и трудные дети, которые не ходят в обычную школу и могут побить любого, даже Дэйна, своими кулаками с большими кольцами [30] Имеется в виду община на Толни Лэйн, состоящая из 500–800 человек, преимущественно цыган, живущих в домах на колёсах. . Мы продолжали ехать, миновали Morrisons и все дома, а потом, наконец, приехали. Мы приехали в ЗАГС, и Ньюарк перестал проноситься мимо.

ЗАГС выглядит никак.

Это просто здание из красного кирпича, которое никто не замечает. Это специально так сделано, чтобы и Бог его не замечал, и не поразил его молнией из своих пальцев и не убил тех, кто снова вступает в брак, тех, кто солгал ему в церкви.

Мама припарковалась очень близко к двери, чтобы Бабуле было недалеко. У двери стояла женщина под два метра ростом в тёмно-бордовом костюме, она спросила:

– Алан и Кэрол?

Мама ответила:

– Да, это мы.

Женщина ростом с Дядю Алана сказала:

– Мы говорили по телефону. Я Анжела. Регистратор.

Там была ступенька, и Бабуля посмотрела на ступеньку, в голове у неё пронёсся отдалённый шторм, а Анжела-Регистратор наклонилась на один метр и улыбнулась Бабуле кошачьей улыбкой, и сказала:

– Приветствую дорогую гостью! Вам нужно инвалидное кресло?

Бабуля сказала:

– Нет, милая, мне не нужно инвалидное кресло.

Так что мы с Дядей Аланом помогли ей подняться на ступеньку, и она стонала: «A-a-A-a-A-a», а Мама сказала с раздражением в голосе, но улыбаясь розовыми губами Анжеле-Регистратору:

– Ты уверена, что не хочешь инвалидное кресло, Мам?

Когда мы вошли внутрь, там был зал, и четыре двери, и стулья между дверями, и вонючий ковёр. Мы с Бабулей сели на два стула, а больше там никого не было, потому что мы рано приехали, и Бабуля всё ещё сдувалась: «Сссс».

Мама и Дядя Алан пошли поговорить с Анжелой-Регистратором, а Анжела-Регистратор сказала:

– Хорошо, не могли бы вы дать мне ваши паспорта.

Ссссссс.

Мама залезла в свою светло-зелёную сумку и достала два паспорта, а Анжела-Регистратор сказала:

– Превосходно. Не могли бы вы дать мне ваши свидетельства о рождении.

Ссссссс.

Мама отдала ей свидетельства о рождении, а Анжела-Регистратор сказала:

– Превосходно. Так. Не могли бы вы дать мне документы, подтверждающие адрес вашего проживания, например, счёт или ваше водительское…

Ссссссс.

Мама дала ей листок бумаги, и Анжела-Регистратор посмотрела на него и сказала:

– Превосходно.

Затем она посмотрела на Маму и спросила:

– Есть ли у вас свидетельство о смерти вашего покойного супруга?

Почему мёртвые люди покойные? Папа не покойный, он беспокойный. Он опередил всех живых. Никто не начинает со смерти, все начинают из ничего, а потом живут, а потом умирают. Такие вот дела.

Ничто

Жив

Мёртв

и если ты умер, когда тебе сорок один, это рано, а не поздно.

Мама отдала Анжеле-Регистратору свидетельство о смерти. Это был всего лишь лист бумаги. Анжела-Регистратор посмотрела на него и сказала: