Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Долго, – согласно кивнул он. – Все время, что с тобой живу. И особенно – что не живу. Я понял, что мы не созданы для совместной жизни, Ксюха. Это я не к тому, что ты плохая, или я плохой, нет. Просто нам вместе жить нельзя. Но ведь это не значит, что нет людей, с которыми мы могли бы ужиться, правда?

– Ну, разумеется! И ты уже нашел себе…

– Слушай, ты можешь говорить нормально и без этих своих упражнений в злословии? – поморщился Даниил. – Ты же понимаешь, что между нами все закончилось, и дело не в Машке даже. Просто я понял, что не могу жить с тобой. Не могу, потому что уже не люблю тебя. Так зачем мучить друг друга?

Давай расстанемся спокойно, чтобы не портить отношения совсем.

– А зачем тебе отношения со мной? – я сжала руки в замок, чтобы не было видно, как подрагивают мои пальцы. – Зачем, скажи? Разойдемся – и все, чужие люди.

– Мы никогда не будем чужими, Ксюха, просто потому, что у нас сын. Мы можем развестись друг с другом, но с сыном-то не разведешься.

Интересно, кто это вложил в голову моего мужа такую умную фразу? Не иначе, Маша его драгоценная! Однако умная она тогда баба, с понятием… Или это потому, что у самой дочь? Интересно, а она-то как с мужем разделалась? Я так поняла, что этот Артем давно от нее ушел, но продолжает помогать материально. Молодец, сообразительная! И Даньку еще учит…

– Что ты молчишь? – спросил Городницкий. – Не согласна?

– Не согласна – с чем? С тем, что у нас ребенок, абсолютно согласна. Но с тем, что он будет у тебя – нет. Даже не надейся. Сам можешь валить, но Максим останется со мной, и обсуждать это я больше не стану, – отрезала я. – Я не буду возражать против ваших встреч, не сделаю из тебя воскресного папу, и ты сможешь видеть его в любое время. Но жить он будет со мной.

Городницкий смотрел на меня каким-то странным взглядом, словно впервые увидел, да это и в самом деле было впервые – чтобы я открыто возразила ему, да еще так резко и категорично. Но неужели же он мог подумать, что я безропотно отдам ему сына, позволю своему ребенку жить с чужой теткой? Ничего подобного!

– Ты хорошо подумала? – его голос стал глухим, а глаза вдруг потухли.

– Разумеется! – с вызовом ответила я.

– Ну, смотри.

Даниил поднялся и вышел из кухни, закрыв за собой дверь зала. Можно подумать, я стала бы вламываться к нему!

Утром мы собрались в кухне, как ни в чем не бывало. Максим обрадовался, увидев отца, повис на нем:

– Папа! Ты дома ночевал?

– Дома, – Даниил подбросил его вверх, как маленького, и Макс захохотал:

– Ну, ты чего? Я ж не пятилетка! А ты отвезешь меня в школу?

До школы было пятьсот метров, но возможность побыть с отцом подольше явно перевесила здравый смысл. Мне стало обидно – ведь мы могли бы пойти вдвоем, я все равно хожу через школьный двор…

– Макс, папа хотел поговорить с тобой, – переключила я внимание сына.

– О чем?

Городницкий усадил Максима на табуретку напротив себя и заговорил:

– Ты меня не перебивай сейчас, выслушай, потом скажешь все, что захочешь. Дело вот в чем – я нашел больницу, где тебе сделают операцию. Придется опять немного полежать, но это не очень долго, зато потом от твоих шрамов не останется следа. И еще, Максим – я не советуюсь, не обсуждаю – я говорю о том, что надо сделать. Понял?

Максим молчал, глядя в пол. Я понимала, что ему страшно, что он прекрасно помнит, сколько уколов получил, сколько болезненных перевязок… Но выхода не было, и сын тоже это понимал.

– А как же моя «художка»? – с тоской спросил он, глядя на отца.

– Решаемо, – бросил Даниил. – Я поговорю с твоими преподавателями и там, и в обычной школе. Значит, мы договорились с тобой? – Максим кивнул, закусив нижнюю губу. – Отлично. Сегодня я созвонюсь с врачом и приеду вечером. Завтракай, я тебя отвезу.

Вот так – четко, быстро и без лишних разговоров…

Они уехали, и я тоже стала собираться на работу. Мне еще предстояло объясняться с начальницей и писать заявление на отпуск. Уже в дверях меня задержал Владимир Николаевич:

– Ксюша, погоди минутку. Значит, вы все-таки решили развестись?

– А почему вы спрашиваете об этом меня?

– Потому что Даниила я тоже спросил. Так что?

– Ну, раз вы спросили у Даниила, то он ведь что-то ответил? – мне было почему-то неприятно разговаривать на эту тему со свекром.

– Ответил. Ты знаешь, я был удивлен тем, что он хотел забрать Максимку. Не думал, что дойдет до этого.

– Не дойдет, – спокойно ответила я. – Мы все обсудили вчера ночью. Максим останется со мной, но я не буду препятствовать их общению. Как вы думаете – это правильно? – эта фраза вырвалась у меня непроизвольно, сама по себе.

Владимир Николаевич помолчал, потом пожал плечами:

– Изначально неправильно то, что вы решили расстаться. А это… не знаю, наверное, ты права – Даниил ушел от тебя, а не от сына. И еще одно, Ксюша… Ты не собираешься уезжать отсюда?

– Мне некуда идти, вы же знаете, – я вдруг подумала о том, что мы с Даниилом учли все, кроме того, что свекор может возражать против моего дальнейшего проживания здесь, в его квартире.

– Я спрашиваю не потому, что хочу выгнать тебя, наоборот – я предлагаю разменять квартиру на две.

– Почему на две?

– Мне и Максиму. Он мой единственный внук, я должен оставить ему что-то, правда?

– А Даниил? – совсем уж не к месту спросила я, и свекор вздохнул:

– Ксюша, он взрослый, здоровый мужик. Он решил создать другую семью – почему я должен думать о том, где и как он будет жить? Хотя, зная своего сына, не удивлюсь, если он рассчитывает на Машину квартиру. Не представляю, как теперь все будет, – признался он вдруг. – Ты, Максим… Маша, эта ее девочка – Юля, кажется…

– Юля, – подтвердила я машинально.

– Да. Как дети воспримут?

– Мне совершенно нет дела до этой вашей Машки и ее дочери! – отрезала я, разозленная таким поворотом – надо же, добрый! Про чужую девчонку думает!

– Ксюша, не надо так, – попросил Владимир Николаевич. – Ты ведь совсем не такая, как хочешь сейчас казаться. Машина дочь ни в чем не виновата.

– У вас вечно никто не виноват! Только я! Думаете, я не знаю, что вы думаете обо мне? Да то же, что и все – что толстая корова не сумела удержать мужика! Да и не буду я его держать, пусть таскается, кобель поганый! – выкрикнув это, я выскочила за дверь и побежала пешком вниз по лестнице.

Мне было стыдно за свою вспышку, но теперь поздно – слово сказано… Вот так всегда – нахамлю, потом жалею. Но, с другой стороны, в кого Даниил? Да в них всех, в Городницких! Дед у них, и тот до самой старости налево глядел, а как бабка умерла, так и женился на молодой – это ж кому скажи, как в плохом кино! Вот и пусть свекор мой не строит из себя святого мученика и Даниила тоже пусть не превозносит, благородные нашлись! Моего, значит, сына не жалко, что без отца остается, а чужую девчонку, к которой уходит мой гулящий муженек, жалко!