Мэтт Хейг - Клуб призрачных отцов [litres]

Мимо проехал мотоцикл, он ревел, как лев, а когда пронёсся мимо, мяукнул, как кошка. После того, как он уехал, я перешёл дорогу.

Когда я дошёл до того самого места, я наклонился и прикоснулся к старым кирпичам, а потом дотронулся до новых кирпичей, и они ощущались по-разному. Я думал о Папе, который ехал тогда один в машине, и я потёр новые кирпичи, словно это был порез, который будет меньше саднить, если его потереть.

Авария произошла у меня в голове. Завизжали шины, рухнули кирпичи, лицо Папы было испуганным, и я не знал, сработали ли тормоза или сломались, но мне было всё равно, потому что он не вернётся и не поговорит со мной, и не будет пробираться со мной сквозь снег.

Даже если его призрак вернётся, всё равно это будет уже совсем не то, и призрака его я уже больше не хотел. Я хотел его. Я хотел, чтобы всё было нормально, как раньше. Я не знал, почему всё не может оставаться навсегда одним и тем же, и если это всё не может оставаться неизменным, зачем оно вообще нужно? Почему нельзя просто быть деревом или кирпичом и ничего не знать?

Раньше я думал, что мой Папа – лучший Папа в мире, но я не знаю, так ли это. Он иногда кричал, и закрыл меня в тёмном чулане под лестницей, когда рассердился на меня за разбитое окно.

Папы – просто мужчины, у которых есть дети, но я знаю, что он любил меня, потому что я почувствовал, как его любовь покинула моё тело, когда он разбился. Это было как воздух, или кровь, или кости или что-то, что делало меня мной, и этого уже не было, и у меня осталась только половина этого теперь, и я не знал, достаточно ли этого.

Я подумал о Мистере Фэйрвью. Я пытался представить, почувствовали ли Лия и Дэйн, как его любовь покинула их тело, и было совсем не важно, был ли это несчастный случай или нет, точно так же, как не имело значения, была ли авария Папы несчастным случаем или нет, ведь всё это уже всё равно произошло, а когда что-то случается, важно не как, а что.

Из-под ограждения моста пробивалась трава, но только из-под старых кирпичей, не из-под новых. В новой кладке не было щелей, и сорнякам там не нашлось места. Но однажды трава найдёт дорожку и через новые кирпичи, потому что сорняки прорастают везде, так говорил мне Папа.

Я ещё раз прикоснулся к кирпичам и пошёл домой.

Я вернулся в город на Лондон Роуд и услышал голос, кто-то кричал:

– Эй, Филипок.

Я обернулся, это были Росс и Гари, они сидели на скамейке возле большого травяного треугольника, они были в массивных кроссовках Nike, и они сказали: «Иди сюда», будто сами не могли двигаться.

Словно их кроссовки были большими тяжёлыми грузилами, которые придавили их к земле.

Я пошёл, хоть мне и не хотелось. Я больше вообще ничего не хотел делать, потому что всё идёт не так, когда я что-то делаю. Но у них был пульт дистанционного управления мной, и я спросил:

– Что?

Росс спросил:

– Как далеко ты можешь плюнуть?

– Не знаю, – ответил я.

Гари спросил:

– До травы отсюда доплюнешь?

– Не знаю, – ответил я.

Росс сказал:

– Попробуй.

Гари сказал:

– Только ты должен сесть на скамейку.

Росс сказал:

– Да, попробуй со скамейки.

Я сел на скамейку. Я всё ещё подчинялся их пульту дистанционного управления. Я увидел все плевки на дорожке. Некоторые были всё ещё белыми и пенистыми, а некоторые были тёмными и почти сухими. Росс плюнул и почти достал до травы, Гари тоже попытался, и его плевок лёг ещё ближе, а потом они посмотрели на меня. Я пытался плевать, но думал о Лие, и я даже близко не достал до их плевков. Они засмеялись, но потом резко прекратили, и Гари сказал:

– Все помешались на этом пожаре.

Я сказал:

– Да.

Росс сказал:

– Круто, наверное, что-нибудь поджечь. Я имею в виду, что-то большое, типа Автосервиса.

Он долго смотрел на меня.

Я сказал:

– Наверное.

Гари спросил полутяжёлым голосом:

– Ты сделал это, Филипок? Это был ты?

Я сказал «Нет» слишком быстро, попытался рассмеяться, но получилось странно, будто смех разбили молотком, а потом сложили все кусочки неправильно, и потом я сказал:

– Конечно, нет. Конечно, я не делал этого.

Росс сказал:

– Мы не сдадим тебя, ничего такого.

Гари сказал:

– То есть, это было просто круто, вот и всё.

Я снова подумал о Лии и сказал:

– Я не делал, не делал, не делал этого.

Росс сказал:

– Успокойся. Всё нормально. Мы просто спросили.

Гари сказал:

– Да, просто спросили, бро.

Я сказал:

– Ага.

Росс спросил:

– Тебе нравятся наши кроссовки?

Мне было наплевать на их кроссовки, но я ответил:

– Да.

Гари сказал:

– Air Hercules.

Росс сказал:

– Нам их подарили.

Гари ударил Росса по руке, когда он это сказал, словно это был секрет.

Я сказал:

– О-о.

Потом они снова начали плевать, пытаясь достать до травы, но я не стал пробовать на этот раз. Я просто сидел и смотрел, как пузырятся плевки, а потом встал и сказал:

– Увидимся.

Они сказали:

– Увидимся, Филипок.

– Увидимся, приятель.

Но на этот раз это прозвучало как-то неправильно, будто слово «приятель» жуком заползло мне в уши и застряло у меня в голове.

Когда я возвращался в Паб, я проходил мимо мусорных баков, и у баков лежали пакеты, и на двух было написано: JD Sport, внутри них виднелись коробки с надписью: Nike.

Я проверил, не наблюдает ли кто-нибудь за мной, но никого не было, кроме призраков, которых я не видел, и я вытащил коробку и заглянул внутрь, там была этикетка с надписью: Nike Air Hercules, и ещё в пакете был кусок синей бумаги, на котором было написано: Nike Air Hercules x 2 почерком Дяди Алана. Я знал, что он купил их, чтобы заставить Росса и Гари шпионить за мной. Я снова услышал слова Гари в своей голове:

– Ты сделал это, Филипок? Это был ты?

Тогда я понял, что во всём мире нет никого, кто был бы тем, за кого ты его принимаешь. Никому нельзя доверять. Ни мёртвым, ни живым. Все всё время врут и скрывают свою ложь, это нельзя увидеть, но можно учуять, если знать как и если ты это чуешь, то запах будет посильнее Бомбы-Вонючки. Я зашёл внутрь, пошёл в свою комнату и закрыл глаза, и у меня было чувство, что случится ещё что-то плохое.

Призрак Отца пришёл ночью, и его оправдания падали мне в мозг одно за другим:

«Это была ошибка, Филип, это была ошибка.

Меня вырубало.

Было трудно увидеть.

Я не мог нормально видеть, Филип.

Он выглядел, как Дядя Алан, сынок.

Он был похож на Дядю Алана.

Ты думаешь, я хотел, чтобы это произошло?

Ты думаешь, это то, чего я хотел?

Я хотел, чтобы это был Дядя Алан.

Это должен был быть Дядя Алан.

Если бы ты действовал раньше.

Если бы ты не ждал.

Почему ты ничего не делал?

Почему ты не сделал что-нибудь раньше?

Ты был тормозом, Филип.