Камен Калчев - Генеральная проверка

Учитель берет книжку у мальчика, кладет руку на его стриженую голову, тихо произносит:

— Садись! Сегодня ты хорошо ответил урок… Завтра Исай прочтет о господине Михалаки. А послезавтра — о Парижской коммуне.

«…Плачьте о Париже, столице разврата и цивилизации, школе шпионства и рабства. Плачьте, филантропы, о дворцах страшных вампиров и великих тиранов, о памятниках глупости и варварства, сооруженных из отсеченных глав стольких предтеч, стольких великих мыслителей и поэтов, из обглоданных костей стольких мучеников за хлеб насущный. Плачьте!» [17] Из публицистической статьи Х. Ботева «Смешной плач». Ботев Христо. Избранное, М., 1948.

Весной ходили на речку. Там, среди полей и леса, слушали легенды о временах римского владычества:

«…Жил царь, которого звали Октавиан Август. Его именем названа наша река Огоста. Этот царь заставлял рабов искать для него золото в желтых песках реки. Раз в год рабам разрешалось видеться со своими близкими. Изрытую и пустынную местность вокруг и сейчас называют Свидня [18] Свидня — свидание, встреча (болг.) . . Много лет лили слезы люди на этой Свидне, до тех пор пока однажды от тяжелой их доли золото не превратилось в петуха, что вспорхнул и улетел далеко на Уральские горы, в Россию…»

Эта легенда Гаврилу нравилась больше всего. Ему все казалось, что он наяву видит петуха, который, блестя на солнце оперением, летит к далеким Уральским горам…

Вот с такими воспоминаниями об учителе Цеко Гаврил ушел учиться в Фердинанд, потом во Врачанскую мужскую гимназию. Исходил множество дорог и троп, познавая людей, их быт и жилища. Не ходил, а летал… Даже и сейчас эти двадцать километров из Выршеца до Врацы он, углубившись в свои воспоминания и тревоги, преодолел, не заметив.

Когда они подошли к Враце, Гаврил оставил своих товарищей в укромном месте, а сам осторожно миновал виноградник своего старого друга адвоката Ангела Анкова и постучал в его окошко. Ответа не последовало. Но когда он назвал свое имя, створка окна открылась, показалась голова испуганной хозяйки дома Доры Анковой. Женщина изумилась:

— Что ты здесь ищешь, Гаврил? Все вокруг оцеплено!

— Открой, Дора, потом поговорим!

— Птица и та не смогла бы пролететь, Гаврил, — продолжала женщина, — как же ты пробрался сюда?

— Как видишь, перелетел.

— Ужасно! — причитала Анкова. — Ужасно!

Он быстро вошел в дом и тяжело опустился на поданный ему стул.

— А теперь рассказывайте, какова обстановка во Враце? — начал он. — Почему молчите?

Хозяева смотрели на него с удивлением.

— Почему вы молчите?

Супруги Анковы не знали, с чего начать. Оправдываться или обвинять?

Он не отрывал от них взгляда.

— Говорите же! — попросил он. — Говорите!

«…И во Врачанском округе появилось это проклятое социал-демократическое колебание, которое парализует революционные силы целых округов, — писал Генов через несколько лет в работе «Уроки сентябрьского восстания». — Врачанский комитет за три дня до получения сигнала к восстанию ультимативно заявил ЦК, что, если не будет дано общего сигнала к восстанию, Врачанский округ поднимется и без сигнала. Но как только сигнал был получен, то под давлением «специалистов» — офицеров запаса, назначенных командовать восставшими во Враце, комитет решил «отложить» восстание до того момента, когда город подвергнут осаде повстанцы других околий…»

Сидя в доме Анковых, Генов не знал об этом фатальном решении «специалистов». Он настаивал на том, чтобы его связали с секретарем городской партийной организации Георгием Константиновым, но ему сказали, что город оцеплен и продолжаются аресты, хватают всех подряд, даже детей и стариков.

— Двадцать первого числа состоялось совещание, — объяснили Анковы, — и на нем было решено ждать помощи извне.

— Кто решил? — гневно спросил Генов. — Кто?

— Комитет.

— Какой комитет?

— Окружной.

— Пока еще секретарем окружного комитета являюсь я. Так кто же решил?

Еще осенью 1920 года Генов был избран в состав окружного комитета партии, а весной 1922 года стал секретарем. Он завоевал признание всего края.

«Что он им говорил, не знаю, — вспоминал старый коммунист Иван Андреев, — но, бывало, как сядет с крестьянами в Соточино на камнях или на бревнах, как разговорится с ними, часами просиживали, а после этого попробуй скажи им хоть одно недоброе слово о Гавриле, глаза тебе выцарапают за это».

И вот сейчас этот человек, из-за которого кому-то могли «выцарапать глаза», недоумевал, откуда идет «это проклятое, социал-демократическое колебание».

12 сентября были арестованы почти все члены окружного комитета. Генов в это время находился в Софии по вызову Центрального Комитета в связи с организацией восстания. Но ведь существовал же резервный комитет! И секретарем этого резервного комитета был Георгий Константинов — надежный коммунист и хороший товарищ.

Во Враце было проведено много мероприятий и больших демонстраций, поэтому всегда можно было рассчитывать на решительные действия пролетариата. Еще перед войной здесь крепло и ширилось социалистическое движение. Незабываемыми были стачки рабочих, строивших железнодорожную линию Мездра — Враца. Генов вспомнил свои студенческие годы и общий котел семи улиц. Еще в августе 1919 года во Враце начала выходить газета «Врачански работник», позже, в январе 1922 года, ее назвали «Комуна». Статьи Гаврила Генова «Подъем коммунистического движения во Врачанском округе» и «Деятельность окружных постоянных комиссий» были опубликованы в «Комуне». 17 сентября 1922 года во Враце проходил большой партийный слет, созванный в противовес сторонникам «черного блока», которые попытались созвать свой слет в Тырново и попробовать потом свергнуть правительство Стамболийского. Во Враце тогда не резали бород, однако Враца собрала восемь тысяч человек — коммунистов и земледельцев, крестьян и рабочих, учителей, адвокатов, офицеров запаса, мужчин, женщин, стариков, молодых; эта огромная армия вышла на улицы и площади города.

«Ранним утром собрался народ со всех концов города, — вспоминают очевидцы. — Пошел дождь, но люди продолжали свой путь. Дождь усилился, поднялась буря, небо раскалывалось от молний и ударов грома, но это не остановило шествия колонны: коммунисты с развевающимися красными знаменами шли под музыку и революционные марши боевыми рядами. Организаторами этого шествия были Георгий Димитров, Гаврил Генов, Анна Маймункова, Замфир Попов…»

И вот сейчас, в решительный момент, Враца молчала. Почему?

Правда, военный гарнизон города состоял из 1500 солдат с пулеметами и орудиями, здесь был опытный командный состав. Но с этим гарнизоном партия имела давние связи. Немало тут было офицеров левых взглядов — коммунистов и земледельцев. Новые правители не успели «профильтровать» их всех. Кроме того, в городе жили и многие офицеры запаса — участники нескольких войн. В решительный момент они могли взять командование на себя. Народ поддержал бы их. Ведь Коста Янков, ответственный по военным вопросам в Центральном Комитете, рассказал Генову, как после долгих обсуждений военно-техническая комиссия приняла решение о том, чтобы Врачанский округ стал центром восстания. Это решение было принято с согласия Главного военно-революционного комитета. Гаврил Генов был членом этого комитета. Ведь для того они и прибыли сюда с Димитровым и Коларовым, чтобы возглавить борьбу в центре восстания!