Сэнгийн Эрдэнэ - Избранное

Но однажды к нам нежданно-негаданно явился Самдан. Помню, как я тут же бросила свое шитье и стала угощать его кумысом. Его появление взбудоражило всех. Кто-то ехидно заметил: «Надо же, явился тот единственный, которому ничего не стоит играючи укротить Вороного». Все громко захохотали, но меня почему-то взяло зло на них, и я сказала: «Когда-то говорили: не унижай мужчину и не пытайся измерить море. Почему же он не может укротить Вороного? Пусть попробует».

Мои слова сильно обидели Самдана, и вся эта затея чуть было не закончилась бедой. Я-то и не думала подливать масла в огонь, но так получилось, что после моих слов буквально все накинулись на Самдана. Поднялся невообразимый хохот: «Что-что? Самдан? Говоришь, он поймает Неукротимого Вороного?..»

Тут мой отец, видно опасаясь, как бы не вспыхнула ссора, встал и, обращаясь ко всем, сказал: «Чем спорить без толку, вы бы лучше подумали о том, как сообща изловить его».

Кто-то с ехидством ответил: «Самдан ведь умный человек, он, наверное, и один с ним справится».

Самдан сидел молча, словно это не к нему относилось. Но вдруг он бросил гневный взгляд на меня и тут же обратился к отцу: «Когда нужно поймать Неукротимого Вороного?»

Все удивленно посмотрели на него и притихли. А мне почему-то стало страшно, сердце забилось, и я подумала: «Это он со злости словами бросается».

Отец тоже не менее удивленно посмотрел на Самдана и ответил: «К надому нужно поймать, а до этого можно в любое время… Дочь на нем должна поехать на праздник». При этом вид у отца был такой, словно он спрашивал: «Что он такое задумал, этот парень?»

«Ну что ж, времени вполне достаточно, — сказал Самдан. — За два дня до надома я вам его приведу».

В юрте сразу же все зашумели: «Но ведь Неукротимый Вороной не какая-нибудь тебе кляча, на которой овец пасут».

«А уж это я и сам знаю». — И он быстро встал и направился к выходу.

Я заметила, как у него на скулах выступили желваки. «Должно быть, от злости и гордости», — подумала я, когда осталась одна.

С того дня у нас воцарилась необычная тишина, никто уже к нам не заходил: всем хотелось посмотреть, как Самдан будет ловить Неукротимого Вороного.

Срок неумолимо приближался… Отец мой стал нервничать: «Из-за гордыни этого юноши дочка моя на надоме без своего скакуна останется…»

Однако через три дня к нам пришел Самдан и попросил у отца разрешения попасти наш табун в течение нескольких дней. Отец охотно согласился, но заметил: «Послушай, сынок! Табун меня мало волнует, но что делать с Неукротимым Вороным? Если ты не сможешь его поймать, то лучше заранее откажись от своих слов, тогда я призову всех своих родственников, других табунщиков, и мы что-нибудь да придумаем».

Самдан на это ничего не ответил, посидел немного и вышел, словно отец не к нему обращался. Я выбежала за ним: «Самдан! Ты очень необдуманно поступил: зачем тебе нужно было давать клятву? Как ты собираешься ловить Неукротимого Вороного? Я понимаю, мужчине, конечно, не подобает брать свои слова обратно, но представь, сколько будет разговоров… Я уже несколько дней места себе не нахожу из-за этого. Если ты не можешь его поймать, то скажи мне правду… Ничего не случится. Я скажу отцу, что неважно себя чувствую и не поеду на надом. Тогда не нужно будет и ловить Вороного».

Самдан удивленно посмотрел на меня: «Разве не ты сама говорила, что мужчину нельзя унижать?» Он стремительно подошел к своему скакуну, с ходу взлетел в седло и ускакал.

С того дня я, помню, и вовсе потеряла покой. Желая как-то помочь ему, украдкой расспрашивала табунщиков, где он, что делает, но никто ничего не знал.

И вот, когда оставалось всего три дня до начала на-дома, утром раздался звон уздечки и кто-то подъехал к нашей юрте. Я не успела еще ничего сообразить, как услышала голос Самдана: «Получайте вашего Неукротимого Вороного, я привел его, как и обещал!»

Не чуя ног под собой, я выбежала на улицу и увидела своего любимца: он стоял, нетерпеливо роя землю копытами, потом взглянул в сторону табуна и звонко, трепетно заржал.

До чего же я была рада! Бросилась к Самдану, чтобы выразить свою радость, поблагодарить его, но он сердито посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Хорло! Ты неправильно живешь. Не думай, что если родилась красавицей, то тебе все дозволено. Зачем ты изводишь парней? Только ради веселья да забавы?» И ускакал. Даже в юрту к отцу не зашел… С тех пор я и образумилась, — закончила свой рассказ мать и замолчала. Однако соседка нетерпеливо поинтересовалась:

«А как же Самдан поймал Вороного?»

«Не знаю. Потом он, правда, говорил мне, что пришлось пошевелить мозгами, но как-то очень уклончиво… Возможно, он тогда скрывал свою тайну, не хотел, чтобы о ней проведали другие табунщики. А сейчас все это давным-давно забылось…»

В этот момент отец окликнул мать:

«Хорло! Ты куда запропастилась? Жеребята проголодались. И кобылиц пора доить…»

— На этом тот интересный разговор оборвался, — заключил Данзан. — Так заговоришься — и табуна своего не найдешь, надо проведать его.

Мы несколько раз объехали табун. Ночное небо по-прежнему было пасмурно, цветом оно напоминало мутную, взбаламученную реку. Но мягкий снег продолжал тихонечко сыпать. Словно хотел незаметно засыпать всю землю, чтобы она исчезла насовсем…

Мы снова спешились и присели рядышком. Мне не терпелось узнать, как же все-таки удалось его отцу укротить Вороного, и я прямо спросил об этом у Данзана. Он посидел немного молча и начал:

— Несколько лет назад я тоже все намеревался спросить об этом у отца, но никак не подворачивался удобный случай. Прямо спрашивать было как-то неловко… А через год после женитьбы решил я купить своей Саран хорошего скакуна. И мне повезло: попался в Восточном аймаке такой замечательный иноходец, что я и торговаться не стал — товар был налицо…

Я сразу вспомнил о сынишке Данзана, который прошлой ночью досаждал ему, спрашивая о мамином гнедом иноходце. Но Данзана уже невозможно было остановить:

— …Всем был хорош конь, только одна беда: никого не подпускал к себе, не поймаешь.

Помню, привел я его домой, привязал к коновязи, зашел в юрту и похвалился отцу. Старик его осмотрел придирчиво и говорит: «Знатный конь, но ловить его из табуна будет трудно. Конечно же, лучшего подарка для женщины не найти. Саран будет ездить на нем на праздники. У твоей матери раньше был такой же прекрасный конь — Неукротимый Бороной, но до того неуловимый, что за ним по многу дней приходилось гоняться». Сказав это, отец тяжело вздохнул. Наверное, припомнил свои молодые годы и Неукротимого Вороного. Тут я и смекнул, что наконец-то настал тот счастливый час, когда можно спросить о заветном: «А как же вы с ним справлялись?»