Александр Мигунов - Сказки русского ресторана

Но что мы, собственно, отвлекаемся на мысли странного человека, случайно забредшего в ресторан. Мало ль о чём одновременно размышляют посетители ресторана, и мало ли что одновременно случается в этом мире — от прекрасного до отвратительного. Нельзя же, к примеру, целуя женщину, представлять, как в этот самый момент примерно в таких же слабых губах копошатся могильные черви (хотя в любой момент нашей жизни черви эти точно копошатся в губах прелестнейших очертаний). Нас одновременность не должна касаться, иначе мы себя распылим.

Сейчас же давайте-ка проследим, куда это направился мужчина, неся в руках две бутыли шампанского. Он был приодет в костюм с чёрной бабочкой, и чем-то похож был на незнакомца, который Зорика избивал. Кто-то взглянул на него с подозрением, но тот взглянувшему подмигнул с такой большой дружелюбной улыбкой, что устыдился он своих мыслей и в ответ тоже заулыбался.

— Ну что, мужики, — сказал незнакомец, с тяжёлыми стуками составляя на стол Жидкова и Литовкина малахитовые снаряды в виде «Советского» шампанского.

Они поглядели на ностальгию, с которой не сталкивались годами, на незнакомца, друг на друга, — но всё это дольше на бумаге, а в жизни продлилось пару мгновений, ибо русский не тугодум, если ему предлагается выпить. Немедленно стул разыскав, усадили, выстрелили пробкой, чокнулись бокалами.

— Как вас зовут? — спросил Жидков, проглотив вкуснейшую влагу, хотя и подумал перед этим о последствиях смешения шампанского и водки.

Незнакомец назвался, но имя пропало, как только было выпущено из губ. То ли они мысленно отвлеклись, то ли слишком шумно было в ресторане, то ли невнятно было сказано. Абадонин разлил остатки шампанского, выстрелил пробкой второй бутылки.

— Пардон, не расслышал. Как вас зовут? — осмелился Жидков переспросить.

— А это не страшно, что не расслышали. Это со многими случается даже в идеальной тишине. Абадонин моя фамилия. Ну, так что у вас за проблема? Что это вы такие понурые?

«Есть от чего», — подумали мальчики, и объяли цепочку событий, которые их привели в ресторан, но привели их не отпраздновать результат этих событий, а попытаться о них забыть хотя бы на время ресторана.

Начало — штука неуловимая, и остаётся удивляться, как нам удаётся хотя бы что-нибудь назвать словом начало , ибо буквально к любому началу примыкает другое начало, к другому началу — третье начало, и так и во времени и в пространстве процесс углубляется до бесконечности, или пока не упрёшься в вопрос, когда и с чего началась Вселенная? или пока не надоест. Не будем себя потому утруждать поисками лучшего начала в истории Жидкова и Литовкина, а, скажем, начнём со звонка телефона, который раздался в квартире Литовкина в момент в высшей степени неудобный. Однако, Литовкина тут же смело с подмятой им толстой негритянки, как после выплеснутого ведра сметает обрызганного кота с сухой, но в смерть испугавшейся кошки. И причина такой поспешности крылась не в том, что звонка ожидали, а в том, что у потрёпанного телефона (его то швыряли на пол намеренно, то роняли на пол нечаянно) не было тёплых чувств к хозяину, и он в основном угрюмо молчал, иногда по нескольку дней подряд.

— Морская еда! — закричала трубка, которая двухмильными проводами соединялась с трубкой Жидкова.

— Где будем трахать твоих русалок? — деловито спросил Литовкин, для которого всё буквально на свете было так тесно связано с сексом, как всё, находящееся в океане, тесно связано с океаном. — У тебя или у меня?

— Между морской едой и русалками, — отвечал Жидков, не скрывая язвительности, — связь, разумеется, прослеживается. Но в этот момент я не о бабах, я о товаре говорю. Похоже, я отыскал товар, который можно назвать идеальным. Закупаешь у бедствующих рыбаков тонну креветок или крабов, перебрасываешь их в Лос-Анджелес, и моментально, за пару дней, реализуешь в торговые точки, то бишь в магазины и рестораны, за замечательную прибыль.

— Отменная мысль! — сказал Литовкин, человек всегда лёгкий на подъём, поскольку с первого дня в Америке он всяким работам и начальству предпочитал свободу вэлфера. И больше всего он любил отправиться туда, где за бутылкой алкоголя можно было с энтузиазмом обсудить новенькую идею.

— А как перебросить эту тонну? — проявил он похвальную сообразительность.

— Самолётом или машиной. Первое дороже, но предпочтительнее: продукт будет свежий, не замороженный. Машиной — придётся замораживать. А сбывать… Ты только подумай, как просто сбывать подобный товар! Здесь пропасть всевозможных ресторанов, в которых блюда с дарами моря так оккупировали меню, что в нём не нашлось места для гамбургеров.

— И у всех есть свои поставщики, — воткнул Литовкин мягкое но , с тем, чтобы приятель оценил его осторожность и осмотрительность, без которых в бизнесе каши не сваришь.

— Ценой перебьём, — отмахнулся Жидков, выказывая мудрость предпринимателя, которому мешает конкуренция, и тем ссылаясь на собственный опыт (пусть не глубокий, но широкий) ведения бизнеса в Америке.

Конечно, в начале эмиграции, которая в Лос-Анджелесе началась, о собственном бизнесе речи не было. Попав в Америку, он обнаружил, что оказался без специальности, поскольку выехал из России с профессией учителя истории отечества, сильно исковерканной коммунистами. (Тут автору следует пояснить, что он не пытается принизить историю отдельного государства, а уж тем более России. По мнению автора, искажена и, таким образом, исковеркана вся история человечества). Любая работа его бы устроила, лишь бы она помогала оплачивать пропитание и жильё. После многих звонков по объявлениям и многих неудачных интервью ему повезло, наконец, устроиться в качестве помощника сантехника в небольшую компанию «Хоуле Пламинг». Через пару недель Жидкова уволили за несоответствие к профессии .

Не успел он как следует сообразить, чем ему дальше заниматься, как ему повезло на вечеринке наткнуться на школьного приятеля, по делам прилетевшего из Майами. Приятель создал успешный бизнес по продаже в Россию автомобилей. В Америке он покупал машины по объявлениям в газетах, чаще по очень дешёвой цене, грузил их в Майами на пароходы, в порту Владивостока те же самые машины дорожали в несколько раз. Приятель помог переехать в Майами, сделал Жидкова своим помощником, и жизнь его сразу пошла в гору. Через пару лет он купил дом и начал путешествовать по свету. Как-то приятель ему посетовал на то, что его представитель в России стал реализовывать машины по более низким ценам, что, может быть, разницу клал в карман. Приятель полетел во Владивосток, чтоб разобраться в ситуации. И не вернулся. Пропал с концами. Подозрения пали на представителя, на многочисленных конкурентов, на мафию Владивостока.