Сэнгийн Эрдэнэ - Избранное

Саран сидит рядом с сыном и неотрывно смотрит вдаль на окружающую нас степь. По всему видно, что она задумалась о чем-то далеком — какой же скотовод не любит помечтать и заглянуть далеко вперед… В этом они схожи с бескрайней степью: трудно догадаться, куда заносит их мечта. И мне тоже интересно помолчать. Смотрю на эту неоглядную ширь, и кажется, что здесь никогда не было ни единого живого существа. Как будто впервые занесла сюда жизнь этих табунщиков со своими табунами. Но я-то знаю, что это не так… Жизнь здесь зародилась еще в глубокой древности и никогда не прерывалась. И как бы подтверждая это, наперерез нашему табуну проскочило стадо грациозных дзеренов.

— Смотри-ка, сколько здесь дзеренов, — удивился я. Саран, видимо, их тоже заметила:

— Здесь много снега, бескормица, вот они и откочевывают в Хангай, как и мы. Говорят, если дзерены кочуют — это не к добру.

— А почему же?

— Не знаю, но старики говорят, что это признак предстоящего дзута, — сказала она и снова задумалась о чем-то своем.

Но дремавший Энхэ проснулся, разбуженный нашим разговором, взглянул вслед удаляющимся дзеренам и вдруг потребовал у матери:

— Мама! Ты ведь обещала мне рассказать сказку, вот теперь и рассказывай.

— Какую же сказку рассказать тебе? Все сказки, которые я знаю, наверняка ты уже от бабушки слышал… Когда я была маленькой, как ты, моя мама — твоя бабушка — рассказывала мне те же сказки, что и тебе сейчас.

— А кто же теперь тебе рассказывает сказки? Ты ведь уже взрослая…

— Мне-то? Рассказывают…

— Кто же? А, догадался… Отец, да?

— Нет, книги. В книгах очень много сказок. Вот пойдешь в школу, научишься читать и сам узнаешь много тысяч сказок, тогда перестанешь донимать нас.

— А когда я пойду в школу?

— В будущем году, — ответила она, поправляя полы дохи. — Ну хорошо, я расскажу тебе одну сказку, а потом ты мне ее перескажешь.

— Расскажи про лошадей. А вечером я ее перескажу папе.

— Да-да, перескажи отцу. Ну слушай… Жил когда-то на свете один очень богатый человек. У него было столько лошадей, что их было трудно сосчитать. Да он и не считал их, а мерил котловиной, которая находилась недалеко от стойбища. Изредка он загонял туда весь табун, и если она наполнялась полностью, то считал, что с табуном все в порядке. И был у этого человека один быстроногий скакун. Звали его Неукротимый Гнедой…

Энхэ тотчас перебил ее:

— Мама, неужели у них было столько же лошадей, сколько у нас? И точно такой скакун, как отцовский Неукротимый Гнедой?

— Да, да, ровно столько, сколько и у нас… И вот однажды, говорят, хозяин пригнал табун в котловину и увидел, что она не наполнилась. «Что бы это могло значить?» — задумался он и понял, что во всем виноваты три волка, которые рыскали по горам и долинам. Решил он убить этих волков. А в погоню за ними надумал отправиться на своем буром коне, родившемся от бурой кобылицы.

— Кто? Папа, что ли?

— Да нет же… Хозяин табуна… Но один из волков был очень умный, и вообще это был не простой волк, а волшебный. Поэтому он разгадал тайну того табунщика и рассказал о ней остальным волкам: «Табунщик собрался нас завтра убить. Он решил нас преследовать на своем буром коне, но этот конь родился от молодой кобылицы, и поэтому нам нужно сначала убегать от него в гору, а потом — под гору. Тогда он нас не догонит». Волки с ним согласились. На другое утро табунщик действительно погнался за ними на своем буром коне. Тогда волки сначала побежали на гору, но, когда табунщик стал настигать их, вдруг повернули вниз и остались целы и невредимы.

Тут Энхэ снова перебил ее:

— Мама, а волки разве говорят человеческим языком?

— Ты совсем не даешь мне рассказывать, все время перевиваешь. Если будешь мешать, я не стану тебе рассказывать.

— Я больше не буду, мама. Ты только рассказывай. — И он с головой спрятался под доху.

Мне тоже было интересно, и я, воспользовавшись паузой, ввернул:

— Должно быть, и впрямь конь, родившийся от молодой кобылицы, лучше скачет в гору…

— Нет, вы оба меня просто замучили своими разговорами, — в шутку рассердилась она. Потом сказала: — Не знаю, не знаю… Но старики говорят именно так. Лошади, родившиеся от молодых кобылиц, видно, сильнее, и они на одном дыхании могут одолеть любой подъем, а когда они бегут под гору, то у них кровь приливает к голове. У коней же, родившихся от старых кобылиц, все наоборот, и они…

Но Энхэ не дал ей договорить:

— Мама! Почему ты не рассказываешь? Я ведь молчу…

— Слушай тогда внимательно… И вот табунщик подумал: завтра уж вам от меня не убежать, я на своем гнедом коне, родившемся от гнедой кобылицы со звездочкой на лбу, непременно вас настигну. И возвратился домой. Но тот волшебный волк тоже не дремал. Узнав, что задумал табунщик, он сказал другим волкам: «Табунщик завтра будет преследовать нас на своем гнедом коне, родившемся от гнедой кобылицы со звездочкой на лбу, но, поскольку кобылица была старой, нам нужно сначала бежать под уклон, а потом неожиданно повернуть в горы. Тогда он нас не догонит». Остальные волки опять согласились.

Наутро табунщик стал преследовать их на своем гнедом коне, но так и не настиг — волки сначала побежали под уклон, а когда табунщик стал настигать их, то неожиданно повернули в горы.

Тогда хозяин табуна решил настичь волков на своем Неукротимом Гнедом и возвратился домой. Однако тот волк своим волшебством узнал и об этом решении табунщика и рассказал остальным: «Сегодня ночью нам надо съесть этого Неукротимого Гнедого. Если мы этого не сделаем, то он настигнет нас — куда бы мы ни побежали, ничто нам не поможет». Другие волки снова согласились с ним. Темной ночью они подкрались к табуну и сразу же заметили пасущуюся в сторонке худющую гнедую клячу.

Тут снова заговорил волшебный волк: «Вот на нем-то и собирается он завтра догнать нас, чтобы убить».

Но на этот раз те двое не согласились: «Прорваться к табуну и довольствоваться такой клячей? Нет! Так удача нам может изменить наконец. Лучше уж попробуем жирное мясо яловой кобылицы». Тогда волшебный волк тяжело вздохнул и говорит: «Теперь нам осталось встретиться трижды: на Алтайском хребте — это раз, затем на спине Неукротимого Гнедого — это два, и наконец на плечах табунщика — это три». Сказал так и ушел.

На другое утро табунщик сел на своего Неукротимого Гнедого и стал преследовать волков. И он настиг всех троих на Алтайском хребте, убил, положил рядышком и присел отдохнуть. Так произошла их первая встреча, как и говорил волшебный волк.

Затем табунщик навьючил их на своего Неукротимого Гнедого и привез домой. Это была их вторая встреча, как и говорил волшебный волк.

После табунщик сшил себе из волчьих шкур доху и надел ее. Так встретились они в последний раз, как и говорил волшебный волк.