Дмитрий Бавильский - Несовременные записки. Том 3

Если ты заплачешь, я тебя ударю.
Может быть иначе: сам ударюсь в плач,
В голубой кустарник,
В розовый кедрач.

Если я заплачу, ты мне всё припомнишь,
Что могло иначе быть и не сбылось:
Голубую полночь,
Розовую ось.

Если я ударю, я тебе напомню
Несколько иначе, чем ударишь ты:
Голубой шиповник,
Розовый пустырь.

Розовые иглы, иглы голубые —
Было это или не было вовек?
Просеку пробили, полночь протрубили,
Время застолбили
Кедр и человек.

Я тебя не понял. Ты себя не помнишь.
В голубой шиповник падает игла.
Мы зовём на помощь.
Голубая полночь
Розовой была.

Мы с тобой устали. Мы с тобой устали.
Голубой кустарник занялся огнём.
Истина простая:
Позабыв о старом,
Вспоминай о нём…

Мертвец оттуда пишет мне сюда:
Что жизнь одна, что надо пить до дна.
Мертвец отсюда пишет на тот свет:
Жизнь не одна — с ней рядом ходит смерть…

О чём мы спорим, Господи!
Ты лучше мне налей!
Тебя нет даже в Космосе,
Не то что на земле.

Я экспер-ри-мен-тир-р-рую…
В итоге — фига с маслом:
Проехав по периметру,
Я внутрь не пробрался.

Вся марля перестирана,
Заточены ножи…
Я экспериментирую
С душой. Но нет души.

О чём мы спорим, Господи!
Ты — только на Земле!
Но тянет,
манит
к космосу
За наилучшим способом
Решения вопросами
Спор о Добре и Зле…

Забей в мои виски
Два гвоздика тоски —
Серебряных, зазубренных,
звенящих…
Сошли меня в пески,
Где ни воды, ни зги,
Где бродит с молотком
Последний ящер.
Я подползу к нему,
Как друга обниму —
Хвостатого, рогатого, земного…
Убей меня, не мучь!
Терпеть уже невмочь!
Мы всё равно с тобой
Родимся снова.
Нам нет пути назад,
А жгучая слеза
В барханах раскалённых
Пусть остынет —
И мы придём, когда
Солёная вода
Заплещется
над вымершей пустыней…

Несчастный знаменатель!
Один. На всех — один.
Не вспоминай, приятель,
О водке за роялем:
Сыграй и уходи.

Рожали. Подражали
Безумству матерей,
В объятьях полушарий
Теряли стыд: Пожарник!
Быстрей! Быстрей! Быстрей!

…сгорел один ребёнок,
за ним другой… В Огонь
Я кинул киноплёнку,
Заснявшую влюблённых.

Безногий и нагой
Висит отличный мальчик
На звёздном турнике:
Он платит. Мама плачет
Над двойкой в дневнике.

Никем
Не узнаваемый
Войду я, явный в дым,
С простынкой и приятелем.
Всеобщим Знаменателем,
В столь частные ряды…

Я умираю каждый день:
Задень меня — и я умру.
На всякий случай, поутру
Меня не тормошите, вдруг
Мне просто просыпаться лень…

Цель жизни переходит по наследству.
Цель жизни, как лекарственное средство,
Вдыхаем вместе с этими стихами:
Впадая в Лету — совпадаешь с детством…

Три ночи прибраны к рукам,
Три карты, три лица…
Жизнь коротка, а ткань редка,
Ты — царь и Бог! Ты лишь строка:
Люби. Не отрицай.

Через плечо три раза сплюнь:
Тринадцать бьёт! Мы бьём
Любую карту. Полюс пуст.
Я тороплюсь поставить плюс
На нём и дне своём.

Три года. Договор истёк.
В предчувствии кольца —
На полюсе пылает стог,
Но голый провод держит Бог!
Люби. Не отрицай…

Не сосредоточиться…
Чувство… Мысль… Число…
Ставлю многоточия
После первых слов.

На пере отточенном
Умер воробей;
Не сосредоточиться
Даже на себе.

Даже о Тебе, мой Бог,
Не связать трёх слов.
И с мольбой пишу в альбом:
Чувство? Мысль? Число?

Дева непорочная!
Дьявольская ночь!!
Не сосредоточиться!!!
Точки… точки… точ…

Тобою зажжена свеча.
Лампада и лучина…
Чем ярче лампа Ильича?
Темна её причина.

Не тронь искусственный огонь,
Он свету не подобен:
Удобен как железный конь,
Но для любви не годен.

Сравни, любимая, огни
Комфорта и покоя:
Мы, слава Богу, не одни —
Чьё Имя было искони,
То добрым словом помяни;
А электрические дни —
Скоромное, мирское…

В моём уме, в твоём уме
Всё праведно и чисто:
Свеча горит во внешней тьме.
Лампада и лучина…

Боль утихает,
Если начать
Только стихами
Ей отвечать.

Кто меня мучит,
Мутит мне кровь?
Кто меня учит
Слову любовь?

Рифма глухая.
Впору кричать:
Только стихами
Могу отвечать…

«Что останется после меня?
Горстка пепла и вспышка огня», —
Напишу я на красных обоях,
Всё пространство заполнив собою,
Никого не кляня, не виня…