Татьяна Виноградова - Печальные звёзды, счастливые звёзды [антология]

Отец говорил тихо, но кое-что Сашка всё же расслышал, и это «кое-что» ему совершенно не понравилось. В свои двенадцать он уже неплохо разбирался в экологических проблемах, и в будущем собирался пойти по стопам отца, работающего в Международном научно-исследовательском центре по контролю над климатом… Вот только будущего у них могло и не быть.

Дойдя до Охотного ряда, Сашка остановился передохнуть. Дошагать сюда от Цветного бульвара в лёгком новеньком костюме с отличными носовыми фильтрами было плёвым делом — всего-то двадцать минут ходу, но сегодня дорога далась с трудом. Он уже жалел, что не взял самокат или не пошел по старым тоннелям метро. Поезда по ним давно не ездили, но сами тоннели поддерживали в рабочем состоянии, чтобы люди могли прятаться во время песчаных бурь и смерчей.

«Хорошо, что на ближайшие дни прогноз погоды благоприятный, не ожидается ни ураганов, ни суховеев», — подумал Сашка и тут же усмехнулся с горечью: не ожидается, как же! Очень даже ожидается, только кое-что похуже.

А люди спешили по своим делам, не обращая внимания на щуплого мальчишку в новеньком ярком костюме, застывшего в тени одного из домов. Никому и в голову не пришло поинтересоваться, всё ли с ним в порядке. Может, кого-то ждёт, а может, просто глазеет на рабочих в оранжевых комбинезонах городского муниципалитета, украшающих белоснежными гирляндами арки прозрачных куполов пешеходных переходов, накрывающих улицу. К празднику переходы снаружи очистили от толстого слоя пыли, и теперь гирлянды красиво искрились в солнечных лучах. В самом деле, есть на что посмотреть.

Мимо прошли мужчина и женщина с ребенком лет четырёх. Мальчик это или девочка — под костюмом не разобрать. Ребенок восторженно показывал пальчиком:

— Смотрите, смотрите!

— Верно, очень красиво! — подтвердила женщина. — Сегодня ведь Новый год.

Голоса из-под масок звучали приглушённо, но зато хорошо видны лица, сияющие радостью и предвкушением праздника.

«Они не знают. Им никто не сказал».

Постояв ещё немного, Сашка поплелся дальше. Выбежать бы на середину улицы, сорвать с лица маску, заорать так, чтобы все услышали, да что толку? Не успеет он ничего сказать: подбегут, схватят, наденут маску и отправят в больницу. Купола защищают от пыли, но не от опаляющего жара и вредных веществ, надышаться которыми можно очень быстро. Но даже если он успеет рассказать, разве кто-то ему поверит? А если поверит…

«Паника», — всплыло в голове слово, сказанное отцом ночью. Если люди узнают, кинутся вон из города, хотя толку от этого не будет никакого. От того, что должно случиться, не спастись ни за городом, ни на Урале, ни в Сибири, ни под землей, нигде. Вот так-то.

Сашка дошёл до Манежной площади и замер в растерянности. Возле входа в купол, накрывающий площадь, собралась толпа. Сашка прижался маской к прозрачному пластику, чтобы рассмотреть происходящее внутри.

В куполе по всему периметру площади были установлены огромные панели солнечных батарей и энергонакопители, от которых тянулись под землю толстые провода. Да что же там происходит?

Сашка начал пробираться сквозь толпу и остановился, только когда уперся грудью в заграждение, за которым трудились рабочие, сгружавшие с грави-платформ многочисленные контейнеры. На глазах у Сашки с одной из них сняли какой-то длинный и округлый предмет, заострённый на концах, закутанный в теплозащитную материю.

Обычно на Новый год здесь устанавливали огромную искусственную ёлку, а вокруг неё скульптуры — медведей, зайцев, волков, лисиц и других зверушек, которых теперь можно было увидеть разве что в книжке. В подземном комплексе под площадью, в полночь, после того как пробьют часы, начинался праздник. Представления длились до самого утра, Дед Мороз и Снегурочка раздавали детям подарки, мороженое и ледяные напитки.

Сашка поймал за рукав комбинезона рабочего, проходившего мимо.

— Что здесь происходит? Что это за длинная штука?

Тот обернулся и с улыбкой, от которой вокруг глаз собралось множество морщинок, ответил:

— Это настоящая ёлка, малой, живая! Говорят, с самого Северного полюса её привезли, там они ещё растут. — Он рассмеялся и заговорщицким тоном добавил, обращаясь не только к Сашке, но и тем, кто стоял рядом: — Власти расщедрилась в этом году. Будет и настоящая ёлка, и искусственный снег, здесь, под куполом, прямо как раньше, до потепления.

Тут его кто-то окликнул, и он хлопнул Сашку по плечу:

— Ну, бывай, малой, надо мне работать. Приходи вечером с друзьями.

— Да, конечно, приду, — соврал Сашка и начал пробираться обратно — вон из толпы.

В пять лет он оступился на улице, скатился с лестницы под проезжающую мимо машину. Несколько дней пролежал в коме, а когда очнулся, рядом сидела мама, осунувшаяся и заплаканная. Подоконники, тумбочка и кровать были завалены игрушками и открытками с пожеланиями выздоровления от родственников, друзей и одноклассников. Отец тогда взял отпуск и провел с ними целый месяц, пока Сашку не выписали из больницы. А бабушка, которая ещё была жива, просиживала целые ночи у его постели и читала сказки — старые зимние сказки: про Снежную королеву, Двенадцать месяцев, Снегурочку и Морозко. Ни до, ни после того случая с ним не возились так и не дарили столько подарков, как в тот раз, когда боялись, что он умрёт…

— Эй, привет!

Прямо перед ним стояла Иринка — соседка по двору, одноклассница, подружка. У неё были огромные синие глаза, белая кожа, длиннющие золотистые ресницы и такая улыбка, что у Сашки всякий раз ёкало сердце, когда он её видел. Вот и сегодня ёкнуло, только совсем по другой причине. Костюм у Иринки устаревшей модели, с изношенными фильтрами, доставшийся ей от старшей сестры. И, хотя умом Сашка понимал, что в случае новой катастрофы никакой костюм не спасёт, смотреть на Иринку всё равно было страшно.

— Ты чего так уставился? — удивлённо спросила она.

— Ты… э-э-э… — Сашка заметил коротенький ёжик золотистых волос, выглядывающих из-под края её капюшона, и показал на них пальцем, радуясь, что нашлось, чем объяснить свой странный взгляд: — Ты отрастила волосы?

— Я к празднику, — извиняющимся тоном произнесла Иринка. — Потом сбрею. И, вообще, не будь занудой, я уже дома наслушалась…

— Ладно, — покладисто согласился Сашка. Он вовсе и не собирался её укорять или ругать, ещё чего! Её волосы ему очень даже понравились. Было бы здорово, если бы девчонки могли отращивать волосы, как когда-то давно. Сейчас женщины носили парики, но чаще — по праздникам. А так не очень-то удобно в них, да и жарко.

— А что там? Почему все толпятся? — спросила Иринка.

— Там перекрыто, никого не пускают. Готовят к вечеру что-то этакое. Давай, пошли отсюда, — заявил Сашка, схватил её за локоть и решительно потащил прочь.