Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

— Я просмотрел ваш киносценарий. Вы настоящий литератор: пишете образно, поэтично, видите мир интересно, по-своему. Но труд ваш не вписывается в Голливуд. Да, он оформлен, как сценарий, но это — элитная литература, не популярная в Америке, да и, пожалуй, во всём мире. Голливуд ведь далёк от литературы, от настоящего искусства. Цинично, но точно выражаясь, Голливуд отличается от искусства, как строительный рабочий от музыканта. Голливуд работает не на людей с интеллектуальными запросами. Он необычайно демократичен, в том смысле, что пытается дотянуться не до духовных аристократов, а подстраивает себя под среднего американского потребителя или, как говорят, под толпу. Иначе, он работает на кассовый успех. Многим, и мне, это не нравится, но таковы законы бизнеса. Если с этим не согласиться, то в Голливуд соваться не стоит.

Корфино вежливо помолчал, предоставив гостю возможность оспорить циничное мнение о Голливуде. Жидкову понравился отзыв Корфино об американском потребителе, и он бы с большим удовольствием высказал своё, ещё более сильное мнение, мнение очень даже нелестное, но он побоялся перегнуть, и тем обидеть или задеть перед ним сидящего американца. К тому же, подумал Жидков с горечью, о чём ещё можно говорить, коли Корфино сказал главное: сценарий Жидкова — не то, что нужно.

— Да, извините, — сказал Корфино. — Забыл вам напиток предложить. Желаете кофе, воды, сока?

— Кока-колы, — сказал Жидков, хотя ему очень не хотелось, чтобы ради него хлопотала такая восхитительная дама, как супруга хозяина дома.

Как в старом кино, прозвенел колокольчик, возникла смазливая мексиканка с обольстительным разрезом на груди, с богатыми бёдрами, тонкой талией, в белом фартучке с кружевами.

«И эта, похоже, причастна к кино; играет, наверно, таких же служанок; нашла себе в Корфино покровителя; возможно, не только покровителя; лично я бы с такой изменял; как супруга такое допускает?» — думал Жидков, пока Корфино распоряжался на беглом испанском. По взгляду Корфино на служанку было невозможно подтвердить предположения Жидкова, но продюсер с его внешностью, наверняка, привлекал к себе женщин и вряд ли был сам равнодушен к красоткам. Корфино вернулся взглядом к Жидкову.

— Давайте подумаем о том, как вам себя в Америке предложить. Вам, безусловно, надо писать, не отвлекаясь на мелкие бизнесы, в которых вы мало что понимаете. Разложим по полочкам. Вы из России. Вы талантливый сочинитель. Много путешествовали по родине. Умеете анализировать, обобщать. Сносно говорите на английском. Пожив в Америке пару лет, можете довольно объективно сравнивать жизнь в обеих странах…

Служанка вернулась с кока-колой, склонилась над Жидковым, подавая, и он не сразу отвёл взгляд от полуголой пышной груди, обрамлённой кружевом белого фартучка.

— Россией здесь очень интересуются. Но пишут всё больше о политике, а американцам любопытно, как в России живут повседневно. Я могу предложить вам следующее. Начните писать статьи о России, а я их буду в «Плейбой» отсылать… Вы не ослышались, в «Плейбой». Статьи ваши будут попадать в руки издателя Хью Хефнера, мы с ним стародавние приятели. Журнал этот платит очень щедро. За своё посредничество я бы хотел десять процентов от гонораров. Это, кстати, стандартный процент, хотя нередко берут и больше. Как понимаете, я не нуждаюсь, но здоровый климат в любом деле лучше поддерживается там, где есть взаимная заинтересованность. Такие условия вас устроят?

— Конечно устроят, — сказал Жидков. — А какие именно темы могут «Плейбой» интересовать?

— Какие? Хотите записать?

Он подождал, пока Жидков доставал ручку с блокнотом, и начал медленно диктовать:

— Свидание. Взятки. Старики. Типичный русский завтрак. Выходные. Начальник и подчинённый. Проблемы в супружеской жизни. Услуги для женщин… — Помолчал. — Остальные темы сами придумайте. Готовы будете, позвоните.

С этим Корфино поднялся с кресла, и вдруг оказался не инвалидом, а высоким крепким мужчиной. Вдруг отыскался человек, готовый за руку повести к связям, престижу и доходам. Жидков в Америке столько раз обнадёживался обещаниями, подтверждёнными широкими улыбками, за которыми оказывалась пустота, что другой человек на его месте от такого редчайшего везения, вероятно, подпрыгнул бы до небес и продался со всеми потрохами знаменитому щедрому журналу.

Но вот он, русский идеализм в довольно типичном его проявлении: Жидкова возмутила необходимость хоть кому-нибудь продаваться, писать на заказ бытовые статейки, да к тому же писать их в журнал для мужчин, напичканный голыми красотками. Он-то, приехав в страну свободы, мечтал, не ограничиваясь ничем, разве только уровнем таланта, писать возвышенные, одухотворённые, высокие, пронзительные сочинения, которые, может, даже окажутся новым словом в литературе. Однако, покидая дом Корфино, он эти мысли не проявил, а рассыпался в благодарностях.

Сначала Жидков твёрдо решил, что откажется от «Плейбоя». Потом передумал: было нелепо вдруг отказаться от режиссёра, к нему неоправданно доброжелательного и согласного за руку повести к тем, от кого зависело многое. И он согласился на компромисс: составил список собственных тем, которые он предложил бы журналу.

Во время второй встречи с Корфино, перед тем, как свой список зачитать, Жидков сделал следующее вступление:

— Все темы, которые вы перечислили, безусловно, интересны американцам, но их разрабатывают корреспонденты, аккредитованные в России, и все они лучше меня представляют, под каким соусом подавать тот или иной материал. Я буду, конечно, более точным в описании быта россиян, но очень боюсь, что мой личный соус американцам покажется слишком диковинным. Поэтому вот о чём я подумал. В Америке слабо представляют, что творится в душе у русских, и что вообще это за зверь — пресловутая русская душа. Так вот, почему бы мне подробно и одновременно занимательно не описать самого себя? Из списка статей на такую тему мог бы получиться занимательный портрет современного русака.

Корфино выслушал список внимательно. Потом покатался в своём кресле между предметами гостиной. Вернулся к Жидкову. Улыбнулся.

— Известно ли вам, почему мы встретились? Потому что во мне пополам с греческой течёт русская кровь. Но должен вас вот в чём остеречь: большинству обитателей этой страны сто раз плевать на любую душу, включая собственную, американскую. Люди здесь заняты делами, в которых души и духовности нету, но которые сделали эту страну богатейшей державой в мире. Не тратьте в Америке время на исповеди. Их не поймут и не оценят. Вернитесь к предложенному мной списку.

Жидков обещал ещё раз подумать о темах статей для журнала «Плейбой», но к Корфино он больше не вернулся. Позже, когда его жизнь не клеилась, он пожалел, что отвергнул помощь, которая скоро и без метаний привела бы его к тому, о чём он всю свою жизнь мечтал, а мечтал он о признании в литературе. Поздно он понял, что в этой стране и, похоже, во всех странах, принципы — кость поперёк горла. И неважно, с чего начать, с какой халтуры, с какого скандала, а важно, чтобы тебя заметили. Заметят, запомнят твоё имя, и дальше, едва ли не пожизненно, перед тобой открыты все двери.