Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Там были деньги.

С помощью их режим еще мог как-то продержаться на плаву, в пожарном порядке расплачиваясь с бастующими шахтерами, медиками и учителями.

Если бы мы начали огрызаться, нам бы денег не дали.

И тогда бы от чубатых и лысых, рыжих и черных реформаторов осталось бы одно воспоминание…

Проявлялся сугубо ельцинский инстинкт: цели выживания для политического режима были гораздо важнее укрепления обороноспособности страны.

Вместо проявления реальной твердости в отношениях с альянсом Москва продолжала лишь играть в нее.

Опять была выпущена утка о том, что наше тактическое ядерное оружие мы в случае несговорчивости НАТО нацелим на те базы в европейских странах бывшего Варшавского Договора, где будут размещаться объекты НАТО.

Западная пресса эту наживку быстро и с аппетитом съела (посмаковала и наша).

Кремль, как и всегда в подобных случаях, не подтвердил, но и не опроверг данную информацию. Разразившийся было скандальчик скоро пошел на убыль. Но вторая его серия началась, после того как Ельцин совершил предвыборную поездку в Екатеринбург. Там министр атомной промышленности РФ Виктор Михайлов, как это следовало из статьи в «Вашингтон пост», в доверительной беседе с американским журналистом во время торжественного приема проболтался о том, что Россия в случае необходимости уничтожит места размещения натовских ядер-ных боеголовок в Чехии после ее вступления в НАТО.

Начальник Управления информации Минатома Георгий Кауров тут же категорически опроверг утверждения американской газеты. Но «Вашингтон пост» заявила в ответ, что располагает магнитофонной записью слов Михайлова.

Это круто меняло дело. Еще и по той причине, что Михайлов был членом Совета безопасности РФ и, конечно, знал, что говорил. А говорил он гораздо меньше, чем знал. Его «утка», выпущенная все из того же кремлевского болота, была всего лишь пробным шаром для США и НАТО. Ибо никаких генштабовских планов перенацеливания наших ракет на Чехию не было и в помине…

И хотя перспективу такого шага в Генштабе все же не исключали, настоящая игра шла совсем по другим правилам.

К лету 1996 года в одном из аналитических подразделений ГШ я познакомился с документом, в котором подробно описывались явные и скрытые технологии продвижения НАТО на Восток, начиная от информационного обеспечения этой акции и заканчивая прогнозами будущих военных трений на новых российско-натовских границах (вплоть до провокаций на суше, на море и в воздухе). Запомнилось, что особенно мрачные перспективы отношений предвиделись в этой связи на российско-польской и российско-эстонской границах.

Запомнился и еще один вывод из того документа: не встречая адекватных политических, дипломатических, экономических и военных контрмер Москвы, НАТО методом «пробных шаров» в информационной войне и скрытых организационных действий сумел добиться реализации самого выгодного для себя и крайне неблагоприятного для России проекта.

Этот проект уже давно «работал».

Руководство НАТО время от времени вместо смещенного Грачева стало приглашать в свою штаб-квартиру Родионова. Министр обороны у России появился новый, но позиция осталась прежняя: мы стояли на том, чтобы мир на континенте обспечивался прежде всего за счет структур европейской безопасности.

В НАТО прекрасно знали это. Министры обороны блока говорили членам нашей военной делегации, прибывшей на переговоры в Брюссель: «Нам известны ваши лозунги», «Ваши декларации для нас не новость».

Слышал я слова и покруче: «Мы устали от русской демагогии»…

Они прозвучали и в норвежском городе Бергене, куда Родионов был приглашен осенью 1996 года.

Я сидел рядом с министром, и у меня было такое впечатление, что генсек НАТО Солана пригласил его в свой штаб только для того, чтобы показать своим генералам…

Знакомство с доставкой на дом.

Причем за наши деньги.

Приезд Родионова в Норвегию осенью 1996 года на встречу с министрами обороны стран НАТО был, на мой взгляд, более важен для руководства альянса, нежели для России. К тому времени Хавьер Солана уже объявил, что в 1997 году вне зависимости от позиций Москвы вопрос о приеме новых членов в НАТО будет окончательно решен и что встреча с Родионовым станет, пожалуй, одной из последних сверок часов.

Явно преднамеренная утечка информации об этом из штаб-квартиры альянса в Бельгии была психологическим давлением на Москву, с тем чтобы русские вели себя более податливо. Стратегическая задача была понятна: вынудить Россию смириться с продвижением НАТО на Восток уже как с реальным фактом и навязать ей свои правила игры на перспективу.

Примерно дней за десять до отлета Родионова в Берген западные журналисты, аккредитованные в Москве, стали осаждать пресс-службу Минобороны просьбами встретиться с главой российского военного ведомства для интервью или хотя бы получить от него письменные ответы на интересующие их вопросы.

Было совершенно очевидно, что идет активная разведка позиции России на предстоящей встрече в Норвегии. Иностранных корреспондентов больше всего интересовало, будут ли принципиально новые моменты? Интерес подогревался еще и тем, что то был первый официальный контакт с руководством НАТО недавно назначенного министра обороны. Естественно, преждевременно выбалтывать наработки никто не собирался, и единственное, на что согласился Родионов, — дать интервью известному югославскому журналисту Лозански, да и то о проблематике НАТО-Россия говорил с ним в самой общей форме.

Молчание Родионова еще больше подогревало интерес к нему. Скажу даже больше: натовские спецслужбы развили небывалую активность, чтобы заблаговременно вынюхать содержание выступления Родионова, чтобы оно не стало неожиданностью и можно было подготовиться к скоординированным «упреждающим мерам». В тот день я по неопытности чуть не влип в историю, которая могла бы сулить мне очень большие неприятности.

Когда наша делегация прибыла в штаб-квартиру НАТО в Бергене, ко мне подошла переводчица Соланы, чтобы уточнить порядок проведения пресс-конференции. Она вспомнила бывшего пресс-секретаря министра Елену Агапову, особый акцент делая на том, что «с ней легко работалось». Мне, естественно, не хотелось работать хуже Агаповой, и я пообещал, что со мной тоже проблем не будет.

Как только я проглотил эту наживку, сразу же последовала подсечка: переводчица попросила дать ей текст выступления Родионова, для того чтобы можно было заранее перевести его и таким образом не допустить неточностей в синхронном переводе. Тем более, утверждала моя собеседница, «Елена Александровна никогда не отказывала»…